меня и просили показать им, в каком ангаре стоит мой самолет. Итак, они уже знают про самолет. Значит, при любом варианте использовать мой самолет нельзя. Они могут прикрепить к нему какое-нибудь небольшое устройство, которое даст сигнал на землю, где именно я нахожусь. Или взорвут мой самолетик к чертовой бабушке, если я попытаюсь сбежать. Или вообще не дадут мне взлететь. Вариантов много, но каждый из них ведет к моему поражению. Поэтому про самолетик лучше забыть. А еще лучше его продать. Но уже поздно что-либо предпринимать. Деньги, которые я получу за самолет, мне все равно никуда не спрятать. Пусть они думают, что аэропорт в Бангоре – мой резервный вариант.
Я вернулся домой поздно вечером и удивился, увидев, что горит свет. Саша должна быть остаться у своих друзей-баптистов. И в доме никого не должно было быть. Хотя странно, что мои собачки молчат. У нас три собаки, и они обычно реагируют на незнакомцев. Непонятная ситуация всегда очень беспокоит. Я оставил машину около дома и с тяжелым сердцем открыл дверь. Эту картину я никогда не забуду. На диване сидели Саша и мистер Барлоу. Они о чем-то мирно беседовали, и Саша улыбалась гостю. Сколько раз я предупреждал, чтобы она не разговаривала с незнакомцами! И тем более никого не пускала в дом. Конечно, наши собаки не станут реагировать, если Саша сама открыла дверь и впустила в дом этого мерзавца.
К счастью, он был один. Если бы здесь оказался кто-то еще из его подручных, я бы наверняка снова не сдержался. Но Барлоу умел просчитывать варианты. Я даже думаю, что он был настоящим адвокатом и настоящим психологом. Он сумел так разговорить обычно замкнутую Сашу, что она весело смеялась и отвечала на любые вопросы этого типа, которого видела впервые в жизни.
– Здравствуйте, мистер Келлер.
Барлоу поднимается с дивана, предусмотрительно не протягивая мне руку. Я бы все равно не пожал ее. Вместо ответа я подошел к Саше и спросил у ней по-русски, надеясь, что этот тип ничего не поймет. А если поймет, то тем лучше.
– Почему ты дома? Разве ты не должна быть у своей подруги?
– Я приехала домой из-за тебя, – удивилась Саша. – Мне позвонили и сказали, что ты поздно приедешь и просил, чтобы я была дома.
– Кто позвонил?
– Ты сам. Ты говорил с мистером Джеймиссоном. И он привез меня домой.
Джеральд Джеймиссон был тем самым главой баптистской семьи, которому я так верил. Неужели он мог связаться с мафией? Никогда в жизни не поверю. Но тогда почему он привез девочку домой? Нужно разобраться.
– Вы, наверное, удивлены моим появлением здесь, мистер Келлер? – решил вмешаться Барлоу. – Если возможно, я бы хотел поговорить с вами наедине.
– Мне не о чем с вами разговаривать, – грубо обрываю я его, и Саша озадаченно смотрит на меня.
– Напрасно вы так нервничаете, – почти ласково упрекает меня Барлоу. – Вы ведь не знаете, какое предложение я вам сделаю.
Мне нельзя пугать дочь, и поэтому я не выбрасываю этого мерзавца из дома. Нельзя, чтобы она почувствовала себя виноватой. С другой стороны, она должна понимать, что ни при каких обстоятельствах нельзя пускать в дом чужих. Хотя в нашем городке никогда не было чужих. Здесь не закрывают входных дверей. И кроме моих собак, остальные не реагируют на присутствие посторонних. Здесь даже собаки живут своей благодушной жизнью.
– Почему ты пустила домой чужого человека? – снова спрашиваю я Сашу по-русски.
– Ты ведь принимал его дома, – оправдывается дочь. – Он сказал, что ты взял его своим адвокатом. В прошлый раз, когда он приезжал, ты сказал, что он адвокат.
Это действительно мой промах. Я так хотел скрыть от дочери само существование Барлоу, что не стал в деталях рассказывать, какую именно организацию представлял наш гость. Это будет мне урок на всю жизнь. И все-таки, как Джеймиссон мог пойти на такое? Как он мог привезти девочку домой, не поговорив со мной?
– Поднимись к себе, – попросил я Сашу, – мы потом с тобой поговорим.
Саша вежливо, но уже гораздо холоднее прощается с Барлоу. Она поняла, что незваный гость ей соврал, а дети этого не прощают. Когда она ушла, Барлоу сел на диван и вздохнул:
– Прекрасная девочка. У меня тоже растет дочь, она сейчас учится в Спрингфельде…
– Хватит, – грубо прерываю я его разглагольствования. – Мало того что вы подослали ко мне ваших громил, вы еще посмели снова появиться в моем доме.
– Мне казалось, что вы поймете, – возразил Барлоу. – Дело в том, что в организации, которую я представляю, есть разные люди. Вы должны нас понять. Среди членов нашей организации есть люди, которые не любят тратить время на убеждение. Они полагают, что лучший вариант решения любого вопроса – сила. Или пуля. Если хотите, то, что произошло, было спровоцировано отчасти и вашим упрямым нежеланием с нами сотрудничать. Мне с трудом удалось отговорить их от последующих акций подобного рода. Догадываетесь, что может произойти с вами или с вашей дочерью?
– Вы пришли сюда, чтобы угрожать?
– Нет, на этот раз нет. Я уверен, что как только я выйду отсюда, вы позвоните досточтимому мистеру Джеймиссону и попытаетесь узнать, почему он привез девочку домой и оставил ее одну. И я могу предсказать, что именно он вам сообщит. Он расскажет вам, что вы сами позвонили ему и попросили об этой услуге. Я думал, вы умнее, Левша. Вы должны понять, какую организацию я представляю и какими возможностями мы располагаем. Голосовой синтезатор изменит голос настолько, что даже моя скороговорка будет походить на ваш голос. Остальное несложно. Нужно набрать номер и убедить мистера Джеймиссона привезти сюда вашу девочку. Представляете, что может случиться в другой раз? Вы ведь не сможете ее все время прятать. А вдруг вы позвоните ей и попросите срочно приехать? И здесь будут совсем другие люди, мистер Келлер. Я говорю об этом с болью в сердце. Поверьте, мне искренне не хочется такого развития событий.
– Вижу, как вы переживаете, – зло пошутил я. – Это написано у вас на лице.
– Не нужно, – поморщился Барлоу, – не переходите на личные оскорбления, мистер Келлер, зачем вам это нужно? Я хочу решить вопрос к обоюдному согласию. Я хочу сделать так, чтобы всем было хорошо…
– И даже нашей жертве, – не удержался я от сарказма.
Барлоу внимательно посмотрел на меня. Покачал головой.
– Какой вы едкий человек, мистер Келлер. Я думал, русские люди более великодушны. У вас должна быть широкая душа.
– Это от частого общения с русскими людьми вы стали адвокатом мафии? – снова не удержался я, перебив своего собеседника.
Зеленые глаза моего гостя стали мутными от бешенства. Но он был сильным человеком и сумел сдержаться.
– Я боюсь, что мы не сможем продолжать разговор в подобном тоне, – ледяным голосом предупредил он меня. – И вы вынуждаете меня сказать, что я здесь для того, чтобы сделать вам последнее предупреждение. Последнее предупреждение мафии, если хотите. Вы еще не поняли, что никаких других вариантов просто нет. Нам нужен такой специалист, как вы, и мы собираемся поручить работу именно вам. А вы должны согласиться, чтобы сберечь все, что у вас есть. В том числе и вашу дочь. Если мы сейчас закончим разговор и я уйду отсюда, не договорившись с вами, то не поставлю и одного доллара за вашу жизнь, господин Келлер. Ни одного доллара против тысячи. В этом городке всего двое полицейских, и они не успеют даже приехать к вам на помощь. Люди, о которых я говорю, – достаточно серьезные люди. Они возьмут штурмом ваш дом, и вы пожалеете, если вас сразу не убьют. Это не угроза, такова реальность и я вынужден ее вам сообщить. Если я назову вам имя нашего «клиента», вы поймете, на каком высоком уровне решено задействовать именно вас. И никто вам не поможет в этой стране. Ни американская полиция, ни все судьи Америки, ни даже сам господин Президент. Ни одна программа «защиты свидетелей» не спасет вас и вашу дочь от возмездия. У вас нет вариантов, Алекс Келлер, вы должны или согласиться, или умереть. Третьего не дано.
– Иногда бывает третий вариант, – вдруг сказал я, вспомнив свою эпопею с Касимовым.
– Что? – не понял Барлоу.
– Иногда бывает третий вариант, – охотно пояснил я ему. – Когда бросаете монету, она ложится либо решкой, либо орлом. Но в одном случае из миллиона возможно, что монета встает на ребро, и тогда никто
