Чезаре опустил две монеты и набрал номер Ерофеева.
– В чем дело? – спросил Чезаре. – Мне казалось, что мы обо всем договорились.
– Мы готовы, – сообщил Ерофеев. – Через три дня все будет в порядке.
– Вы уверены в успехе?
– Да. На всякий случай мы подстраховались. Можете не сомневаться, все будет в порядке.
– До свидания. Я позвоню вам через три дня.
Чезаре повесил трубку, затем достал еще несколько монет и, бросив их, набрал другой номер.
– Я буду ждать тебя на углу третьего авеню, – сообщил он собеседнику, – пятьдесят вторая улица. Сядешь в мою машину.
Он снова повесил трубку и обернулся. Рядом никого не было. Выйдя к автомобилю, он приказал водителю отвезти его на третью авеню. Через двадцать минут в салон его автомобиля сел высокий мужчина со стертым лицом. Он был в шляпе и длинном плаще, несмотря на теплую погоду. Взглянув на водителя, Чезаре приказал ему выйти из автомобиля. Водитель остановил машину и вышел, закрыв дверцу. Он отошел на некоторое расстояние, чтобы оставаться рядом, если его позовут.
– Что у них? – спросил Чезаре, обращаясь к Маурицио.
– Они готовы, – подтвердил тот. – Нашли человека, проверили место. На всякий случай готовят второго.
– У тебя точные сведения?
– Я плачу хорошие деньги за точные сведения.
– Хорошо. Приготовь людей. Сразу после Монреаля, как только я передам условный сигнал, ты должен… – На всякий случай Чезаре, не произнося ни слова, провел ребром руки по шее, и Маурицио его понял, кивнув в знак согласия..– Оба участника нашей встречи. Ты понимаешь?
Маурицио снова кивнул. Он тоже не хотел ничего говорить, опасаясь, что ФБР может записать их разговор. Он поднял два пальца, как бы спрашивая: «Обоих?» Чезаре кивнул в знак согласия. Маурицио опустил руку и тоже кивнул в ответ.
– Как ты думаешь, у них не сорвется? – спросил Чезаре.
– Не думаю. Они приготовили два варианта. Не должно сорваться.
– Тогда договорились. Мой сигнал… – Чезаре наклонился и прошептал на ухо условный сигнал.
Разговор был закончен. Маурицио вышел из автомобиля, мягко закрыв дверцу, и подозвал водителя. Через минуту машина отъехала. Чезаре сидел мрачный. Если в Монреале по каким-либо причинам все сорвется, придется поручить Маурицио самому отправиться в Канаду и решить вопрос с этим бывшим чиновником. В конце концов, самое важное – выполнить обещание Джулио, которое он дал своим европейским друзьям, а свалить вину на кого-нибудь можно будет всегда. Если понадобится, придется пожертвовать даже самим Маурицио, лишь бы выполнить поручение, данном им из Европы.
Чезаре не знал, что в тот момент, когда он встречался с Маурицио, Семен Ерофеев докладывал Когтю о своей беседе:
– Звонил Чезаре Кантелли. Торопит нас. Спрашивает, когда мы выполним их «заказ».
– Ты бы послал его подальше, – лениво посоветовал Коготь. – Он, видимо, не представляет, как трудно найти подходящего человека. И сколько денег пришлось потратить. Ты бы ему сказал, что мы уже потратили тысяч двести.
– Ему это неинтересно, – ответил Ерофеев.
– А мне неинтересно выполнять их … заказы, – прохрипел ругательство бандит.
Ерофеев поморщился.
– Подожди, – сказал он, – не нужно так нервничать. Мы уже все подготовили. Левша должен через три дня приехать в Монреаль и там все решить. Если вдруг сорвется и он не сможет поехать, мы на всякий случай приготовили Гримасника. Он тоже будет стрелять, но его оставлять в живых нельзя. Иначе начнет рассказывать, зачем его вызвали и всякие там глупости. В общем, у нас все готово, я думаю, эти «макаронники» останутся довольны. Конечно, лучше, если будет стрелять Левша. Его можно будет потом предъявить суду присяжных, как они и просили.
– Вечно эти итальянцы пудрят людям мозги, – раздраженно проговорил бандит. – Нужно просто убрать человека. Так бы и сказали. Нет, им еще и убийца нужен, чтобы его потом на суде показать. Не страна, а сборище юристов с их вонючими законами. Не нравится мне здесь. И вообще не нравится мне эта история.
– Почему не нравится? – рассудительно спросил Ерофеев. – Они ведь объяснили причины. Им важно, чтобы бывшего украинского премьера убил кто-нибудь из наших. Не связанный с кланом Анчелли. Как раз все понятно.
– Умный ты, Сема, человек, – вздохнул Коготь, – я это всегда говорил. Только ты в колониях не бывал, в зону не ходил. И поэтому опыта у тебя нет. Думаешь, зачем Анчелли нужен убийца? Именно такой убийца, из наших? Чтобы его полиции показать? Нет, конечно. Они так от других семей отмазаться хотят. Понимаешь?
– Конечно, понимаю. Мы так и договаривались. Почему тебя это начало волновать?
– И все-таки ты не понимаешь. Знаешь, как в зоне обычно бывало? Если в бараке есть хотя бы одна сука, то начальство все равно правду узнает. И чтобы никто не узнал, нужно быть уверенным, что в бараке никого из них не осталось. Всех извели под корень. Понял?
– Нет. Я в бараках не был. Ты меня извини, но скажи прямо, чего ты беспокоишься?
– Если им так важно подставить убийцу, чтобы никто об этом не узнал, значит, им еще важнее будет потом обеспечить себе алиби. Они ведь знают, что кроме убийцы остались еще два человека, которые могут рассказать о нашем договоре. Это мы с тобой, Сема. Теперь-то ты меня понял?
Ерофеев нахмурился. Он обдумывал услышанное и чем больше думал, тем сильнее хмурился. Наконец он произнес:
– Они на такое не пойдут.
– Еще как пойдут, если понадобится, – возразил Коготь. – Ты ведь их психологию лучше моего знаешь. Вот и поразмысли. Пойдут они на это или не пойдут.
Семен Ерофеев долго молчал. Потом неожиданно спросил:
– У тебя ничего нет? Мне, кажется, укол нужно сделать.
– Потерпишь со своим уколом, – зло прошептал Коготь. – Ты мне лучше скажи, что нам делать.
– Не знаю, – честно признался Ерофеев, – я в такие игры не играл и в зоны не ходил. Я действительно не знаю. Но выйти из игры мы не можем. Иначе нас точно уберут. И потом, не стоит переживать. Если Левша не справится, то Гримасник его заменит.
– Вот видишь, – рассудительно заметил Коготь, – иногда и моя башка на что-нибудь годится. Выходить мы, конечно, не будем. Не для того такую игру начинали. Левшу мы им обязательно подставим. Только пусть Гримасник будет запасным вариантом. И в любом случае нужно будет их сценарий немного подправить. Левша не должен остаться до суда, иначе они будут считать, что мы слишком много знаем. Я думаю, нужно сделать так, чтобы Левша погиб в Монреале. Но погиб так, чтобы все узнали о его причастности к этому преступлению. Сумеешь придумать?
– Нужно убить его сразу после выполнения нашего «заказа», – задумчиво произнес Ерофеев. – Но мы ведь готовили его для суда. И ты ему слово дал.
– Как дал, так и взял, – разозлился Коготь, – когда твоя жизнь на кону против твоего слова, знаешь, что перевешивает? Вот, вот. Поэтому ты мне не напоминай никогда про наш разговор. И потом, я правду сказал. С его детьми ничего не случится. Никто их и пальцем не тронет. А с Левшой мы тоже не виноваты. Я ведь действительно думал его подставить, как итальянцы просили. Только теперь думаю, что очень опасное это дело. Его в живых оставлять нельзя. Для нас опасно, Сема. Поэтому для всех лучше будет, если он вдруг погибнет.
– Итальянцам не понравится.
– Черт с ними. Нам главное – в живых остаться. У меня нет столько бойцов, сколько у этого Анчелли. И денег таких нет, и связей. Он, если понадобится, может на нас всю полицию напустить. И вообще из страны выслать. Поэтому нужно сделать так, чтобы ему понравилось. Ссориться с ним необязательно, но и под пули его головорезов я подставляться не хочу. В общем, решили. Позвони своему Барлоу и прикажи все обдумать. И сам подумай крепко. Нам с тобой еще пожить нужно. Мы с тобой совсем молодые люди.
