широко известный в правоохранительных органах бывшей страны. В прежнем Советском Союзе было человек десять-пятнадцать адвокатов, которые были известны по всей стране. При существующей советской системе судопроизводства, когда роль адвоката почти ничего не значила, они умудрялись на равных вести состязательный процесс с всесильными прокурорами, олицетворяющими не просто прокурорский надзор, а саму Систему, и даже выигрывать некоторые из этих процессов. Адвокат Гольдберг был не просто талантливым защитником, он был блестящим Мастером своего дела. Именно он еще в годы правления советской системы умел добиваться даже оправдательных приговоров, что противоречило всем принципам партийно-правовой системы государства. Изначально считалось, что советская прокурорско- следственная система не может ошибаться, и любое направленное в суд дело должно быть завершено обязательным обвинительным приговором. Если вспомнить о традициях тридцать седьмого года, то тогда сами адвокаты требовали сурового наказания для своих подзащитных.
И в этих условиях адвокату Гольдбергу удавались блестящие оправдательные приговоры. Рафаэль Мамедович знал Гольдберга достаточно давно и понимал, как важны встречи с адвокатом, представляющим интересы Рубинчика. Именно Яков Аронович довольно часто оказывался незаменимым советчиком во многих сложных делах. Именно он помогал Багирову налаживать связи с группой Рубинчика, когда они отчаянно нуждались в посредниках для прекращения войны со «славянскими» группировками в Москве.
Теперь в ресторане «Метрополь» для них двоих был заказан столик. Конечно, Багиров встречался с Гольдбергом один на один, иначе адвокат просто не стал бы с ним разговаривать. Разумеется, Якову Ароновичу совсем не обязательно было знать, что за двумя соседними столиками будут сидеть несколько телохранителей Багирова, посаженных сюда на случай возможных недоразумений. Конечно, Гольдберга бояться было нечего. Он никогда не пошел бы на сговор с кем-либо, встречаясь с Багировым. Это противоречило его представлениям об адвокатской этике. Но о встрече в ресторане могли узнать и некоторые другие группы, до сих пор не простившие Багирову убийства в прошлом году депутата Государственной думы Бориса Лазарева, совершенного по прямому приказу Рафаэля Мамедовича. Правда, тогда шла война, но это ничего не меняло.
Багиров, знавший о пристрастиях Гольдберга, распорядился, чтобы их обслуживали две самые красивые официантки, и заказал лучшие коллекционные вина и французские коньяки.
Гольдберг приехал, немного опоздав, но это было в его правилах. Он шел, тяжело опираясь на палку, сказывался возраст – Яков Аронович совсем недавно перешагнул семидесятилетний рубеж. Кроме того, он недавно перенес серьезное заболевание, получив инсульт, в результате чего постоянно подмигивал левым глазом, и не знакомому с этой особенностью адвоката собеседнику часто казалось, что Гольдберг просто намекает на какие-то обстоятельства. Багиров поспешил ему навстречу.
– Здравствуйте, дорогой Яков Аронович, – немного церемонно сказал он.
– Здравствуй, дорогой. – По привычке почти всех знакомых моложе себя Гольдберг называл на «ты». Он протянул для приветствия левую руку и, тяжело опираясь на палку, сел за стол.
Тут же подскочили обе девушки. Наклонились над адвокатом.
– Что вы будете есть? – ласково спросила Надя.
– Из рук такой красивой девушки я приму все что угодно, – пошутил Гольдберг, близоруко взглянув на нее. Он подмигнул ей левым глазом и, сняв свои большие роговые очки с плотными, тяжелыми стеклами, протер их и снова надел. Девушка, наклонившись, терпеливо ждала. Ей уже были заплачены неслыханные чаевые в размере трехсот долларов, и она готова была сделать для этого старика все что угодно. Надя и Лена получили строгие инструкции выполнять любые пожелания сидевшего перед ними гостя. Правда, у самого Гольдберга никаких особых пожеланий уже не могло быть. Он для этого был слишком стар.
– Давайте что-нибудь из закуски, – предложил Гольдберг. – Например, блины с икрой. У вас всегда их чудно готовили.
Багиров чуть улыбнулся. Гольдберг был известным гурманом. В молодости он был и галантным ценителем прекрасных женщин. Но, увы, теперь это оставалось только в воспоминаниях.
Девушки, послушно кивнув, удалились. Почти через пять секунд они уже несли заранее заказанные блины с икрой и прекрасный французский коньяк «Хенесси».
– Узнаю тебя, – восхищенно пробормотал Яков Аронович. – Наверняка заранее все заказал.
– Что вы? – замахал рукой, улыбаясь, Багиров, старик еще сохранил свою проницательность.
Закуски расставлялись по всему столику. Особый восторг у Гольдберга вызвали маринованные грибы.
– Нужно было делать перестройку, чтобы увидеть эти грибочки в Москве, – ласково заявил он.
Когда наконец официантки удалились, Багиров сам разлил коньяк в две хрустальные рюмки.
– За ваше здоровье, уважаемый Яков Аронович, – поднял он рюмку.
– Спасибо, дорогой. – Гольдберг чуть пригубил свою. – Ах, какой прекрасный коньяк! А это что за вино принесли?
– Итальянское «Кьянти». Вы всегда говорили, что его любите больше других напитков.
– А ты помнишь об этом, – восхитился Гольдберг. – Какой ты молодец!
Багиров хорошо понимал, что Гольдберг позвонил не просто так, из желания приятно пообедать в «Метрополе». У старика были деньги на сотню таких обедов. Но торопиться не следовало. Гольдберг был опытнее и знал, когда начинать.
Они выпили еще немного итальянского вина, и снова Яков Аронович лишь чуть пригубил свою рюмку. Осторожно поставил ее на стол. И лишь затем перешел к разговору.
– Как у тебя дела, Рафаэльчик, говорят, в Закавказье ты всех конкурентов устранил?
– Это слухи, – настороженно сказал Багиров, – разве можно устранить всех конкурентов? И потом, кто мне разрешит лезть в Грузию или Армению? Это территория Саркисяна и Гурама Хотивари. Вы же все знаете.
– Конечно, знаю, – подмигнул левым глазом Гольдберг, – но ты немного сильнее их. Твои ребята как тогда поработали. Это ведь они Борьку Лазарева прямо в Думе пришили.
Багиров помрачнел. Их разговор вполне могли подслушивать.
– Не бойся, – понял его опасения Гольдберг, – не подслушивают. У меня в кармане включенный скэллер. Это я с виду такой простой, а на самом деле умный.
Он снова подмигнул левым глазом и с наслаждением отправил в рот нежное мясо креветок.
– Это я знаю, – рассмеялся Багиров. Ему было легко и приятно с Гольдбергом. Не нужно было врать и притворяться. Старик знал все обо всех. И все прекрасно понимал.
– Вы тогда здорово пощипали всех здесь, в Москве. Но это только видимость победы, – продолжал Яков Аронович, – конечно, засунуть покойного Лазарева в унитаз – это эффектно, но и глупо. Вы тогда разозлили все группировки в городе. Пришлось долго их уговаривать идти на мировую.
– Я всегда очень ценил ваши заслуги, – осторожно ответил Багиров. Неужели старик пришел от Рубинчика просить еще больший процент? – с внезапным страхом подумал он.
Но Гольдберг словно читал его мысли.
– Думаешь, пришел старик лишние проценты выклянчивать, – блеснул Яков Аронович стеклами очков, – нет, не за этим я с тобой встретиться хотел, это меня не касается.
– Вы же знаете, я всегда рад нашим встречам, – почти искренне сказал Багиров.
– Знаю, конечно. Это что за рыбка такая? – спросил старик у появившейся с большим блюдом девушки.
– Это специальный заказ Рафаэля Мамедовича, – улыбнулась, показывая великолепные зубы, Надя, – утром привезли к нам на кухню.
– Чудесно, – восхитился Гольдберг, – по-моему, эта так называемая «золотая рыба». Верно?
– Откуда вы все знаете? – не выдержал Багиров.
– Поживешь с мое, – подмигнул ему Гольдберг, – и не такое будешь знать. Поставьте, пожалуйста, на стол рыбу, – сказал он девушкам, – и можете идти. У меня еще хватит сил самому выбрать себе хороший кусочек, – улыбнулся он Наде.
Девушка быстро поставила блюдо на стол и неслышно удалилась.
– Значит, вы втроем решили контролировать всех кавказцев? – уточнил Гольдберг, как будто ничего до этого не знал.
