– Только когда нужно. Мне говорят, Исай, ты нужен.
– Это так, – серьезно согласился Клычков, – вы просто как палочка-выручалочка.
– Просто я знаю людей, – пожал плечами Исай. – Осторожнее! – резко крикнул он двум своим работникам. – Там мины, а не помидоры.
Вскоре все было кончено.
– С вас тридцать одна тысяча восемьсот долларов, – любезно сообщил старичок.
– У меня нет таких денег, – покачал головой Клычков, – может, вы немного сбавите?
– Я и так сбавил почти наполовину, – сказал хитрый и расчетливый старичок, – дальше просто некуда.
– Берем, – решил Дронго, – у меня с собой восемь тысяч долларов. Нестор, сколько у тебя?
– Четыре тысячи, – даже не считая, отозвался грузин.
– А сколько у тебя на карточке? – спросил Дронго.
– Шестнадцать с половиной, но я их знаю, нужно платить все и сразу.
– Отсрочка возможна?
– Нет. Они просто заберут свой товар и уедут, нужно платить.
– Не хватает четырех тысяч, – задумчиво произнес Дронго, – их нужно срочно найти.
– Вот моя карточка, – сказал вдруг появившийся Цапля, – у меня как раз чуть больше пяти. Пусть снимают все деньги. После сегодняшней ночи они мне могут не понадобиться.
Дронго, не скрывая своей радости, передал две кредитные карточки и две пачки денег старичку. Тот, взяв деньги, тщательно их пересчитал и сказал:
– А это мой маленький подарок, – и показал на небольшую коробку, которую принесли последней.
– Что там такое? – не понял Клычков.
– Радиоуправляемый вездеход. Его можно направить в любую сторону, он начинен таким количеством взрывчатых веществ, что может взорвать даже Эмпайр-Стейт-Билдинг. Я очень надеюсь, что вы не будете этого делать. Внешне он похож на интересную игрушку.
– Договорились, – кивнул Клык, и они заторопились к машинам.
– Простите меня, – снова послышался за спиной голос старика, – но, если вы сегодня вернетесь домой, может, вы снова продадите мне мое оборудование и имущество за половину цены? Как вы считаете, это нормальное предложение?
– До свидания! – ничего больше не сказав ему, закричал злой Клычков, усаживаясь в автомобиль. Он с силой закрыл дверь. – Ненормальная жадность, – пробормотал он.
– По-моему, он прав, – вздохнул Дронго, – если мы не добьемся успеха сегодня ночью, завтра нам уже штурмовое оружие вообще не понадобится. В этом смысле нам нужно было согласиться на деловое предложение этого мистера.
– Страна торговцев и дураков, – убежденно сказал Клычков, – они все тут такие, ничего святого нет. Сумеем мы вернуться – и он купит оружие у нас, не сумеем – значит наше оружие продадут другие.
– Приятная перспектива, – усмехнулся Дронго, – скоро будет светать. Мы успеем доехать за два часа?
– Должны успеть, – посмотрел на часы Клык, – и еще около часа нужно, чтобы все подготовить на месте.
Они ехали в машине молча, почти не разговаривая. В первом автомобиле сидели Клык и Дронго, словно взаимное несчастье объединило их, во втором – Нестор и Цапля.
Они уже подъезжали к Хартфорду, когда Дронго спросил:
– Как ты думаешь, женщины там?
– Думаю, да, – сквозь зубы ответил Клычков.
– Им можно доверять, – спросил Дронго, имея в виду людей Рябого, – они не будут трогать женщин?
Клычков, сжав зубы, молчал. Дронго почувствовал, как начинает вибрировать правая щека, что случалось во время сильных волнений. «И почему только Лона приехала из Сиэтла? – с запоздалым сожалением подумал он. – Почему я позвонил этой Барбаре, как я мог так ошибиться? Это ведь было элементарно. Бандиты проверили мои телефонные разговоры и выяснили, где живет Барбара. А там взяли и Лону».
– Скоро будем, – прервал его мрачные размышления Клычков.
– Будем настоящими мужчинами, – закрыв глаза, прошептал Дронго.
– Что ты сказал? – спросил не понявший его реплики Клычков.
– Расул Гамзатов сказал, что драться нужно в двух случаях – за любимую женщину и за Родину. Во всех остальных случаях дерутся только петухи.
– Смешно, – подумав, сказал Клык.
– Да нет, не очень. Поэт прав.
– Ты, наверно, коммунистом был? – спросил у Дронго его товарищ по несчастью.
– Почему был?
– Ах ты идейный, – недовольно сказал Клычков, всматриваясь в темноту, – что такого великого сделали ваши ублюдки-коммунисты? Жрали, пили, срали и просрали всю страну И не говори мне про Родину. Моя Родина для меня здесь, в Бостоне. Это я сам и моя Катька. И больше никто. И за то, что у нас с тобой отняли баб наших, мы сейчас едем туда. Едем, чтобы убить Рябого и вернуть наших баб. Вот тебе моя философия.
Дронго молчал. Спорить как-то не хотелось.
– У меня ведь баб много было, – продолжал вдруг, неизвестно почему, Клычков, – разных баб, хотя больше все стервы попадались, дешевки, лярвы. А вот настоящей среди них никогда не встречал. И вот встретил свою Катьку в Новгороде. Знаешь, она на меня посмотрела, и я решил – все, завязал. Никогда больше на дело не пойду. Почувствовал в себе что-то.
Он снова замолчал. Дронго, поняв его состояние, молчал.
– Думаешь, какая любовь большая, а? – сквозь зубы спросил Клычков. – Да не было никакой любви. Это пока я трезвый был, я все о ее душе думал, а как напился... – Он снова замолчал и вдруг с небывалым ожесточением сказал: – Все мы говно одно. Все до единого. И ты такой же, если с нами связался. – Он снова замолчал и продолжал: – В общем, напился я в тот день. А как только напился, так всю эту дурь любовную из моей головы и вышибло. А Катька вечером одна возвращаться должна была. Она студенткой была. И что ты думаешь я сделал?
Бывают случаи, когда нужно не прерывать монолога своего собеседника. Это лучший способ поддержать беседу, в которой обязательно должны участвовать двое.
– Я ведь к ней полез, – продолжал Клычков, – виделись мы всего два раза, а я к ней полез. Понимаешь?
Фары идущего за ними большого джипа освещали их лица.
– Напился я в тот день и ждал ее в парке. А она даже не знала, что я там буду. Веселая такая шла. Увидела меня, подбежала, обняла. И что ты думаешь я сделал?
Молчание было тяжелым, словно в кабине автомобиля начал работать пресс, нагнетающий давление.
– Я ее изнасиловал. Понимаешь, какой я сука, взял и трахнул свою единственную женщину, о которой всегда мечтал. Которая со мной, рецидивистом, вором в законе, встречаться решила. Она ведь такая доверчивая была. А я ее в кусты, платье разорвал и даже ударил.
Дронго смотрел перед собой. Клычков скрипнул зубами.
– Она даже не кричала. Только сначала сопротивлялась, а потом затихла и лишь когда... в общем она ведь девушкой была... когда я ее в первый раз... закричала. И все. А я, скотина, животное, поднялся, довольный такой, и, даже на нее не посмотрев, пошел снова пить с корешами. Получил, что хотел, и ушел. Если разобраться, все мы, мужики, немного сволочи. Получаем от бабы все, что нужно, и презираем ее, как только кончим.
Он сглотнул накопившуюся у него во рту слюну и продолжал:
– А утром меня забрали. Оказывается, на наши крики пришел какой-то прохожий, отвез Катьку в милицию, а потом подняли весь город, чтобы меня найти. А чего меня искать? Я ведь даже не помнил
