живет, вешний воздух весь ладанный,Нил течет, и папируса нет, но лотос расцвелголубой.Жасминный сон в саду мимозномИ многоразно цветовом,Под Небом бездным, Небом звездным,Где много дружных звезд вдвоем.Весенний сад. акаций белых,И апельсиновых ветвей.Помедли, Ночь, в своих пределах,О, тише, тише, ветер, вей.Мы здесь в стране, где, в Смерть вступая,Кветцалькоатль вошел в костер,А с краю Моря, золотая,Звезда взошла, и пел ей хор.Перистый Змей, он сжег все тело,Но сердце в пламени – живет,И до верховного пределаВосходит в синий Небосвод.И там гора есть мировая,На ней верхи – как города,На ней все Небо, отдыхая,Глядит, как светится звездаНа той черте, где слиты вместеЗемля и Небо и Вода,Как в храм идет жених к невесте,В лазурной тьме идет звезда.И нежный – нежный, паутинный,Доходит свет в весенний сад,Покров лучей, и сон жасминный,Сплетенный Вечностью обряд.Цветок цветку, с пчелой звенящей,Шлет золотистую пыльцу.И к отдаленному концу,Над обнаженностью и чащей,Несется, с бабочкой летящей,Пахучесть дум, двойной расцвет,Восторг цветенья, светлый след,Воздушность пляски в зыби струйной,Дух благовонья поцелуйный.Не так ли я тебе пишуМое воздушное посланье,Которой – сердцем я дышу,К которой – в сердце я дышу,С которой тонкое слияньеМне обещает мотылекМоих цветисто- струнных строк,Качанье лунного дыханья,Дабы возник медвяный сок,Жасминный дух благоуханья.С первым солнцем, с первой песней вешнегодроздаУ меня в душе запела звонкая звезда.– Как, звезда? Но звезды светят, вовсе не поют. —О, поют, лишь только в сердце песне дай приют.Ты услышишь и увидишь, что с вечерней мглойЗвезды тихо запевают в тверди голубой.И меж тем как Ночь проходит в синей высоте,Песнь Созвездий звонче, громче в тонкой красоте.Звонких громов, тонких звонов вышина полна,Там серебряное море, глубина без дна.Там безбрежность ожерельных, звездных волнпоет,От звезды к Созвездью нежность, сладкая какмед.От звезды к звезде стремленье в бриллиантахпеть,Лунным камнем засветиться, паутинить сеть.Паутинить паутинки тех тончайших снов,Для которых в наших взорах пир всегда готовПогляди же, ближе, ближе, здесь в мои глаза.Ты не видишь как поет там звездно бирюза?Ночь весеннюю я слушал до утра звезду,И душа открылась Солнцу, и тому дрозду.И душа открылась сердцу, твоему, любовь.О, скорей на звездный праздник сердце приготовь.Ландыши вы белоснежные,Не соты ль вы лунных пчел?В шестигранные келейки нежныеЗаоблачный сон вошел.Вы сладостно, радостно дышите,Душистый лелея сон.Звоните тихонько, и слышите,Лишь вы тот слышите звон.Нет, не только. До самого звездногоНеба, где Полночь – бледна,Где как будто бы в чарах морозногоСияния светит Луна, — Уходит напевами вольнымиКолокольный ваш призрачный звон,Над тенями берез тонкоствольными,Призывая на свой амвон.Проникаясь душисто молебнами,Вплоть до лунных звоните вы сел,И звонами тонко-хвалебнымиОтветствуют сонмы пчел.С Луною пчелы прощаются,И вниз скользят по струне,В ландыши внутрь помещаются,И тихонько жужжат к Луне.Вон видишь, в дома шестигранные,В снежистость, в душистость вошли,Золотистые, малые, странные,Их не слышно в цветочной пыли.Но не слышно лишь нам. Все ж в волнении,Если ночью близ ландышей мы,Словно в пеньи мы, в мленьи, в моленииБелозвонной мглы – полутьмы.Лишь Бог – творец, лишь Бог – всезрящий,Лишь Бог – над вихрями планет,За ними, в них, везде, в грозящейПровальной мгле, и в травке спящей,В орле, и в ласточке летящей,Лишь Бог – поэт.Гремите, солнечные струны,Звените, лютни бледных лун,Пропойте «Бог» в морях, буруны,Запомним все, пока мы юны,Начальный звук венчальной руны:Лишь Бог – колдун.– Для чего нам Солнце засветилось сегодня?– Для радости зрения лика Господня.– Для чего же оно горело вчера?– Для радости зрения лика Господня.– А завтра зачем? – Чтоб воскликнуть: Пора!Будем в радости зрения лика Господня.Люблю тебя, люблю как в первый час,Как в первый миг внезапной нашей встречи.Люблю тебя. Тобою я зажглась.В моей душе немолкнущие речи.И как мою любовь я назову?Восторгом ли? Мученьем ли? Борьбою?Ей нет конца, покуда я живу,Затем что я живу одним тобою.Завершены часы священных оргий.Я знал. Любил. Безумствую. Люблю.Застыв, как тень, в паническом восторге,Биения моих терзаний длю.Благоговейно, гимнами хорала,Во мне пост бессмертная любовь.Не говори, что блеска в жизни мало.Благослови. Люби. Не прекословь.С первым птичьим криком Ночь сломалась,Зеркало хрустальное разбилось,Травы зашептались, чуть, шурша.В озере все Небо отражалось,Полночь в безглагольном отразилась,Тихая, в безгласном задержалась,Капли звезд из звездного ковша.Но рука незримая качнулась,Звездное качнула коромысло,Капля с Неба свеялась к Земле,И одна былинка шевельнулась,Изменив серебряные числа,Вся сребристость в числах пошатнулась,Птицу разбудив в росистой мгле.Вскликнула, и с легким этим свистомЦелый замок рушился молчанья,И раздался всюду тонкий звон.Птичий хор напевом голосистымДвинул звуковые колебанья,Шевельнул затоном серебристым,И румянец бросил в небосклон.Твой нежный смех был сказкою изменчивою,Он звал, как в сон зовет свирельный звон.И вот венком, стихом тебя увенчиваю,Уйдем, бежим, вдвоем, на горный склон.Но где же ты? Лишь звон вершин позванивает.Цветку цветок средь дня зажег свечу.И чей-то смех все в глубь меня заманивает.Пою, ищу, «Ay! аy!» кричу.Я тебя восхваляю, о, Майя живая,Трепетом струн.Ты свой круг завершаешь, в сияньях вступаяВ тринадцать Лун.Ты везде со мною, где любовь огневаяМне шепчет: Ты юн.Ожерелье сплетешь, но жемчужины, тая,Льются в бурун.И буря хохочет, как ведьма седая,Как злой колдун.И буря разъялась, ты вновь голубая,О, Майя, ты снова идешь, круговая,В тринадцать Лун.1908. Апрельские Зори. Птичьи голоса. Долина Берез.
