О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобойВ объятья страшные. Чтоб долго длились муки,Когда – ни расплести сцепившиеся руки,Ни разомкнуть уста – нельзя во тьме ночной!Я слепнуть не хочу от молньи грозовой,Ни слушать скрипок вой (неистовые звуки!),Ни испытать прибой неизреченной скуки,Зарывшись в пепел твой горящей головой!Как первый человек, божественным сгорая,Хочу вернуть навек на синий берег раяТебя, убив всю ложь и уничтожив яд...Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взглядИной пророчит рай! – Я уступаю, зная,Что твой змеиный рай – бездонной скуки ад.Февраль 1912
Вновь у себя... Унижен, зол и рад,Ночь, день ли там, в окне? Вон месяц, как паяц, над кровлями громадГримасу корчит мне...Дневное солнце – прочь, раскаяние – прочь!Кто смеет мне помочь?В опустошенный мозг ворвется только ночьВорвется только ночь! В пустую грудь один, один проникнет взгляд,Вопьется жадный взгляд...Всё отойдет навек, настанет никогда,Когда ты крикнешь: Да!29 января 1914
Испугом схвачена, влекомаВ водоворот...Как эта комната знакома!И всё навек пройдет?И, в ужасе, несвязно шепчет...И, скрыв лицо,Пугливых рук свивает крепчеПевучее кольцо......И утра первый луч звенящийСквозь желтых штор...И чертит бог на теле спящейСвой световой узор.2 января 1914
Ночь – как века, и томный трепет,И страстный бред,Уст о блаженно-странном лепет,В окне – старинный, слабый свет.Несбыточные уверенья,Нет, не слова —То, что теряет всё значенье,Забрезжит бледный день едва...Тогда – во взгляде глаз усталомТвоя в нем ложь!Тогда мой рот извивом алымНа твой таинственно похож!27 декабря 1913
Я ее победил, наконец!Я завлек ее в мой дворец! Три свечи в бесконечной дали.Мы в тяжелых коврах, в пыли.И под смуглым огнем трех свечСмуглый бархат открытых плеч,Буря спутанных кос, тусклый глаз,На кольце – померкший алмаз,И обугленный рот в кровиЕще просит пыток любви...А в провале глухих оконСмутный шелест многих знамен,Звон и трубы, и конский топ,И качается тяжкий гроб.– О, любимый, мы не одни! О, несчастный, гаси огни!..– Отгони непонятный страх —Это кровь прошумела в ушах.Близок вой похоронных труб,Смутен вздох охладевших губ:– Мой красавец, позор мой, бич....Ночь бросает свой мглистый клич,Гаснут свечи, глаза, слова...– Ты мертва наконец, мертва!Знаю, выпил я кровь твою...Я кладу тебя в гроб и пою, —Мглистой ночью о нежной веснеБудет петь твоя кровь во мне!Октябрь 1909 (Июль 1914)
Над лучшим созданием божьимИзведал я силу презренья.Я палкой ударил ее.Поспешно оделась. Уходит.Ушла. Оглянулась пугливоНа сизые окна мои.И нет ее. В сизые окнаВливается вечер ненастный,А дальше, за мраком ненастья,Горит заревая кайма.Далекие, влажные долыИ близкое, бурное счастье!Один я стою и внимаюТому, что мне скрипки поют.Поют они дикие песниО том, что свободным я стал!О том, что на лучшую долюЯ низкую страсть променял!13 марта 1910 (21 февраля 1914)
«О, я хочу безумно жить:…»
5 февраля 1914
«Я – Гамлет. Холодеет кровь…»
6 февраля 1914
«Ты помнишь? В нашей бухте сонной…»
1911-6 февраля 1914
Aber Wrack, Finistere
Весь день – как день: трудов исполнен малыхИ мелочных забот.Их вереница мимо глаз усталыхНенужно проплывет.Волнуешься, – а в глубине покорный:Не выгорит – и пусть.На дне твоей души, безрадостной и черной,Безверие и грусть.И к вечеру отхлынет вереницаТвоих дневных забот.Когда ж в морозный мрак засмотрится столицаИ полночь пропоет, — И рад бы ты уснуть, но – страшная минута!Средь всяких прочих дум - Бессмысленность всех дел, безрадостность уютаПридут тебе на ум.И тихая тоска сожмет так нежно горло:Ни охнуть, ни вздохнуть,Как будто ночь на всё проклятие простерла,Сам дьявол сел на грудь! Ты вскочишь и бежишь на улицы глухие,Но некому
