этажам, требовали ночью в номера хлеба и водки, опустошали мини-бары, воровали полотенца и пепельницы. В делегациях были, как правило, люди, ни разу в жизни не выезжавшие за границу и впервые оказавшиеся за рубежом. Представляете, как они вели себя, вырываясь из дома?
Чумбуридзе рассмеялся. В номер вошли Керимов и Аракелов.
— Может, позвать и вашего спутника? — предложил Георгий.
— Нет, — возразил Дронго, — мне вполне достаточно его постоянного присутствия со мной днем. Могу я хоть вечером немного отдохнуть от него?
— Это ваш телохранитель? — спросил Аракелов.
— Скорее телодушитель. Он приставлен ко мне их государством. Так сказать, для страховки.
— Им так нужен этот их самолет, — вздохнул Керимов.
— Видимо, не только им, раз убили их консула, — сказал Дронго.
— Как вы думаете, кто это мог сделать? — спросил Керимов.
— Не знаю. Судя по тем фактам, которые мне рассказали следователи, убийца обязательно должен был пройти мимо сержанта и вахтера, причем пройти дважды. Туда и обратно. И не увидеть его они никак не могли. Либо они были с ним в сговоре, либо они его не увидели. Ни первый, ни второй вариант практически невозможен. Убийца от так быстро сговориться с обоими, тем более что их предыдущая смена не совпадала. Я узнал это от следователя Широкова.
Получается, что сначала договаривались с вахтером, а потом с сержантом. Потом убили консула и спокойно ушли. Нет, здесь что-то не так. Что-то не совпадает.
— Вы думаете, убийца вошел через главный вход? — уточнил Чумбуридзе.
— Следователи проверяли черный ход. Он был закрыт. Там две двери и два замка. Я сам спустился и тоже проверил.
— Тогда получается, что убийцы вообще не было. Или он растворился в воздухе, — задумчиво сказал Керимов.
— Не совсем, — возразил Дронго. — Я сталкивался с двумя случаями, когда казалось, что убийца просто не мог исчезнуть. Однажды в Нью-Йорке, в здании ООН была убита женщина. В коридоре, который вел в ее комнату, стояли видеокамеры, не зафиксировавшие никого постороннего. Но работавшие в соседней комнате люди слышали крики женщины о помощи и выстрелы. Когда они прибежали, она была убита, а убийцы нигде не было. Потом оказалось, что все это было очень искусно подстроено.
— Убийства не было? — уточнил Керимов.
— Убийство было настоящее. Но убийца использовал магнитофонную запись.
Он застрелил женщину за пять минут до того и записал на магнитофон звук выстрелов и крики. Потом вышел к работающим сотрудникам, включив магнитофон.
Через пять минут, когда раздались крики, у него было железное алиби. Он был вместе с остальными.
— Здорово, — не удержался Аракелов.
— А второй случай? — спросил Керимов.
— Еще интереснее. Я сам был непосредственным свидетелем этого убийства.
Мы находились в комнате с девушкой, когда услышали крики хозяина дома о помощи.
Мы прибежали на эти крики, выломали дверь, закрытую снаружи, и увидели мертвого хозяина. Я побежал за врачом, но было слишком поздно. Потом мы исследовали комнату. Выяснилось, что в нее никто не мог войти и тем более выйти из нее.
— Тогда кто же убил хозяина?
— В том-то и дело. Хозяин дома решил пошутить, так сказать, разыграть меня и своих гостей, но меня он выбрал именно для того, чтобы посмеяться над моими аналитическими способностями. Он имитировал нападение на себя, начал звать на помощь, заперев дверь изнутри. Когда мы с девушкой ворвались к нему, он был жив, но я был так взволнован, что поспешил за врачом, не обратив на это внимания. Хозяин обрадованно подмигнул девушке, которая, имея железное алиби, тут же его пристрелила. И нам всем пришлось гадать, как убийца мог выйти из этой комнаты. Я не подозревал молодую особу, ведь она была со мной, когда мы обнаружили якобы убитого.
— Вы думаете, здесь похожий случай? — спросил Чумбуридзе.
— Нет. Абсолютно точно — нет. Консулу незачем было разыгрывать кого бы то ни было. Я только думаю о том, что мы не знаем всех подробностей случившегося. Если бы мы могли более полно восстановить всю картину происшедшего, я думаю, мы наверняка смогли бы ответить, как убийца вошел и вышел из здания. В дверь снова постучали.
— Да, — крикнул Чумбуридзе, — войдите! Дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет сорока пяти с несколько помятым лицом. На нем был спортивный засаленный костюм. Он подмигнул собравшимся.
— Ребята, может, соль у вас есть? А то сидим без соли. И огурцы давно кончились.
— Вы здесь в командировке? — спросил Дронго.
— Да, — сморщился мужчина, — мы здесь уже три дня.
— Нравится?
— Не очень, — честно ответил гость, — скука страшная. И телевизор плохо работает. Шумит, как пылесос. Вот человека убили ни за что. Сегодня думали погулять, а так глупо все получилось. Ничего, завтра мы заканчиваем — и домой, в Москву.
— У нас нет соли, — сказал Чумбуридзе, — вы уже про нее нас спрашивали.
— Извините, — хотел закрыть дверь мужчина.
— Подождите, — встал со стула Дронго, — а почему вы сказали: «сегодня погуляем»? Кто вам мешал гулять?
— Никто не мешал. У нас же совесть есть. Человека убили, разве можно сюда кого-нибудь приводить. Даже водку нельзя принести. У них, говорят, строго.
На поминках у мусульман пить не разрешают. Да и нам неудобно. Водка кончилась.
Вот и сидим на картошке. Извините. — Он снова хотел закрыть дверь, и снова его остановил Дронго.
— Подождите, — сказал он, — а вы разве с кем-то договаривались?
— Да нет, — смутился мужчина, — с кем тут можно договориться? Человека убили, — снова повторил он, — а мы даже не знали.
Он повернулся и вышел из номера, мягко закрыв за собой дверь. Дронго задумчиво посмотрел ему вслед.
— Интересный тип, — заметил Чумбуридзе, — совестливый.
— Он сказал, что у мусульман не пьют водку на поминках, — задумчиво произнес Дронго.
— Правильно сказал, — улыбнулся Керимов, — ну и что?
— У меня есть идея, — нахмурился Дронго, — но мне нужно все проверить.
Извините меня. Чай был очень хороший. Спасибо.
Он поднялся и, не глядя на изумленные лица офицеров, вышел из комнаты, направляясь к номеру, где жили командированные. Уверенно постучал к ним в дверь.
— Войдите! — крикнул ему мужской голос. Дронго вошел в комнату. Двое мужчин сидели за небольшим столиком. На подоконнике стояла пустая бутылка водки. Рядом две консервные банки.
— У вас есть соль? — обрадовался второй мужчина. Он был постарше — ему было лет за пятьдесят. Он сидел в темных помятых брюках и в расстегнутой тоже мятой голубой рубашке в полоску.
— Нет, — сказал Дронго. — Вы разрешите мне присесть?
— Садитесь, — махнул рукой второй.
— Я только сегодня приехал в Махачкалу, — сказал Дронго. — Моя фамилия… — Он быстро придумал себе фамилию.
— Надолго? — спросил второй командированный, взяв со стола сигареты и протягивая их Дронго.
— На неделю. Спасибо, я не курю.
— Значит, будешь неделю здесь гнить? Только учти, пьяным в городе появляться нельзя. Неудобно. Пить можешь только здесь, у себя в номере. Один не пей, лучше позови кого-нибудь.
— Я с напарником.
