кивнул майору, понимая, что тот ничего не может ему сказать.
— Иногда мы зависим не только от себя, — сказал ему на прощание Чумбуридзе. И это было все, что он мог сказать.
Дронго и Исмаил пересели в «Жигули». Водитель, оглянувшись в последний раз на горевший грузовик, включил зажигание. Чумбуридзе долго смотрел вслед машине, пока наконец к нему не подошел один из его офицеров. Это был Эдуард Аракелов.
— Почему мы не, поехали вместе с ними? — спросил Аракелов.
— Потом расскажу, — ответил Чумбуридзе, поворачивая к машине. И вдруг сказал, обращаясь к офицеру:
— Неужели ты думаешь, что я просто так отпустил их одних? У нас был приказ, Эдик. Помнишь, что нам говорил Максимов?
Аракелов не ответил. Он не видел Цапова и не понимал истинных причин неожиданного поступка майора. Но он знал Георгия Чумбуридзе уже два года. И хорошо знал, что тот никогда не был трусом. А значит, истинные мотивы его нежелания следовать за Дронго были другими. И поэтому он тоже вернулся к машине, ничего больше не спрашивая. Через несколько минут «Волга» возвращалась к чеченской границе.
Глава 37
Имея двух раненых и всего пять человек, которые были в состоянии управлять машинами, они двинулись дальше. После боя стало ясно, что их группа ничего не сможет сделать. Их осталось слишком мало, чтобы вытащить самолет. И тем более мало, чтобы добраться до нужного места.
Еще один подобный бой, и просто некому будет управлять машинами.
Высоченко сам сел за руль джипа, посадив рядом одного из своих людей. Еще один сел за руль первого грузовика. Здесь же доехали и двое раненых. Второй грузовик с лебедкой вел еще один оставшийся в живых водитель. И рядом с ним сидел Миленкин.
Высоченко волновало отсутствие машины Казбека. Он был убежден, что с ними случилось самое худшее. Но, зная местные нравы, понимал, что им нельзя долго оставаться на месте. Сюда обязательно рано или поздно явятся родственники погибших. Его люди насчитали не меньше десяти трупов. Высоченко приказал трогаться, и их поредевшая колонна двинулась дальше. До села, где жили родственники Казбека, оставалось не больше ста пятидесяти километров. По расчетам полковника, через четыре-пять часов они могут прибыть на место. Но при условии, что им дадут такую возможность. Полковник посмотрел на карту. Лучше, если они поедут кратчайшим путем. Но это шоссе, ведущее к полуострову. На нем будут не только бандиты, но и милицейские посты. А что можно объяснить сотрудникам милиции, имея на машинах колонны явные следы нападения, три трупа и двух раненых. Придется опять выбирать проселочные дороги, рискуя подвергнуться вторичному нападению, но зато избежав милицейских постов на дорогах.
Хотя полной гарантии все равно не было. Но Высоченко приказал свернуть на проселочную дорогу. И три машины двинулись в путь. Они продали не больше двадцати километров, когда Миленкин сообщил, что сзади видны огни догоняющей их машины.
— Одна машина? — спросил Высоченко.
— Только одна, — подтвердил Миленкин, — идет на полной скорости и, кажется, скоро нас догонит.
— Возьми гранатомет и пересядь в кузов, — приказал полковник, — если они подъедут ближе действуй по обстановке. Только сразу не стреляй. Может, они просто хотят нас обогнать. Когда они будут близко, ты мне позвони. Если, конечно, сможешь.
— Понял, — ответил Миленкин. — Они нас быстро догоняют.
Полковник понимал, что это может быть машина, случайно оказавшаяся на дороге. Но он сознавал, что это могут быть и преследователи. Шансов было пятьдесят на пятьдесят. И он терпеливо ждал звонка Миленкина, всматриваясь в ночную темноту. Он не знал дороги, и поэтому колонна шла вперед со скоростью не больше тридцати-сорока километров в час.
Но когда неизвестная машина наконец нагнала их колонну и Миленкин позвонил, полковник понял, что ему выпал тот шанс, который бывает один на сто.
Выпало не черное и не красное. Это оказались не преследователи и не случайная машина. Это был джип Казбека, и полковник впервые в жизни подумал, что чудеса все-таки случаются. Оказалось, что у мобильного телефона их проводника просто отказала батарейка и он не мог связаться с колонной.
Возвращение Казбека вселило надежду во всех остальных. Теперь у них было восемь боеспособных мужчин на четыре автомобиля и двое раненых. А с такими силами уже можно было пробиваться к цели, тем более имея подобного проводника.
Казбек не мог поверить, что Высоченко удалось выиграть такой невероятный бой, выстояв против значительно большего числа нападавших. Узнав подробности о смерти Серебрякова, он просто сплюнул, не желая комментировать гибель труса.
Они предали земле троих погибших, соорудив небольшой могильный холм.
Высоченко видел, как нервничают его люди, видел их глаза. Многие, очевидно, уже не верили, что вернутся отсюда живыми, и каждый спрашивал себя, кто будет следующим. Именно поэтому полковник не стал задерживаться, считая, что они и так потеряли много времени. Он приказал продолжать движение.
Казбек, получив другой телефон, снова поехал вперед. На этот раз джип Высоченко переместился в конец колонны, и теперь они ехали сразу за вторым грузовиком.
— Мы будем на месте к утру, — позвонил в три часа ночи Казбек. — Ты немного поспи, полковник. Столько ночей без сна! Ты просто не выдержишь.
— Ничего, — ответил Высоченко, — постараюсь продержаться. Главное — добраться до места. Как ты думаешь, твои братья нас встретят?
— Обязательно встретят. Нам осталось не так Много. Скоро будем на месте.
— Думаешь, больше не нападут?
— Теперь нет, не нападут. Здесь они побоятся. Они будут ждать нас на обратном пути, чтобы перехватить груз. Если мы его, конечно, найдем.
— Это уже зависит от тебя. — Полковник отключился, подумав о том, что самолет, который они собираются искать, стал поистине золотым.
К четырем часам утра Казбек заметил впереди пост милиции. Это его насторожило. Раньше здесь не было подобных постов. Он насчитал не меньше восьми-девяти вооруженных людей. Прорываться с боем было глупо. Это значило настроить против себя всю дагестанскую милицию. Казбек снова позвонил полковнику.
— Впереди пост милиции, — коротко доложил он. — Останови колонну, пока я не разберусь.
— Ты же говорил, что здесь не бывает милиции, — разозлился Высоченко.
— Это я раньше говорил, пока вы такую стрельбу не устроили, — тоже разозлился Казбек, — фейерверк на всю границу. Уже, наверное, везде знают, как мы прорывались.
— Проклятый самолет! — пробормотал полковник. — Я остановлю колонну.
Только ты сразу позвони нам. Деньги у тебя есть?
— Есть. Ждите моего звонка. Стойте на месте. Казбек, не сбавляя скорости, двигался к посту милиции. В десяти метрах от поста он остановился. К нему шагнул майор в защитной форме.
— Кто такой? — спросил он по-русски с явным аварским акцентом.
— Свой, — ответил по-аварски Казбек.
— Ты аварец? — обрадовался майор.
— Да. Мы едем домой, возвращаемся из Кызылюрта, — ответил Казбек.
— Почему возвращаешься отсюда? — нахмурился офицер. — Дорога совсем в другой стороне.
— Просто отсюда удобнее, — усмехнулся Казбек. — А почему вы здесь стоите? Раньше здесь никаких постов не было.
