Я вынул иглу капельницы, перекрыл кислород, упаковал несколько вещей, взятых из дома, и таким образом подготовился к переезду в другую палату. Затем вновь подключил аппаратуру и стал ждать. Минут через двадцать привезли мистера Шамберга. Жена уложила его в постель, в глазах ее стояли слезы. Мистер Шамберг выглядел ужасно. Я смотрел на них с удивлением. Я знал, что для переезда в другую палату может понадобиться время, но думал, что успею убраться до его возвращения. Когда мистера Шамберга укладывали в постель, занавеску задернули, но я слышал его хрип, кашель и стоны. Две медсестры, которые его привезли, тоже покашливали. Если учесть еще и мой кашель, в палате было довольно шумно.
Вскоре пришла Анна. Я удивился – обычно днем она работает. Анна взяла кресло, стоявшее на моей половине.
– Они хотят забрать папу на операцию как можно скорее, – объяснила она. – Я отпросилась с работы после обеда, чтобы побыть с мамой.
– Мне очень жаль, – ответил я. – Надеюсь, операция поможет.
Это было меньшее, что я мог сказать при сложившихся обстоятельствах. Анна поставила кресло в ногах моей кровати, и я решил попытаться немного ее расспросить.
– Чем занимается ваш отец? Врачи считают, что я мог заразиться от него.
Она замерла и посмотрела на меня, потом села в кресло.
– Что-то случилось? – спросила она.
Я рассказал ей о результатах рентгена моих легких.
– Папа разрабатывал сверхчувствительное телекоммуникационное оборудование, – сказала мне она.
Я нахмурил лоб:
– Не понимаю… Каким образом это могло повлиять на его легкие, а теперь и на мои?
– Давайте у него и спросим, – предложила она, встала и, отодвинув занавеску, объяснила все отцу.
На несколько минут все замолчали. Даже кашлять перестали.
– Я разрабатываю аппараты, которые строят… – начал мистер Шамберг и опять зашелся кашлем. – Которые воспроизводят себя на основе молекулярных структур, – закончил он. – Это нанотехнологии. Для телекоммуникаций. На основе любого материала они способны за несколько часов построить оборудование. Мы собираемся использовать их в чрезвычайных ситуациях… в оборонной промышленности… Люди смогут носить с собой целый центр дальней связи в спичечном коробке.
Я лег на спину и посмотрел в окно. Кажется, я начал понимать, в чем дело.
Нанотехнологии и эти наноструктуры, созданные в лаборатории, и оказались причиной всех бед. Эти наноструктуры каким-то образом проникли из лаборатории во внешний мир – или, по меньшей мере, в наши легкие. Я представил, как час за часом, в течение нескольких дней, которые я провел рядом с ним, из легких мистера Шамберга вылетают с кашлем мельчайшие структуры, которые затем превращаются в радиоприемники, телефоны и все такое прочее.
– Что за основа нужна для развития этих наноструктур? – спросил я.
– Грязь, песок… Как только структуры активизируются, они начинают искать в окружающей среде все, что необходимо. Мы считали, что живой организм – легкие, мышцы – слишком влажная среда для их роста…
– Похоже, вы ошибались, – сказал я.
Он был потрясен до глубины души. Равно как его жена и дочь.
– Как их можно обезвредить? – спросил я.
Он задумался на некоторое время:
– Наверное, только высокой дозой радиации. Очень высокой дозой.
Он оглянулся на меня:
– В общем-то, в данной ситуации их невозможно дезактивировать: мы пытались создать совершенно автономные структуры…
Через некоторое время его увезли на операцию, и я подумал, что скоро последую за ним. Но как они собираются оперировать человека, страдающего пневмонией, мне было непонятно. Но я хотя бы понимал, что происходит. Возможно, влажная среда в человеческих легких тормозит развитие наноструктур, а может, каждая структура стремится создать отдельный прибор. Если они находят другие подобные себе, то запрограммированы на совместную работу, хотя для строительства хватит и одной. Просто, если начать с маленького фрагмента, процесс займет больше времени. И кроме того, по мнению мистера Шамберга, если все будет идти с той же скоростью, то к 12 часам четверга у меня в груди вырастет целая спутниковая антенна со всеми передатчиками и приемниками, если только их не смогут прежде оттуда извлечь.
Я посмотрел на медсестру, которая устанавливала у входа в палату стол с одноразовыми халатами, перчатками и масками. Старшая медсестра зашла в комнату, одетая в защитный костюм, и попросила миссис Шамберг и Анну тоже надеть халаты, перчатки и маски.
– Что это вы еще придумали, – запротестовала миссис Шамберг. – Я была с Берни с того самого дня, как он заболел!
– Наденьте халаты и маски или покиньте помещение, – ответила на это медсестра, и стояла посреди палаты до тех пор, пока миссис Шамберг и Анна не выполнили ее распоряжение.
Когда медсестра собралась уходить, я задержал ее.
– Мэм, – сказал я, – мой врач сказала, что меня переведут в другую палату…
– Боюсь, что нет. Администрация больницы приказала изолировать всех, кто имеет отношение к этому вирусу. Вы останетесь здесь.
Медсестра водрузила около двери большое мусорное ведро, сняла маску, халат и перчатки, бросила их в ведро и быстро вышла вон. Миссис Шамберг и Анна вернулись в палату, одетые в защитные костюмы. Анна, приглушенным из-за маски голосом, поведала мне, что у дверей установили стерильный бокс, а администрация дала четкие инструкции, какие меры предосторожности предпринимать при входе и что делать с масками на выходе, чтобы не разнести вирус. Они уже предупредили весь персонал и посетителей.
– А пластик может защитить человека от ваших наноструктур? – спросил я мистера Шамберга.
Мистер Шамберг вздрогнул и нажал кнопку вызова медсестры. Старшая сестра мгновенно появилась в палате.
– Пластик вас не защитит, – сказал ей мистер Шамберг, – вам нужен хлопок. Гидрокарбонат в составе пластика только ускорит развитие наноструктур.
– Ваша компания уже проинформировала нас об этом, – ответила медсестра. – Но кто сейчас использует одноразовые хлопковые перчатки? Я даже не знаю, где их можно достать. Мы используем эти маски и перчатки совсем недолго, а потом оставляем в мусорном ведре в вашей палате, а санитарная служба сжигает их каждый час. Огонь уничтожит любые наноструктуры. Все, что мы можем сделать, это надеть хлопковые маски.
Медсестра ушла, и, поскольку вентиляцию отключили, в палате настала тишина. Они не хотели, чтобы даже воздух из нашей палаты вырвался наружу.
Мистер Шамберг отстранился от своей жены и встал с постели. Взял ее затянутые в перчатки руки в свои.
– Уходите! – твердо сказал он. – Ты и Анна должны уйти. Немедленно, сейчас! Я надеюсь, в вас еще не проникли эти структуры.
– Я тебя не оставлю, Берни, – ответила она.
– Нет! – взволнованно вскрикнул мистер Шамберг. – Есть инструкции на случай потенциальной угрозы! Они вступят в силу, если наноструктуры вырвутся из лаборатории. А если все эти структуры начнут работать вместе, бог знает что они могут построить… Это будет уже десятый уровень!
Миссис Шамберг после этих слов закрыла ему рот рукой.
– Что еще за десятый уровень? – спросил я.
Мистер Шамберг посмотрел на меня.
– Это когда возможно распространение не только на отдельной территории, но и по всему миру.
Странно, но у меня совершенно не возникло желания расплакаться из-за всех этих событий. Зато я
