Защекотало между ног. Захотелось писать.
Я медленно спустился вниз, до самого дна долины. Двигающиеся в траве и кустах тени были совсем маленькими – по размерам не больше крабов, только без клешней, и я никак не мог разобрать, что же у них там вместо клешней.
Казалось, что тени хватают кусты Красных Дьяволов, пригибают их к земле и срывают с них гроздья ягод. Зачем крабам без клешней понадобились ягоды Контака?
Роботы. В книжке комиксов они были бы роботами.
Во всяком случае на меня они никакого внимания не обращали.
У меня было такое чувство, что все это происходит не со мной, как будто я принял три таблетки Контака или выпил целую бутылку сиропа от кашля.
Снизу под тарелкой виднелся длинный узкий трап, он вел к люку; изнутри лился неяркий синеватый свет, – может, как раз этот свет я и заметил, стоя наверху. Я подошел ближе, хотя сердце у меня колотилось все быстрее и быстрее; потом поднялся по трапу и зашел внутрь.
В кино летающие тарелки бывают оснащены лучевыми пушками, они прямо-таки сжигают целые города. Мысленно я слышал, как Марри, совершенно забыв о девчонке, с завистью говорит, что не ожидал от меня такого смелого поступка.
Как бы там ни было, я зашел внутрь.
Тарелка оказалась очень похожей на звездный корабль из книги 'День, когда Земля остановилась'. Вот изогнутый коридор, одна стена цельная, вторая решетчатая и слегка вогнута. Вот несколько лампочек над чем-то похожим на дверь. За поворотом…
Дыхание у меня перехватило, я замер, только сердце бешено колотилось в груди.
Я еще раз успел подумать, зачем вообще тут оказался.
То, что я увидел, мало походило на торга из фильма. Тот был совсем никакой. А у этого все как у людей – локти, запястья, колени, бедра, но на месте лица – пусто, лишь серебристый щиток, такой выпуклый пятиугольник, напоминающий бляху городского полицейского. У моего дяди Ала похожий значок работника Бостонского метро.
Я стоял прямо перед ним. Ростом он был примерно как мой отец, то есть всего на дюйм или два выше меня. Чем-то он походил на тех роботов, которых я сам рисовал, когда пытался писать рассказы о Звездах; я изображал их на заднем плане, а на переднем были герой Золтан Тарки, полицейский Декстеран Келенн и те негодяи и разбойники, с которыми им приходилось сталкиваться.
Я вспомнил, как мы с Марри, бывало, сидели на ярмарке и рассматривали картинки в комиксах и раскрасках, добавляли свои персонажи: Тарки, Келенна, роботов, а также Элендара и Райтериона с Венеры. У этих даже были девушки…
Тут я остановился и содрогнулся.
Протянул руку и дотронулся до него.
Холодный. Неподвижный.
Голос меня совсем не слушался, но я все же пробормотал:
– Клаату, барада…
С трудом сдержал смешок, вместо этого чихнул. Вспомнил, что Патрисия Нил никак не могла произнести эти слова, как Майкл Рении, вместо этого у нее получалось что-то вроде 'Клатту, буродда' – чисто по-американски. Стоп! О боже!
Спокойно.
Я отвернулся от серебристого призрака; может, это всего лишь скафандр, пустой внутри? Я провел рукой по панели с лампочками. Совсем как в кино, дверь бесшумно отворилась, и я вошел.
– О-о-о-о-о!…
Я даже голоса своего не узнал.
За дверью начинался еще один коридор, задняя стена его была прозрачной, – наверное, сделанной из толстого стекла. В комнате за ней был мутный желтый свет, много воды и какие-то вещи, похожие на папоротники. Что-то шевелилось в этом призрачном тумане…
Я прислонил нос к теплому стеклу и впился глазами в помещение; тут же вспомнил последнюю сцену из комикса 'Том Свифт и побег на Луну' – это всегда была моя любимая книга, там им в самом конце все- таки удается попасть на борт тарелки, управляемой роботами, которую послали за ними друзья из космоса.
Маленькие динозавры. Маленькие тиранозавры. Маленькие бронтозавры. Маленькие птеранодоны, летающие в тумане.
– Но не совсем бронтозавры, – сам себе сказал я, почти прошептал. – Головы длиннее и костлявее. Но и не диплодоки. Ноздри не там. – Вдали в тумане двигалось что-то еще. Может, младенцы? Только что вылупившиеся из яйца? Наверное, целый выводок.
Медленно я двинулся дальше, миновал еще одну дверь, прошел еще один коридор. Через какое-то время я вдруг подумал, как же им удалось разместить в одной летающей тарелке столько помещений, ведь вся тарелка целиком спокойно приземлилась в долине Дорво.
Еще один робот, еще одна дверь, и вот я уже в изогнутой комнате с большими окнами вдоль одной стены. Палуба наблюдения, вспомнил я; этот термин использовался в одной из книг. Я снова прижался к холодному стеклу и уставился в зеленоватые ночные сумерки.
Долина Дорво. Небольшие сухопутные роботы, похожие на крабов. Откуда-то из-за леса яркий зеленый свет. Странно. Снаружи совсем не так светло. Сейчас ведь часов восемь вечера.
Перед моим мысленным взором мелькнуло лицо матери.
Скоро она начнет звонить в полицию.
Я отогнал эту мысль.
Что же мне делать?
Сейчас же выбираться отсюда! Бегом домой. Надо самому вызвать полицейских.
Я представил себе, как это будет. Как они будут смеяться надо мной перед тем, как повесить трубку, а мне потом придется объясняться с разъяренной матерью. 'Негодяй!' – закричит она. Боб даже не стал ее ждать.
Потом я проиграл другой сценарий. Вот приезжают полицейские, вместе мы отправляемся в долину Дорво. Там пусто, даже трава не примята. А в школу утром мне нужно идти в любом случае. Так или иначе, но там обо всем узнают.
Неожиданно замигали огни и раздался спокойный женский голос:
– Ратан адун дахад, шай ункахан амараналей. – Снова замигали огни. Я видел, как снаружи маленькие крабоподобные роботы принялись спускаться по склону, таща за собой собранный урожай Красных Дьяволов.
Внутри у меня все похолодело.
Я повернулся и побежал, через дверь, по коридору, снова через дверь, потом опять по коридору, повернул за угол, снова через… Палуба наблюдения! Я повернулся и чуть не наткнулся на безликого робота. Он так и не двигался. Я еле выдавил из себя: 'Пожалуйста…' Откуда-то снизу раздался громкий вой, корабль весь затрясся. Огни снова замигали, а женский голос тихо произнес:
– Амеоглат оррис темтуил аглат эотаэо.
Опять замигали огни, где-то далеко раздался звук, похожий на вой сирены.
Я почувствовал, что могу наделать в штаны, крепко сжал ягодицы и прорычал:
– Дурацкая история! Думай! Делай же что-нибудь, недоносок! – Словно привычные слова отца могли мне сейчас помочь.
Я повернулся и выглянул в окно. Земля куда-то опускалась. Я как на ладони увидел за лесом поселок Марумско в свете ночных фонарей. Вот Зеленая дорога, родители Марри уже, наверное, допивают свое пиво. Дальше темная полоска реки, где-то там, на площади Стэггс, должно светиться крыльцо моего дома. Мать, конечно, уже готова меня убить.
Поселок быстро уменьшался, да и окружавший его Вудбридж тоже. Я прижал лицо к стеклу и глядел на север. Как же все-таки здорово, что отсюда видны и огни Пентагона, и залитый светом купол Капитолия, и желтоватый памятник Вашингтону.
Куда ни глянь, везде огни городов. Маленькие и большие, настоящие потоки огней, они ярче и
