около семи миллиардов людей (6,756 миллиона). Прошло примерно двести тысяч лет, и о 'пилигримах' забыли все, кроме историков (и конечно, самих АРД и РВР), но после нескольких землетрясений и наводнений вдруг появился поток беженцев. АРД не поладила с колонистами и разрушила их поселения. Повторялись Содом и Гоморра. Некоторые беженцы добрались до городов, но никто не понимал их языка, да и на людей они уже мало походили. Они опустились до стадии гуманоидов (вот откуда появляется, подумал Коул, мусор в наших ДНК) и не могли вступать в брак с людьми. Они умерли от тяжелых болезней и от разрыва сердца. Это был последний процесс видообразования в истории человеческой расы, и он оказался регрессивным.
– И больше никаких разумных форм жизни?
Коул знал ответ, но не мог не спросить. На небе одна за другой появлялись звезды. Знакомых созвездий он не нашел; но он и раньше плохо в них разбирался. Сейчас не было видно даже ковша Большой Медведицы. Исчез со Временем.
– Даже говорить не о чем, – ответил Хилари. – А тем более не с кем. В основном плесневые грибки и слизи. Не слишком интересные собеседники.
– Кстати… – Коул заметил, что рядом с домом пасутся пони.
– Они любят людей, – заметила Брин.
– Как собаки, – сказал Ли.
Оказалось, что ни Хилари, ни Брин никогда не видели и не гладили собак. Собаки давным-давно вымерли.
– Расскажите нам о собаках, – попросил Хилари, и Коул рассказал все, что знал, – начиная с того момента, когда те впервые увидели костры людей и подкрались поближе, чтобы узнать, что это такое. Хилари и Брин слушали, как показалось Коулу, без особого интереса. Долгая дружба между человеком и животным давно закончилась. Люди забыли о собаках.
– Прекрасная история, – сказал РВР.
Пони собрались у террасы – маленькие, тихие и бесформенные в сгустившейся тьме, а люди курили и продолжали разговор. Другие животные любят человека-разрушителя не меньше, чем он любит их, а иногда даже больше). Так думал Коул. Хотя мы убиваем их и едим их плоть, они все равно любят нас. Разве это плохо? Жизнь тоже убивает нас, потихоньку съедает, но мы по-своему преклоняемся перед ней. И из кожи вон лезем ради нее.
Вино было первоклассным. Ничего удивительного, решил Коул. Разве за десять миллионов лет могло остаться плохое вино? Потому и одежда на них так прекрасно сидит. Интересно, какими показались они с Ли Хилари и Брин, особенно Ли в его жуткой куртке-сафари (к которой сам Коул уже привык)? Этого они, конечно, никогда не узнают. Замечательная пара из будущего отличалась не только искренней и глубокой любовью, но еще и прекрасными манерами. Оба держались предельно тактично и доброжелательно, в их поведении был стиль, не исключавший и некоторую 'изюминку' в поведении.
Преступления, печаль, даже катастрофы – все это до сих пор присутствовало в жизни людей. Но войн больше не было. Война – это санкционированные преступления, а такое было немыслимо и неприемлемо. Коул посмотрел на звезды, они показались ему еще более холодными, более далекими, чем обычно, ведь теперь он знал наверняка, что там никакой жизни нет. Раньше ему, как и всем нам, как и первым людям на Земле, звезды казались огнями далекого большого города. Мы всегда так стремились к ним, так мечтали, что нас встретят с радостью. А теперь Коул знал, что все наши надежды и мечты оказались пустыми. Людям осталась лишь маленькая планета Земля. Мы оказались в таком одиночестве, о котором даже не подозревали.
Коул загрустил. Даже собака, друг человека, исчезла в темных водах океана Времени.
– Совсем ничего, – промолвил Коул, глядя вверх. – Никого. Трудно поверить, что во всей этой бесконечности…
– Уже поздно, – прервала его Брин. – Хотите покататься?
Пони любили, когда люди ездили на них верхом. Это хоть как-то оправдывало их фокусы. Коул вспомнил неутомимых исландских пони, на которых они вместе со второй Хелен ездили во время медового месяца. Тогда чернокожий мужчина в Исландии был большой редкостью. Исландцы думали, что Коул джазист. Его спрашивали о Майлсе Дэвисе, а он делал вид, что знает великого музыканта. В какой-то степени это было правдой; однажды, будучи еще ребенком, он действительно видел его – Коул тогда ходил со своим дядюшкой Уиллом, который продавал мечты в виде наркотиков богачам и знаменитостям.
Интересно, это облака на Луне? Да. Брин объяснила, что это результат столкновения Луны с кометой, которое произошло много лет тому назад. Комету тогда сохранили ради ее запасов льда, их использовали на Луне, но в результате оба полюса Луны окутал прозрачный туман. Ли сказал, что это ему известно. Он сказал, что заметил белые шапки на горах; Брин и Хилари захотели послушать о Зуи, которая жила около десяти миллионов лет тому назад. Для них Зуи была почти современницей Коула и Ли.
Брин и Хилари придержали своих пони и пустили их шагом, чтобы взяться за руки. Скоро Коул и Ли улетят, а им придется вернуться в Эдминидин, приморский город на побережье Китая. Они с удовольствием снова будут жить среди друзей и знакомых, рядом со своими детьми. Но им будет так недоставать этих пони, этих звезд, этого океана травы.
Коулу тоже. Он ехал верхом на пони по равнине, пропахшей травой, без седла – как настоящий индеец. На небе сияли звезды. Он не знал этих созвездий – те, старые созвездия его эпохи были утрачены навсегда. Короткий путь из Африки в Америку за сотню тысяч лет до его рождения ничто по сравнению с десятью миллионами лет после того – за это время преобразились и Солнечная система, и вся Галактика. Он снова посмотрел на небо – дыру в космос – и впервые осознал всем своим нутром необъятность и необозримость пути, на который встало человечество, когда оно впервые взглянуло вверх на звезды.
А что, если бы люди знали тогда то, что знает он теперь, – подумал Коул, – что Вселенная пуста? Что люди подобны ребенку, который остался один в огромном пустом доме? Все о нем забыли… даже хуже чем забыли. Хуже чем бросили. Он один, один навечно – с самого начала до самого конца. Из пепла восстал, в пепел превратится, но все время будет один, один. Неужели человечество все равно выжило бы, нашло бы в себе силы?
– Коул. Труба зовет.
Бип-бип. Ли показал Коулу свой мини-компьютер. Курсор мигал – пора лететь.
Впереди ехали Хилари и Брин. Они ехали обнявшись – не совсем удобно, но так трогательно. Дом светился, как маяк, как далекий корабль в океане травы, как ближняя звезда.
– Что случится; – принялся размышлять вслух Коул, пока они ехали в сторону дома, – что случится, если мы не нажмем кнопку 'ВОЗВРАТ'? Если мы останемся здесь?
– АРД не допустит этого, – ответил Ли.
– Я не имел в виду конкретно это место. Я имел в виду эту Землю и этих замечательных людей.
– И забудем, зачем мы оказались здесь, зачем нас послали?
– Ты имеешь в виду 'Дорогое Аббатство'? Я теперь очень сомневаюсь в том, стоит ли вообще проводить в жизнь этот план, даже если мы найдем то, что ищем, и благополучно вернемся в наше время.
– Мне кажется, что не нам это решать, Коул, – ответил Ли и пришпорил своего пони.
Коул опять посмотрел вверх на такие вечные, спокойные, такие незнакомые звезды и содрогнулся, а потом тоже пришпорил пони.
1+
Снова послышался мышиный писк. Вскоре Коул, даже не открывая глаз, понял, что они вернулись в здание студенческого союза. Сверху раздавалась громкая музыка, доносился запах угля и кока-колы.
Открылась дверь, и они увидели огромную голову Паркера.
– Доктор Ли! Мистер Коул? Мне показалось, я что-то слышал. Что вы тут делаете, да еще в такое время? То есть вы не…
– Все в порядке. – Ли открыл глаза и выпустил руку Коула.
