полевых условиях и иметь свой собственный участок – для него предел мечтаний. Если бы не хефны со своей Директивой и Запретом на рождение детей, вследствие которого все население планеты было стерилизовано, то в восточном Кентукки вообще не было бы популяции бурых медведей, не было бы популяции койотов, которая скоро уже сможет сравниться с популяцией волков, – причем все эти звери прекрасно себя чувствуют, размножаются и взаимодействуют. Если бы хефны не захватили власть в свои руки, то в восточном Кентукки по-прежнему бы выращивали табак и волов породы 'блэк энгус', по- прежнему бы вязали снопы из высокой овсяницы, а теперь – теперь тут вовсю идет восстановление и стабилизация прежних дубово-орешниковых лесов. Раньше бурые медведи водились только в Национальном парке Дэниэла Буна на границе с Западной Виргинией, в Аппалачских предгорьях, да и там их было немного, так что ни о каком изучении бурых медведей не могло быть и речи.
Денни на самом деле любил свою работу. В принципе, медвежата интересовали его куда больше, чем человеческие отпрыски, но от этого он не переставал с презрением относиться к хефнам. Он просто принимал все как есть и фокусировал свое внимание на работе. Но каждый раз, когда ему предстояла встреча с хефном, у него внутри нарастал протест.
Просека, обрамленная высокими соснами, неожиданно оборвалась – впереди показалась поляна, а на ней и хижина. За хижиной стоял вертолет, огромная металлическая стрекоза. Нигде не было видно ни хефна, ни пилота (вертолетом управлял человек). Денни взбежал по ступенькам на веранду и толкнул дверь.
Перед печкой на корточках сидела молодая женщина – на вид не больше двадцати пяти, она подложила поленья в огонь, закрыла дверцу и поднялась, отряхивая руки.
– Привет, – сказал Денни. – Я, кажется, немного опоздал. Проверял новорожденных медвежат и задержался. А где наблюдатель хефн? – Он стащил кепку и сунул ее в карман куртки, потом повесил рюкзак на крючок у двери.
– Пошел прогуляться. Иначе он бы тут заснул, – ответила женщина. – На этот раз прилетел не Иннисфри, а Хамфри. А меня, между прочим, зовут Мариан Хоффман.
– Пилот, да? – Женщина кивнула. – Денни Димарри. – Они пожали руки. Денни начал расстегивать куртку, потом вдруг передумал. – Слушайте, может, мне пойти поискать его? Куда он пошел, по дороге?
– Нет, мимо пруда и вниз по холму. По бездорожью. Я видела, как он упал и полз на четвереньках. Наверное, редко выбирается из города на природу.
Денни задумался. Если наблюдатель не пошел по одной из двух старых дорог, то только богу известно, где его теперь искать.
– Тогда я лучше подожду здесь. – Денни повесил куртку на второй крючок и уселся в кресло. Мариан села напротив. Неожиданно Денни вскочил. – Послушайте, вы сказали, его зовут Хамфри? Бюро физики времени и стажеров, тот, что ведет видеопрограммы? Что, черт побери, он-то тут делает?
– Откуда мне знать, я всего-навсего пилот. – Женщина улыбнулась. – Хорошо у вас тут. Даже уютно.
– Я… – Денни остановился и заставил себя успокоиться. Хамфри. У него появилось нехорошее предчувствие, но оставалось только ждать, когда вернется наблюдатель. Денни снова сел. – Да, здесь хорошо. Эту хижину построила одна старая дама, а потом завещала и хижину, и всю ферму местному совету девочек-скаутов, чтобы они могли использовать ее как летний лагерь. Ферма занимает сотню акров; когда- то очень давно она даже принадлежала моим родственникам. У дороги стоял дом. Там до сих пор сохранился колодец. Когда тут жили скауты, они использовали хижину в качестве административного корпуса.
– А потом, со временем, исчезли и скауты.
Денни кивнул:
– Скауты передали эти владения государству, а государство, когда хефны вынудили его контролировать процесс восстановления естественной среды обитания, в свою очередь передало ферму Департаменту дикой природы и рыбного хозяйства. – Денни снова вскочил на ноги. – У меня такое чувство, что мне надо куда-то спешить.
– Хамфри не такой, как Иннисфри. Он не будет кричать на вас за то, что вы опоздали. По крайней мере, мне так кажется.
– Да, но зачем он приехал? – спросил Денни.
Он открыл дверь и, выйдя на крыльцо, огляделся. Никого.
– 'Сестрица Анна, сестрица Анна, ты никого не видишь?' – выкрикнула Мариан.
Денни очень удивился. Он сразу узнал эту фразу из сборника сказок братьев Гримм. Хотя книга и предназначалась для детей, в детстве ему после нее снились кошмары. Откуда-то из глубин памяти сам собой возник ответ: 'Никого, только ветер дует да трава зеленеет'.
– Боже, неужели я все это до сих пор помню! Наверное, в царстве Синей Бороды стояло лето, у нас тут еще не скоро зазеленеет трава.
– А вот и сам Синяя Борода, – раздался низкий голос с веранды, и тут же на пороге показался наблюдатель хефн по имени Хамфри.
Денни подскочил к двери, чтобы придержать ее, а потом снова нырнул в комнату и предстал перед хефном.
– Вы ожидали увидеть моего коллегу Иннисфри. Но я, как видите, не Иннисфри. Нет. Иннисфри в данный момент занят другими делами, и я вызвался вместо него отправиться на встречу с вами, так как по личным делам находился в Кентукки. Разрешите представиться – Хамфри. Я, в свою очередь, рад познакомиться с вами, Джордж Деннис Димарри.
Денни ошеломленно смотрел на Хамфри. Конечно, он видел его на видео, тот обычно докладывал последние новости и сводки, а также делал объявления. И зачитывал взыскания. Хамфри, наблюдатель высшего ранга, после Переворота больше других имел дело с людьми. Но одно дело видеть Хамфри на экране, а другое – наяву. Денни не был готов к встрече с таким влиятельным наблюдателем. Внешне Хамфри был очень похож на Иннисфри – такого же невысокого роста, так же крепко и несуразно сложен, такая же серая шерсть покрывает все тело. А еще длинная косматая борода, серая, как и вся шерсть, но сразу навевает мысли о правильности сравнения с персонажем сказки братьев Гримм. Правда, впечатление было такое, будто этого хефна хорошенько поела моль. И Денни знал почему – чтобы не впадать в зимнюю спячку, им приходилось принимать специальные препараты, а от этого шерсть выпадала клочьями. И еще запах – такой же, как у Иннисфри. Так обычно пахнут собаки, если промокнут под дождем.
Но в остальном он отличался от холодного, надменного, лишенного обаяния Иннисфри. Денни настолько был выбит из колеи, что не сразу смог собраться с мыслями и извиниться за опоздание.
– Не за что, не за что. Благодаря вашей задержке я смог слегка размяться. Здесь такая удивительная природа. Вам, наверное, тут было приятно работать.
Денни кивнул и тут только сообразил, что и сам он, и его гость по-прежнему стоят.
– Не желаете присесть? – попытался исправить свою ошибку Денни.
– В комнате два кресла, два человека и один хефн, – ответил Хамфри, – поэтому я предлагаю сесть вам и Мариан Хоффман. – Сказав это, хефн, известный комментатор, самый влиятельный наблюдатель на Земле, опустился на все четыре лапы, весело подбежал к плите и улегся на коврик. При этом он был похож на неряшливого и слегка изменившего окрас сенбернара. – Вы согласны, Мариан Хоффман? Вы согласны, Джордж Деннис Димарри? – И хефн спокойно перевел свой ничего не выражающий взгляд с одного человека на другого.
Денни чувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
Когда Хамфри вошел, Мариан поднялась с кресла. Сейчас они с Денни переглянулись и одновременно сели на прежние места.
– А теперь к делу! Я рад, что мне выпала честь сообщить вам о счастливых переменах, – произнес Хамфри, и в его пустых глазах промелькнуло нечто похожее на радостный блеск. – Иннисфри, можно сказать, ввел меня в курс дела, сам же я подробно изучил ваши радио- и письменные отчеты за четыре года, с самого начала проекта. Вы замечательно тут поработали! Благодаря вам и исследованиям ваших коллег-биологов, изучающих койотов и белохвостых оленей, мы получили прекрасную, подробную картину жизни основных видов хищников этого региона, а также вида, от которого зависит их выживание. За этот период популяция бурых медведей в вашем районе возросла на семьдесят четыре процента, причем
