бурых медведей в округе Андерсон по программе восстановления окружающей среды, разработанной хефнами. Я последователь Геи, ферма, на которой я жил и работал, – мой участок. У меня ЧП. Можно поговорить с вами?
Молчание. Потом женский голос ответил:
– Я Пэм Прюитт. Какое ЧП?
– Я не могу… не могу вот так вам рассказать. Мне нужно вас видеть.
– Послушайте, я здесь в уединении.
– Я знаю. Извините меня, но мое дело не терпит отлагательств. Это очень-очень важно. Пожалуйста.
– Вы знали, что я специально уединилась здесь?
– Не совсем. Хефн Хамфри сказал мне, что вы здесь, а про уединение я догадался сам. Простите меня, пожалуйста, – снова повторил он.
Женщина помолчала, потом глубоко вздохнула и произнесла:
– О'кей. Вы на причале? Я могу спуститься к вам на несколько минут.
Денни успокоился и повесил трубку. Он видел, как отворилась дверь дома, как кто-то пошел по тропинке к воротам с фонарем в руках. На улице окончательно стемнело. Первой к воротам подбежала собака, такая черная, что Денни различил только белые зубы и блестящие глаза. Она рычала сквозь проволоку ограды. Вскоре подошла женщина.
– Прижмитесь к ограде, расставьте ноги в стороны и поднимите руки. Фесте, проверь его.
Денни сделал все, как было сказано, хотя чувствовал себя при этом полным идиотом. Собака рьяно обнюхивала его сквозь ограду.
– А теперь повернитесь спиной… о'кей. Оставьте сумку там. Фесте, внимание.
Денни услышал щелчок открываемого замка.
Он прошел за ограду и вдруг подумал, что, наверное, выглядит ужасно, хотя и пробовал отмыться холодной водой в туалетной комнате пакетбота.
– Извините, я совсем грязный. Жил в лесу, а помыться не успел.
Прюитт подняла фонарь, внимательно оглядела его с ног до головы и с улыбкой сказала:
– По вашему виду можно подумать, что вы жили не в лесу, а в угольной шахте.
– Нет, я был на ферме, где работал над проектом. Хамфри закрыл все работы и выбросил меня оттуда, наверное, две-три недели тому назад. Честно сказать, я потерял счет времени.
Прюитт удивленно подняла брови:
– Он выставил вас оттуда, а вы снова пробрались назад? Вам что, жить надоело? За это можно лишиться памяти.
– Будто я не знаю! Но проект не закончен, – продолжал Денни, – а Хамфри сказал мне, что они выводят людей из восточного Кентукки, чтобы в районе окончательно восстановилось экологическое равновесие. Но я думаю, выбросили меня по другой причине. Там кое-что происходит.
Прюитт медленно опустила фонарь.
– А именно?
– Вы мне не поверите, – в отчаянии вскричал Денни, – у меня нет никаких доказательств, но вчера ночью, понимаете, вчера ночью я пошел проверить медвежьи берлоги – я ведь не видел медвежат с тех пор, как меня увезли, – так вот, одного медвежонка на месте не было, а вместо него…
– О'кей, – оборвала его Прюитт. – Давайте лучше пройдем в дом. Берите свои вещи и закрывайте ворота, просто захлопните посильнее. Фесте, успокойся, работа окончена.
Денни уставился на Пэм, его словно облили ледяной водой.
– Вы все знаете. Вы знали, что я вам расскажу. – Денни отступил назад, за ворота, и захлопнул их, теперь они были по разные стороны ограды. – Ну да, вы ведь на короткой ноге с Хамфри…
– Мы с Хамфри, – спокойно отвечала Прюитт, – не нашли общего языка по тому вопросу, о котором хотели поговорить со мной вы. Вы сами ко мне пришли, но я точно знаю, что вы попали в беду. И если вам больше некуда пойти, я бы на вашем месте тихонько прошла в дом.
Денни оперся об ограду. Единственное, что он мог бы еще сделать теперь, так это снова устроиться на работу в Департамент дикой природы и рыбных хозяйств, то есть изучать медведей здесь, в Херт Холлоу. Но если Прюитт выдаст его хефнам, то и эта возможность бесследно исчезнет.
– Откуда мне знать, что вы не расскажете им все?
Она уже пошла в сторону дома, но сейчас остановилась и обернулась.
– Думаю, вам надо просто довериться мне, хотя, я понимаю, вы меня не знаете. Но ведь последователи Геи не обманывают друг друга, правда? Я лишь могу пообещать, что не собираюсь вам лгать.
Денни поплелся за ней по тропинке, он спотыкался от усталости и с трудом тащил свой рюкзак. Прюитт поставила фонарь на крыльцо и открыла дверь в теплую, уютную комнату. Пол и стены были отделаны деревянными панелями, а в очаге горел огонь. Собака проскочила вперед.
– Насколько я понимаю, вы бывали тут и раньше.
– Да. Но ночью никогда. – При свете огня Денни наконец хорошенько разглядел Фесте и расхохотался. – Пудель? Сторожевая собака пудель?
– Ну, из пуделей получаются прекрасные сторожевые псы, – хотя внешне и не скажешь. А с такой стрижкой, как у него, многие просто не понимают, какой он породы.
Фесте был коротко острижен и действительно мало походил на обычного пуделя.
– Когда я был мальчиком, у наших соседей жил чистокровный пудель. Я запомнил, что у него была длинная морда. – Денни по трепал собаку по голове и с трудом удержался, чтобы не зевнуть.
Прюитт снова внимательно оглядела его.
– Вы совершенно измотаны. Выспитесь сначала, а потом уж поговорим. Насколько мне известно, о ваших приключениях еще никто не знает, если, конечно, вы сами никому, кроме меня, ничего не рассказали. Так что можете позволить себе несколько часов сна. Думаю, до завтрашнего утра у вас время есть.
– Почему вы помогаете мне? – спросил Денни. – Вы ведь помогаете мне?
– Посмотрим, – ответила Прюитт. – Сначала идите спать.
– Кто еще может знать? – спросил Денни.
Он уткнулся в миску с тушеной козлятиной. Проспал он одиннадцать часов кряду, потом с удовольствием вымылся в горячей воде с мылом и с не меньшим удовольствием воспользовался опасной бритвой Джесси Келлума.
Сейчас он сидел за длинным столом из темного дерева, который принадлежал еще Хаббеллам. Он переоделся в последнюю оставшуюся у него смену чистого белья, оранжевые вельветовые брюки и поношенную хлопчатобумажную толстовку с дырками на обоих локтях.
– Понятия не имею. Может, и никто. Я знаю потому… что… Хамфри вообще еще никогда не удавалось ничего от меня скрыть, особенно если дело действительно серьезное и важное. Правда, я не уверена, что он догадывается, насколько я не одобряю этого плана.
Денни ел, но не забывал и про главное.
– И что же им нужно?
Прюитт скинула ботинки, заложила руки за голову и тяжело вздохнула. Худощавая, строгого вида женщина лет сорока, чем-то даже похожая на мужчину. Каштановые волосы коротко острижены, местами проглядывает седина. Денни решил про себя, что в жизни она намного приятнее, чем на видеоканалах и голограммах, которые ему приходилось видеть. Он уже не сомневался, что этой женщине можно доверять, она была прямой, честной и откровенной.
– Я думала, что стоит вам рассказывать, а что нет. И вам, и мне было бы намного легче, если бы вы не проявили столько упрямства и не вернулись к своим медведям. Я и уединилась-то сейчас именно для того, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию и найти подходящий выход. А теперь вот еще вы.
Денни места себе не находил от нетерпения и потому шел напролом.
– Кто подсунул малыша хефна в берлогу к Розетте?
– Это я могу вам сказать точно. Хамфри. Малыш не его, но подложил его именно он.
