Убрав сумку под сидение, я положила газеты на столик и уставила в окно. Почти всегда дорога, рельсы, поезда повергали меня в романтическое настроение и я даже принималась пописывать стихи, вот и сейчас я, затаив дыхание, ожидала прихода вдохновения.
– Опять не повезло с местами! – раздался чей-то голос.
Я повернулась и увидела двух симпатичных парней с сумками.
– Зато нам повезло с соседками! Привет девчонки!
– Привет, – заулыбалась Тая.
Парни присели напротив и принялись выставлять на стол бутылки пива. И я поняла, что стихи мне писать будет некогда.
Глава шестнадцатая
Веселые и пьяные выкатились мы на питерский перрон в десятом часу вечера. Со своими прекрасными попутчиками Витей и Сашей прощались долго, как с родными, клялись друг другу в вечной любви и преданности, кажется, даже менялись адресами и телефонами. Потом Тая посмотрела по сторонам, поняла, что мы находимся в чужом городе в поздний час, и занервничала.
– Сейчас возьмем такси, – икнула я, – не беспокойся.
В сравнении с московскими ценами питерское такси оказалось просто дармовым. Мы ввалились в машину и повелели везти нас в гостиницу «Молодежная».
В такси нас неслабо укачало и уморило, да так, что и саму гостиницу, и момент заселения в нее я воспринимала в каком-то густом тумане. Тая все время пихала меня, толкала сумкой, кричала на меня, ругалась, я же сонно кивала и ничегошеньки не соображала.
– Сядь сюда! – Тая поняла, что толку от меня все равно не будет. – Садись уже, несчастье!
Она толкнула меня на диванчик, сунула мне под ноги сумку и куда-то ушла, оставив меня одну в пустынном гостиничном вестибюле. Я устроилась поудобнее и тут же задремала. Немыслимое количество пива, выпитое в дороге, подкосило мой организм.
Серия хороших тычков в бок привела меня в чувство.
– Вставай! Вставай, бесполезный ты человек!
– М-м-м-м-м! – запротестовала я против «бесполезного человека», с трудом разлепляя ресницы.
– Держи свой паспорт! Пошли в номер! Вставай же, горемыка!
Подхватив сумку и перебросив меня через плечо, Тая потопала к лифту, ругаясь сквозь зубы на мой счет. Но я вышла из строя окончательно и бесповоротно.
Потом мы шли по какому-то длинному коридору, долго не могли открыть какую-то дверь и, наконец, попали в какую-то комнату с двумя кроватями. Сбросив тапки, я упала поперек кровати и приготовилась отключиться.
– Какая же ты, Сена, дохлая! – чем-то громыхала подруга. – Прямо позор, а не человек!
– Откуда она взяла столько феназепама? – сквозь сон пробормотала я.
– Чего? – прекратила на минуту ругать меня Тайка. – Что ты там бредишь?
– Я говорю, интересно, откуда она взяла столько феназепама? – я с трудом приняла вертикальное положение, решив все-таки раздеться перед сном и лечь нормально. – Если не ошибаюсь, такой сильнодействующий препарат продается по рецепту. Откуда она взяла в Питере, на гастролях, четыре пачки?
Тая в недоумении смотрела на меня, потом рассердилась.
– Да ну тебя, Сена! Ложись спать горе-пьяница!
– Нет, ну а все же, – упорствовала я, пытаясь стянуть через голову майку, голова почему-то в вырез не пролезала.
– Откуда я могу знать? Ложись спать, утро вечера…
– Страшнее.
Уже сейчас я внутренне содрогалась, представляя, как здорово буду чувствовать себя утром.
Сквозь ресницы тускло брезжил свет, Головная Боль раскалывала черепную коробку на сотню маленьких частей… я застонала и подняла веки. Прямо напротив меня, за низким полированным столиком сидела Тайка и лопала бутерброд с колбасой. Рядом стояла открытая бутылка шампанского «Советское».
– Проснулась, Нефертити? – заметила Тая мои слабые попытки воскреснуть.
– Сколько времени?
– Почти час дня.
– Сколько?! – я постаралась приподняться и сесть, но это плохо получилось.
– Обед уже, голубушка, обед, никак не могла тебя разбудить, думала ты и впрямь померла. Шампусику тебе налить? Холодненькое.
Тошнота душной волной захлестнула мой отравленный пивом организм.
– А минералочки нет?
– Минералочки нет, в буфете была только водка, пиво и вот, шампунь. Слушай, а гостиница какая ужасная, форменный клоповник! У нас еще номер приличный, наверное, люкс.
– А ты куда вчера поселялась? – держа голову обеими руками, я сползла с кровати.
– Не помню, – честно призналась подруга, не прерывая трапезы. – Думаешь, я была трезвее тебя? Как бы не так, просто я человек ответственный, а когда у тебя на руках вещи, деньги, документы и пьяный журналист, поневоле начнешь двигаться. Давай я тебе все-таки плесну шампусику, смотреть на тебя страшно.
– Я умыться хочу, – плаксиво сообщила я. – Где моя зубная щетка?
– Все в ванной.
Пока я трясущимися руками совершала омовение, Тайка закончила обедать и вся из себя довольная жизнью отправилась на балкон любоваться питерскими пейзажами. Мне же было настолько плохо, будто накануне я пила синильную кислоту, а не банальное, пошлое, отвратительное пиво. В Тайкин стакан я налила шампанского, подождала пока осядет пена, и принялась осторожно глотать, прислушиваясь к реакции организма в случае чего, готовая в любой момент броситься к унитазу. Нет, все-таки пить это очень, очень и очень плохо.
– Сен, иди сюда, – позвала с балкона Тая, – вдохни малость кислорода.
Я взяла стакан и поплелась на зов. В Петербурге шел мелкий дождь.
– Что ты там вчера плела про феназепам? – Тая пристально рассматривала обыкновенные типовые многоэтажки, видимо пытаясь среди них отыскать признаки знаменитой питерской архитектуры.
– Что? – я подставила мордашку свежему ветерку и мелким капелькам дождя, надеясь, хоть немного унять боль в голове.
– Вчера ты что-то несла про феназепам, – терпеливо произнесла подруга, – хотела узнать, откуда она взяла такое количество на гастролях.
– И что?
– Так, ясно, ты еще не в форме. Пей шампанское, а я пойду, попробую выяснить у дежурной или администратора, где тут проживает продюсер Ольга.
– Мы не знаем ее фамилии, как ты будешь ее искать?
– Сена, как ты думаешь, где Аида глотала таблетки? Прямо на сцене? Откуда ее увозила скорая? Из гримерной? Она делала это здесь, в гостинице, и уж наверное всем и каждому известна эта история, а значит все знают, где живет продюсер самоубийцы.
Деловая Тайка ушла, а я осталась стоять на балконе, прижимая ко лбу прохладный стакан с шипучкой. В больном мозгу смутно плавали какие-то размытые образы, а тело слегка покачивало, будто я все еще ехала в поезде…
Когда Таюха вернулась, я все еще торчала на балконе.
– Я все выяснила, – в руках у нее был листок бумаги, – Оля живет этажом ниже в триста пятом номере. Ты не хочешь привести себя в человеческий вид и пойти со мной?
Я не хотела.
– Сена, что за дела? Мы зачем сюда приехали? Я что, должна все сама, одна делать? Мы так не договаривались! А ну, собирайся!
Делать нечего, борясь с тошнотой и головокружением, я принялась собираться. Как вести
