– Кое-что осталось. Пойдем, у тебя тут рядом какой-то кафешник, оттуда все время слюноточиво тянет шашлычками, пойдем, дружочек, продлим себе отпуск, все равно заняться нечем. А это невыносимо, невыносимо! Бездействие меня убивает!
– Что ж, если посещение шашлычной тебя спасет…
– Спасет, Сеночка, еще как спасет. Идем, идем, скорее.
Я и не особо-то сопротивлялась, сама уже от скуки умирала. По-быстренькому оделась, бросила в сумку карандаш, блокнот и сообщила о своей готовности.
– А зачем тебе блокнот в шашлычной? – зевнула Тайка, лениво начесывая челку.
Как же можно идти в захудалую шашлычную без мощного начеса?
– Попробую набросать темы статей, обещанных Конякину. Если сегодня-завтра Слава не сообщит хоть какие-то новости, в понедельник пойду на работу.
– Значит, конец расследованию? – Тая поставила челку дыбом и потянулась за баллончиком лака.
– Получается – да, – вздохнула я. – Позвоним в Евпаторию Кириллу Борисовичу и посоветуем взять в разработку призрак мамонтенка Коли, как одного из самых вероятных подозреваемых.
Начесавшись и надушившись, благополучно выкатились на свежий воздух. Вечерело. Во двор уже мамы с колясками и бабульки. Хотя, бабульки, похоже, со двора никогда никуда и не уходят.
В маленькой душной шашлычной все столики были свободны кроме одного, за которым скромно, тихо напивалась пивом компания пожилых дяденек в количестве четырех человек. Как на грех, молодых красавцев бизнесменов, совершенно случайно завернувших отметить удачные деловые переговоры в эту тошниловку, не наблюдалось. Некого было сводить с ума грандиозно начесанной челкой. Мы присели за столик, к нам незамедлительно подскочил официант ярко выраженной кавказской наружности и положил перед нами меню. Я чуть под стол не упала, здесь подавали меню! Как правило, в заведениях такого уровня, прейскурант писался на куске картона и крепился у барной стойки. Тайка взяла меню, раскрыла и углубилась в изучение ассортимента.
– А у вас действительно мясо готовится на углях? – наморщила она свой подозрительный нос.
– Канэшно!
Звучало очень убедительно.
– Тогда два свинячих шашлыка, только без костей и сала! Плюс зелень, соус, лаваш, в общем все, что полагается. Так, а какое у вас винцо имеется? – Она перевернула страницу. – М-да, выбор не богат… Давайте вот этого, сухого красного.
Сияя ослепительно белозубой улыбкой, официант забрал меню и стремительно отчалил разжигать угли.
– Нет, ну как-то все это не правильно, – удрученно произнесла Тайка, подпирая ладонью подбородок.
– Ты о чем? – я вынула из сумки блокнот с карандашом.
– Ты хоть раз смотрела какой-нибудь детективный сериал?
– Нет, во-первых мне некогда, во-вторых терпеть не могу детективы, я больше комедии люблю.
– А я Пуаро смотрела, довольно симпатично. Больше всего меня там привлекал Дэвид Сушэ, игравший Пуаро. Я от его тщательно приклеенных усишек в блаженную нирвану впадала, как японец, глядящий на сад камней. Так вот, о чем мой рассказ бессвязный? С мысли сбилась… А! Вспомнила! Так вот, в этом сериале такие хитроумные преступления щелкали, как орешки – диво дивное. Посмотрит внимательно по сторонам, красотуля Пуаро, увидит какую-нибудь бусинку, закатившуюся под валун на морском берегу и восклицает: «Да! Конечно же, как же я раньше не додумался! Теперь-то все понятно!» И тут же все благочестивые господа собираются в красивой комнате, Пуаро очаровательно рассказывает, как все произошло и указывает наманикюренным пальцем на убийцу. Благочестивые господа культурно ужасаются, убийца кается, заламывая руки, публика рыдает от восторга и умиления. А у нас с тобой что за кино такое получается, а? Порнография сплошная, никакой культуры. Ты что там пишешь?
– Пытаюсь набросать хоть какие-то темы статей, Конякин меня сожрет без хлеба и майонеза, если заявлюсь с пустыми руками. Ты не подскажешь, мамонты в какой эре водились?
– Напиши – в ледниковом периоде, – тоскливо вздохнула подруга, видя, что мне ее кино-детективы страсть как не интересны.
– Да, отлично: «Призрак ледникового периода», – я торопливо законспектировала.
– Можно еще написать, что в одном московском кафе за бешеные деньги можно попробовать шашлык из мамонта, – стала входить во вкус Таисия. – Из вечной мерзлоты откапывают замороженную мамонтятинку и на самолетах доставляют зажравшимся москвичам, не знающим чего б еще такого слопать экзотического.
– Да, бредовенько…
– А призрак из ледникового периода не бредовенько?! – Тая вообще очень плохо переносит любую, даже самую безобидную критику.
– Все, все, уже записала про твою мамонтятинку.
Тут нам принесли вино и шашлык со всеми прилагательными. Тая попыталась распилить один кусок ножом и после нескольких безуспешных попыток сказала:
– Вот видишь, видишь, а я что тебе говорила? Из самой натуральной мамонтятинки шашлык, а ты – «бредовенько»!
Трапеза прошла в молчании, трудно разговаривать с вывихнутыми от нечеловеческих попыток прожевать «мамонтятинку» челюстями.
Когда принесли счет, Тая собралась было устроить скандал на тему, что за такую паршивую еду, дрянное вино и стремное обслуживание она платить не собирается и вообще не мешало бы натравить на это заведение санэпидемку, налоговиков, комиссию по правам потребителей и стукнуть на всякий случай в ООН, но я поспешно расплатилась и потащила ее на выход. Вот ведь человек какой, прямо хоть из дома ее не выпускай.
Зайдя во двор, увидели Влада и Лаврентия, они чинно совершали вечерний моцион. Но как только пупсик нас увидал, всякая культура тут же кончилась и он ринулся ко мне изо всех своих сенбернарьих сил. Так как на другом конце поводка болтался о чем-то основательно задумавшийся Владик, его, разумеется, понесло, как перышко по ветру.
– А-а-а-а! – не ожидал он такого внезапного вероломства от флегматичного Лавра. – Сто-о-о-о-ой! Ты куда-а-а-а?!
– Брось поводок, – крикнула я, – а то все деревья лбом пересчитаешь!
Бросить поводок было самым умным вариантом, потому как остановить сенбернара в самом расцвете сил и возможностей, несущегося в объятия к обожаемой хозяйке, может только локомотив. Влад понял, что ситуацию под контролем удержать не получится и отпустил радостную лохматую торпеду на свободу.
– Хороший мой, сладенький, – я обняла подбежавшего Лаврика и чмокнула доверчивую кожаную носопыру. – Гуляешь с Владиком, цыпочка моя золотая?
– Фух, – подошел к нам Влад, – Лавруха, больше так не делай, ты мне чуть руку не выломал. Привет, девчонки, откуда топаете?
– Да вот, в кафешку ходили.
Ой, зря Тая это сказала, Влад аж с лица переменился.
– Это вы значит на последние мои кровные рубли по ресторанам кутите?
– Да какой там ресторан, – отмахнулась Тая, – тошниловка захудалая, и шашлык там подают из мамонтятины.
– Ах, они там еще и шашлычком баловались! – еще больше рассердился Влад. – Ну ничего себе дела! Кстати, говоря, Сена, Конякин сегодня весьма настойчиво интересовался, когда же ты соизволишь вернуться из затянувшегося отдыха? Волновался, не сильно ли ты обгорела на крымском солнышке, не переохладилась ли в морской водичке, пока остальные за тебя твою работу делают? Я сказал, что ты звонила прямо с побережья, сообщала, что сильно скучаешь по любимой газете и буквально со дня на день, скорее всего к понедельнику, клянешься вернуться с ворохом блистательных статей. Я все правильно сказал, ничего не упустил?
– Ничего, – сердито буркнула я.
– Да и еще, вам какой-то Слава звонил.
