что там размазано по тарелкам, хоть лошадиный навоз. Безвкусную клейкую субстанцию мы уплетали за обе щеки, аж за ушами трещало. И компот показался прямо вкусным таким! Вылизав тарелки, мы сообщили слонявшемуся неподалеку Гроулю, что готовы отправиться в путь.
Гроуль привел нас к автомобильным воротам, отрыл калиточку и широким жестом указал на проселочную дорогу.
– Идите прямо, она вас приведет к железной дороге, увидите ее, сверните направо и, вдоль железного полотна будут Подосинки.
– Спасибо, спасибо, спасибо.
Распрощавшись, мы потопали восвояси. Теплое солнечное утро, красивый лес по обе стороны дороги, птички-щебетухи – что еще надо для полноценной утренней прогулки?
– Сена, предлагаю выбросить грибы.
– Жалко.
– Да ты посмотри, они уже в кашу превратились.
Под ближайшей елкой мы вытряхнули свой урожай, следом полетела пустая винная бутылка и треснувшие пластиковые стаканчики. Избавившись от балласта, мы пошли гораздо быстрее и бодрее.
– Значит, подруга, – сказала Тая, – со дня на день следует ожидать радушного приглашения в секту.
– Ага. Каков Юрок оказался, да? А ты всё: «врач не может быть сектантом», еще как может. Кстати, а чего это они нашим здоровьем интересовались?
– Без малейшего понятия, может, собираются в плуг запрягать вместо лошадей и поля-огороды возделывать?
– Скорее всего, в общине все работают, обслуживают сами себя, поэтому им ни к чему всякие хлюпики о которых придется заботиться.
– Тоже может быть.
– Кстати, интересно, а мобильник берет в этой глухомани?
Тая извлекла аппаратик из пакета и включила.
– Ну? Что?
– Неа, сеть не обнаруживает.
– Это плохо. Это скверно.
Дорога вилась сквозь лесную чащобу, никто не встретился нам, ни плохой, ни хороший. Вскоре показались незнакомые домишки, мы вырулили к какому-то населенному пункту и очень этому обрадовались. А через сотню метров появилось знакомое строение – продуктовый магазинчик, похожий на большой деревянный ящик.
– Ура, – сказала Тая, – мы на нашей территории, а и вправду близко.
Не успели мы ступить на обетованную землю нашего дачного поселка, как не пойми откуда к нам бросилась «тетка с граблями», будто из-под земли выросла, честное слово.
– Ой, девочки! – завопила она так, что аж в ушах зазвенело. – Нашлись! Нашлись! А мы-то уж хотели вас искать идти! Точно думаем, заблудились!
– Да, пришлось немного поплутать, – нехотя ответила Тая, всем своим видом показывая, как сильно мы торопимся домой, – но к счастью, мы вышли к религиозной общине, там и переночевали. Извините, мы устали, до свидания.
– До свидания, – эхом прозвучало нам вслед.
Дома, наконец-то переоделись в тряпки полегче, натаскали воды, нагрели и решили устроить джакузи в старом корыте. Худо-бедно, совершили омовение, даже головы кое-как помыли. Чувствуя себя зановорожденными, перекусили и решили немного пописать книгу о Боге, дабы не выпадать из образа. Тая торжественно уселась за машинку, вставила чистый лист и приготовилась записывать за мной. Я встала у окна в позе памятника Пушкину и глубоко задумалась.
– Ну?
– Сейчас. Значит так… пиши. Когда над землею разгорается рассвет во всем многообразии розовых красок…
Тайка усердно заколотила по клавишам. Если я когда-нибудь осуществлю свою мечту написать книгу, возьму ее секретарем, вон как ловко получается.
– …когда птички открывают свои глазки навстречу живительному солнечному теплу и свету, – глядя в окно, я увидела, что к нашему дому направляется какая-то худосочная мадам, – в это время особенно живо ощущается божественное присутствие в каждой травинке, в каждом листочке…
– Я сейчас заплачу, – басом произнесла Тая. – Нельзя ли менее сопливо?
– Нельзя, – авторитетно заявила я. – Кажется, к нам идет в гости какая-то швабра. Дверь у нас открыта?
– Ага.
– Продолжаем дальше, типа мы ничего не видим и не слышим, погруженные в творческий процесс. Итак… В легком дуновении ветерка мы чувствуем дыхание Бога, в коротком пролившемся дождике мы видим божественные слезы…
– Тук, тук, тук, есть кто дома? – раздался из прихожей тоненький голосок.
– В каждом природном явлении, – увеличила я громкость и страстность голоса, – проявление божественной сути…
– А снег это что? – шепнула Тайка. – Божественная перхоть?
И затряслась от смеха, мерзавка.
– Стоит только посмотреть на первые звезды, – сдавленно завывала я, борясь со смеховыми позывами, – умытые дождями…
В комнату к нам прокралась худосочная гостья и на цыпочках, прикладывая палец к губам, мол, я не буду вам мешать, примостилась на краю топчана.
– Умытые дождями… умытые дождями… – заело меня на публике.
– И росами, – подсказала Тайка.
– Умытые дождями и росами, – с облегчением продолжила я, не задумываясь о том, каким же образом звезды могут быть умыты росами, – как становится ясно, это тысячи божественных глаз наблюдают с небес за нашими судьбами.
Закруглившись, я соизволила обратить свое драгоценное внимание на гостью.
– Здравствуйте, – заулыбалась она остренькими улыбочками, – простите, что помешала, так интересно было вас слушать!
– Да, – взъерошила я подсыхающие волосы, – пишем книгу.
– Никогда еще не встречала живых писателей, тем более за работой, – она то и дело восторженно подпрыгивала на месте. – Как интересно! А отчего у вас окна заколочены?
– О, это очень удобно, не надо тратиться на занавески.
Дама призадумалась. Возраст нашей гостьи определить было крайне затруднительно, личико с кулачок, видимо, никогда не знавшее косметики, с мелкими морщинками в уголках глаз и губ, жиденькие пепельные волосики, забранные в «дульку» на затылке, допотопное зеленое платье и синяя мохеровая кофта довершала картину. В общем, походила она на училку какого-нибудь совершенно ненужного в школе предмета. Кажется, она тоже присутствовала на наших поэтических чтениях, но имени ее, я, разумеется, не знала.
– Ой, Таечка, Сеночка, – продолжала она восторгаться, – какие вы удивительные, потрясающие! И писательницы, подумать только!
Мы скромно гордились собой.
– Я так поняла, вы пишете о Боге?
Мы скромно кивнули.
– О, такая непростая тема!
Мы кивнули еще скромнее.
– Уверена, мое предложение вас непременно заинтересует и поможет вам в творчестве.
Так, так, так, ну-ка, ну-ка…
– Хочу пригласить вас на собрание очень интересных людей, на этом собрании ведутся беседы именно
