И она не напоминала копье. Вне всякого сомнения это было именно копье. Я подозвал Ангелину.
— Смотри, — сказала она, глядя на сморщенный труп. — Когда эти существа истекают кровью, они не просто ее теряют, они растекаются.
Совершенно точно, под телом образовалась молочная липучка.
— Да, вероятно, — согласился я. — Но то, что у меня в руках, гораздо более примечательно.
Она изучила копье и уставилась на меня. Лицо ее выражало большее, чем она могла бы выразить словами.
— Люди-лягушки, — сдержанно хмыкнула она.
— Когда я включил фонарик, — спокойно произнес я, — что-то бросилось прочь. Я не разглядел, что это было, только сам факт движения. Нисколько не похоже на этих уродливых созданий, — указал я на убитое существо. Оно было больше похоже на жабу, чем на черепаху, но по-всему было видно, что прыгать не могло. Его члены не могли формироваться под воздействием собственного разума или служить одновременно ногами и плавниками. Они были трехпалыми, но никаких признаков костей пальцев не наблюдалось; заканчивались они веерами из ткани. Глаза были небольшими, круглыми и черными, а рыло округлое, как у свиньи.
— Это изменяющееся существо, — заметила Ангелина.
— Да, — подтвердил я. — Оно изменяет
Мы медленно пошли назад к лодке.
Я взял микрофон и потребовал внимания всех, кто мог слышать. Дежурный офицер с «Ариадны» ответил немедленно, но я должен был подождать Зено. Наконец, отозвался и он.
— Этот мир вовсе не так примитивен, как внешне выглядит, — сказал я. — Есть доказательство присутствия здесь разумной жизни.
— Какое доказательство? — спросили с орбиты.
Я рассказал.
— Подождите, — сказал офицер. — Я вызову капитана.
— Как, оно оставило свой ужин? — спросил Зено, не выказавший особого удивления поворотом событий.
— Я отпугнул его вспышкой света, — пояснил я. — Наше прибытие сюда, кажется, имеет травматологический эффект на все и всех.
— Как было заточено копье?
— Ничего сложного, — ответил я. — По-моему его заточили куском камня. Древко достаточно рядовое… оно растет в этих болотах. Это не говорит о высоком уровне развития технологии. Это не то место, где можно было бы надеяться на раннее развитие кремневого топора.
— Тогда, может быть, вовсе и не разумные, — сказал Зено. — Животные также используют инструменты.
— Заточка предполагает терпение и предвидение, — заметил я. Конечно, это не довод. Многие животные думают после свершения. Так или нет, но 'мышь строит планы, а собака их осуществляет'.
— Что там еще за пика? — спросил новый голос с более чем заметной агрессивностью. Это, конечно, был Джухач. Понятно было, что он недоволен.
Я повторил свой рассказ.
— Вы лжете, Каретта, — сказал он. — Это всего лишь уловка.
Я был поражен.
— Зачем мне это? — спросил я.
— Вы знаете чертовски хорошо, — ответил он. — Вы пытаетесь саботировать эту миссию.
Он обнаглел, — подумал я. — По всему видно, он — параноик.
— А вы действительно уверены, что посадили людей там, где нужно? спросил я его. — Я мало разбираюсь в механике, как вы знаете… вмешиваться в работу двигателей мне не по силам.
— Вы сошли с ума, Каретта.
— Теперь-то я знаю, что вы —
— Ничто не говорит о существовании разумной жизни на Наксосе. Ни данные зондов, ни сообщения наземного экипажа. Это невозможно! Там нет ничего более привлекательного, чем амфибии — ни рептилий, ни млекопитающих.
— Ладно, — примирительно сказал я, — теперь такие данные есть. И вам не нужно насиловать себя. Наземная партия ничего не нашла потом, что она приземлилась в чертовски неудачном месте. Здесь, где развиваются события в болотах все дело. И ваша неисправность зашвырнула нас точно туда, куда и следовало. Случай разбивает маленькие трюки, не так ли?
— Это вы используете трюки! — воскликнул Джухач. — Но этот не сработает. Вы не сумеете провалить миссию подобным образом. В действительности, вы абсолютно не в состоянии ее провалить.
Я покачал головой и передал микрофон Ангелине.
— Капитан Джухач, — произнесла она достаточно слащаво, в соответствии с обстоятельствами. Это — Ангелина Хесс. Артефакт настоящий. Он совершенно недвусмысленно исполнил свое функциональное назначение. Это предполагает разум. Это не означает, что мы имеем здесь какую-то альтернативную разумную расу… но, во всяком случае, кого-то, кто может сначала думать, а потом создавать оружие. До тех пор, пока мы не узнаем больше, мы не можем говорить много об этих существах. Даже птицы и ослы на Земле могут делать фокусы в определенной последовательности. Это не может быть ничем другим. Но это не мистификация, и мы с Ли Кареттой вовсе не являемся частью заговора, направленного против вас и вашей миссии. Я прошу вас поверить в это.
— Хотел бы суметь, доктор Хесс, — ответил Джухач. — Во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы так было.
Больше он ничего не сказал.
— Зено? — спросила она.
— Я все слышал, — подтвердил Зено. — Что я могу сказать?
— Единственный, кто его может убедить — Катерина д'Орсей, — сказала она. — А ее убедить сможешь только ты. Только ты сможешь оправдать Ли.
— Я попробую, — пообещал он.
Ангелина отключилась и посмотрела на меня. Я достал маленькое устройство Хармалла из кармана и раздраженно разглядывал его.
— Со мной такого никогда не случалось, — сказал я. — Думаю, я его исковеркал.
— Оставь, — сказала она устало. — Нам еще долго идти.
Каждый шаг, который мы делали, казалось был более длинным и более трудным. Более сложным по любым меркам.
— Только подумать, — посетовал я, — ведь Шуман предлагал мне отказаться.
Никогда, ни одно мгновение я не размышлял об этом. Почему никогда никто не избегает того, чего от него ждут?
— Я не знала, — угрюмо сказала Ангелина.
— Мы входим сейчас в жилые отсеки, — сказал Зено. Его голос, даже по радио был кристально чистым и так же прочен, как и камень. Я ничего не узнал. Он знал, что мы прислушиваемся и они с Везенковым не нуждались в любых незначительных остановках. Ангелина очищала пропеллер. Мы прошли большой путь за всю первую половину дня и вынужденная остановка была первой.
— Большинство тел в спальных мешках, — комментировал Зено. — Один у радио. Он пытался одеть стерильный костюм, но не успел. Что-то поразило их быстрее. Тела кажутся хорошо сохранившимися. Нет очевидных внешних признаков для того, чтобы строить какие-то предположения. Я заканчиваю… Везенкову нужны мои руки. Я расскажу обо всем, когда мы вернемся.
Я отвернулся от радио, чтобы выглянуть наружу.
— Не беспокойтесь об этом, — сказал я. — Нам следует вести наблюдение.
Ангелина даже не взглянула.
— Зачем? — спросила она.
