реалистично и ответственно смотрят на жизнь, как я.
Итак, на борту «Дронта», как обычно, царила напряженная атмосфера, возможно, даже напряженней, чем обычно.
Совершенно честно, я не могу припомнить, чтобы «Дронт» когда-либо был счастливым кораблем. Мне доставляло радость летать. Я любил сидеть под шлемом. Но никогда невозможно совсем забыть, что разыгрывается за контрольным креслом, ведь досадные неприятности могут возникнуть как внутри, так и снаружи корабля. Всякий раз, когда я вывожу «Дронта» на заранее запрограммированный курс — совершенно безразлично, где и когда — я должен возвращаться в эту атмосферу тлеющего недоверия и скрытой враждебности. При этом совершенно не имело значения, присутствовал сам Чарлот или нет. Дух его всегда был здесь.
Пока «Дронт» поднимался над космопортом Коринфа, я думал о том, что моим лучшим полетом с этой птицей, собственно, было сумасшедшее возвращение через туманность Альциона, после того как мы ограбили (или, вернее, не ограбили) Потерянную Звезду. Я был в опасности и вынужден был терпеть ужасную боль, но тогда «Дронт», ветер и я были вместе против сил природы. Вместо этого мы теперь с ветром тонули в море негативных чувств. Эта ситуация непременно должна была наступить, как только я выведу корабль на курс к Чао Фрии. Я изучал карты так же тщательно и подробно, как всегда, и запрограммировал превосходный минимальный маршрут. Я почти желал иметь на пути несколько пылевых облаков, через которые мне надо было бы направлять «Дронта», или какое-нибудь узкое место, где «Дронт» сбился бы с курса или сильно встряхнулся. Но между Нью Александрией и Чао Фрией не было ничего, кроме пустого Ничто, но уж этого целая куча, так как Чао Фрия была солидно удалена от ядра цивилизации. С другой стороны, расстояние было недостаточно большим, чтобы мы должны были бы отправиться к галактическому ядру или на край Галактики. Все было прекрасно, безопасно и скучно.
Когда я снял шлем и передал «Дронту» самому искать свой путь при пятидесятикратной световой скорости, Эва приготовила для меня чашку кофе. Чарлот потребовал самой максимальной скорости. Ну, при пятидесятикратной световой скорости мы обойдем любой корабль и окажемся у Чао Фрии на несколько часов раньше — неважно, имеет тот тридцать часов форы или нет. Я дружелюбно поблагодарил Эву и воздержался от всяких замечаний о том, что капитан принял и обязанности стюардессы.
— Оценочное время прибытия? — спросил Чарлот.
Как всегда, я выдал ему срок, а не время на часах, так как я, как ему хорошо было известно, не носил никаких часов. — Девятнадцать часов и еще немного. Если хотите, я могу рассчитать с точностью до полусекунды.
— Что с 'Белым Пламенем'? — донесся голос Джонни из громкоговорителя над контрольным креслом. 'Белое Пламя' — это корабль, на котором находились женщина с девочкой.
— Они смогут достичь системы самое раннее через четыре часа после нашей посадки, — сообщил я ему. — Никаких причин для волнений.
Чарлот рассмеялся.
— Итак, вы рассчитываете на волнения? — спросил я его.
— Возможно.
— А вы не считаете правильным проинформировать нас об этом? спросила Эва в попытке вести себя так, будто она несла какую-то ответственность.
— С Чао Фрией трудно иметь дело.
— Вы это уже однажды говорили, — сухо бросил я. Я вспомнил о том, что он был на этой планете персоной нон грата.
— Почему? — полюбопытствовала Эва.
— Семьи «Зодиака» очень недружелюбны, — ответил Чарлот.
— Дальше, — настаивал я. — Ну, выдайте же им, что Чао Фрия является миром, с которым 'контакты нежелательны'.
— Это не соответствует действительности, — ледяным голосом ответил Чарлот. — Закон Нью Рима там официально признается. Только дело в том, что люди, колонизировавшие планету, не желают видеть жителей других миров. Кроме полудюжины представителей Нью Рима туда не допускаются даже послы других миров. Они не желают никакой торговли, они не хотят никаких связей, если не будут безусловно к этому принуждены.
— Никто не принуждается к связям, — заметил я.
— Успокойся, — сказала Эва. — Дай Чарлоту рассказать.
В этом приказе было не слишком много энергии, но я сделал так, как мне было приказано.
— Закон требует, чтобы космопорты оказывали необходимые услуги кораблям на орбите, — продолжал Чарлот. — При известных обстоятельствах нельзя отказывать кораблю в посадке. У нас до появления 'Белого Пламени' не будет времени, чтобы обеспечить себе полное прикрытие законом с тыла. Поэтому могут быть неприятности. Но оба корабля должны будут оставаться на орбите, и там мы подождем судебных распоряжений.
— Оптимист, — был мой комментарий.
Но на это никто не обратил внимания.
— Причина того, что население Чао Фрии заняло такую уклончивую позицию по отношению к жителям других миров — то, что они невротические изоляционисты, — провозгласил Чарлот. — Ни один из них никогда не покидал планету. Кроме «Зодиака» у них нет ни одного корабля, а он тоже уже не корабль, а символ почитания. Они построили космопорт только для того, чтобы держать контакты с внешним миром под контролем.
— Но как же может быть, что они все невротики? — спросила Эва.
— Очень просто, — вмешался я и бессовестно отнял у Чарлота самую соль. — «Зодиак» был кораблем поколений.
Эва не поняла. Джонни не сказал ни слова. Но я все-таки знал, что он слушал и тоже не понял.
— Земля обетованная, — бросил я с отвращением.
— Что?
— До того, как Спалланзани открыл трансформацию вероятности и задолго до эпохи реакции массы были космические корабли с так называемыми реактивными двигателями, — объяснил я Эве. — Ты, вероятно, знаешь их под названием «самокаты», и если в пилотских школах сейчас вообще учат какую- нибудь теорию, ты поймешь, почему их так назвали. Но это было задолго до нашего светлого времени высоких скоростей космических полетов.
— Полеты с досветовой скоростью, — кивнула Эва. — Но…
Слово опять перехватил Чарлот. — «Зодиаку» потребовалось для полета от Земли до Чао Фрии четыреста восемьдесят лет. Его скорость даже не приближалась к световой. Чао Фрия находилась в пятой системе, которую странники обыскали в поисках пригодного для жизни мира. До этого они уже отказались от двух миров, на которых они могли бы жить, так как для них не стоял вопрос жизни и смерти. Они искали Сады Эдема, райскую планету. Землю обетованную. В течение девятнадцати поколений, которые прожили люди в этом корабле, надежда на обетованную землю у них только крепла. Они жили не для себя, а для своих потомков. Единственной целью их бытия была мысль дать детям совершеннейший мир. Они были одержимы этой мыслью. Жизнь на борту корабля поколений нельзя назвать прекрасной. Они, наконец, нашли подходящий мир, и их дети наследовали его. Но дети наследовали и их одержимость. Их отношение к Чао Фрии такое же, как и у их предков. Чао Фрия — земля обетованная, святое место. Она навечно принадлежит только им и никому больше. Это известный синдром. Он сглаживается, но для этого нужно много поколений. Детям «Зодиака» несказанно повезло, что они нашли еще неоткрытую планету. Галактическая цивилизация открыла Чао Фрию только сорок лет назад — почти столетие спустя после посадки «Зодиака».
Как реагируют дети «Зодиака» на появление чужаков, вы можете себе точно представить. Они имели традиции двадцати двух поколений, принесенных в жертву. Новички без труда порхают меж звезд и игнорируют странную старую теорию относительности, которую люди «Зодиака» все еще считают законом природы. И они тотчас закапсулировались. Они ничего не желают знать о Галактике и остальной части человеческой расы. Но так оставлять было нельзя. Они вынуждены были принять закон Нью Рима. Им просто не оставалось выбора. И именно потому, что на планете были анакаона.
