– Нет, – ответил Солнцев, услышавший его последнюю фразу, – передатчик изготовлен из особого сплава лития и титана. Вам ничего не грозит, даже если эту штуку вы проглотите и проносите в себе еще сто лет. Уверяю вас, что это не так опасно.
– Надеюсь, – пробормотал Фархад, – хотя мне нужна гарантия лет на пятьдесят.
Весь день, сидя на работе, он чувствовал этот прибор у себя на руке, которая постепенно обрела прежнюю гибкость. Нина заметила перстень на его пальце, но ничего не спросила, решив, что ее шеф решил выказать некую солидность, надев перстень. Тем более что один из вице-президентов уже носил перстень с крупным бриллиантом. И вообще любил подобные побрякушки.
В первые часы этот передатчик очень смущал Сеидова. Он даже подумал, что туда могли вмонтировать и подслушивающее устройство. И улыбнулся подобной мысли. Затем он просто забыл о своем перстне. Но, придя вечером домой, он вспомнил о передатчике. Предстояло тяжелое объяснение с Кариной.
Она сразу заметила перстень, как будто специально посмотрев на его руку.
– Поздравляю, – иронично сказала она. – У тебя появляются новые привычки. Ты сам смеялся над одним из ваших вице-президентов, который носит крупный перстень с драгоценным камнем. А сам надел эту гадость. Немедленно сними и выбрось.
– Это талисман, – пробормотал Фархад. – Мне его дали в иракском посольстве. Я сегодня утром туда заехал. Они говорят, что этот камень убережет меня ото всяких неприятностей.
– Ты начал верить в подобную чушь?
– Если он действительно меня будет охранять, то почему не взять его с собой?
– Тебя будет охранять моя любовь и твоя осторожность. Сними, я осмотрю камень более внимательно. И ты, геолог, веришь в силу этого камня?
Он машинально попытался снять перстень. Дернул его, палец сразу отозвался болью. Он вспомнил, что кольцо невозможно снять, и испугался. Он мог повредить передатчик.
– Посмотри так, – предложил Фархад Карине, протягивая руку. – Я его с трудом надел. Кажется, он мне маловат. Нужно намылить пальцы, чтобы его снять.
– Какое убожество, – пробормотала супруга, разглядывая перстень, – неужели они сами верят в подобные сказки?
– Как тебе не стыдно. А сама говорила, что крестик твоей прабабушки уберег твоего дедушку во время войны. А сейчас насмехаешься над этим талисманом.
– Крест – это совсем другое дело, – сказала Карина, – я не буду возражать, если ты возьмешь с собой маленький Коран, который подарила тебе твоя бабушка. На всякий случай.
– Это вы, воинствующие безбожники и атеисты, погубили наш мир, – пошутил Сеидов. – Отпусти мою ладонь, я хочу помыться.
– Оно тебе слишком маленькое, – заметила Карина, – такое ощущение, что на тебя его надели чуть ли не силой. И еще приподняли кожу на пальце. Посмотри, как она покраснела. Нужно снять, чтобы я натерла тебя кремом.
– Ничего не нужно, – выдернул Фархад руку. – Полечу в Ирак с этим перстнем. Его нельзя снимать, может потерять свою волшебную силу. Другая на твоем месте дала бы мне и Коран, и крест, и надела бы три кольца, даже в нос, лишь бы я вернулся оттуда живым и невредимым. А ты смеешься над этим талисманом.
– Я бы вообще не хотела, чтобы ты туда летел, – призналась супруга.
Ночью, перед тем как заснуть, он снова нащупал перстень. Осторожно посмотрел на спящую Карину. И усмехнулся. В его возрасте начинать работать шпионом было не совсем солидно. Хотя, с другой стороны, интересно. Он решил, что сегодня можно заснуть, уже не думая об этом приборе. Но на всякий случай повернулся на правый бок. И сразу захрапел.
Глава 9
Сеидов переехал в бывший кабинет Сысоева в понедельник. Нина уже устраивалась в огромной приемной, покрасневшая от волнения и счастья. Ее зарплата выросла почти в два раза, и она получила статус секретаря вице-президента, что было для нее не менее важно, чем высокая зарплата. В кабинет успели завезти новую мебель, поменяли телевизор, ноутбук, телефоны. Даже перевесили картины. В их компании работал большой отдел, занимавшийся рекламой, в котором было и бюро дизайнеров. Они не только разрабатывали новые формы для сотрудников компании, трудившихся на буровых, но и контролировали дизайн помещений и кабинетов, выбирая подходящие гаммы цветов и даже картины на стены. В случае с вице-президентами подобные изменения согласовывались с хозяевами кабинетов, во всех остальных случаях дизайнеры руководствовались собственным вкусом.
Фархад прошел к большому кожаному креслу, уселся в него. Покрутился на месте. Кресло было удобным. Кабинет был раза в три больше прежнего. Он поднялся и подошел к окну. Отсюда открывалась панорама города. Но ему больше нравился его прежний, угловой кабинет. Он пожал плечами и вернулся на свое место. Здесь теперь ему предстоит работать. Подобного кабинета у него не было никогда. В Ираке он размещался в гораздо меньшем кабинете, а когда был начальником управления в «Азнефти», то вообще занимал небольшой кабинет. Это было старое здание в центре города, где кабинеты сотрудников не отличались большими размерами.
Сеидов позвонил Нине. Она сразу вошла к нему в кабинет, даже не отвечая на его вызов. По ее лицу было видно, как она счастлива.
– Поздравляю с первым рабочим днем в новом кабинете, – выпалила она.
– Я тебя тоже поздравляю. Я хотел с тобой посоветоваться. Проходи и садись.
Нина прошла к приставному столику и уселась на стул. Сегодня на ней была новая блузка. Очевидно, это назначение было пределом ее мечты.
– Дело в том, что по должности мне полагается секретарь и помощник, – пояснил Сеидов, – ты, наверное, уже об этом знаешь.
– Конечно, знаю. Все уже гадают, кого вы возьмете помощником, – сразу ответила Нина.
– Есть кандидатуры?
– Сколько угодно. Почти все мечтают сюда перебраться. Особенно молодежь. Одно дело – сидеть там, внизу, а совсем другое – на нашем этаже. Здесь бывают руководители крупных компаний, члены правительства, сенаторы, депутаты. Сюда все хотят попасть, и особенно к вам. Все уже говорят, что вы полетите в Ирак и, наверное, захотите взять с собой своего нового помощника. Так делают все вице- президенты. Я бы сама с удовольствием работала вашим помощником, тем более что у него зарплата даже выше, чем у меня, и отпуск больше, но вы же знаете, что у меня маленький ребенок и я никуда поехать не смогу.
Нина сказала последние слова таким жалостливым тоном, словно Сеидов уже неоднократно предлагал секретарю именно эту работу и ей приходится от нее отказываться. Фархад усмехнулся:
– А какую кандидатуру можешь предложить ты?
– Алену, конечно, – уверенно сказала Нина, – Алену Сизых из нашего отдела. Она такая умница, прекрасно разбирается в компьютерах, знает английский язык. А какая у нее память! Назовите при ней номер телефона, и она запомнит его на всю жизнь. Только Алену, и никого больше. Раньше у нее часто болела мама, но теперь ее мама переехала к сестре, и она осталась одна. В отличие от меня у нее нет ни мужа, ни маленького ребенка. И она работала в нашем отделе, знает всех наших сотрудников.
– Вы с ней дружите?
– Не могу сказать, что дружим, но мы с ней в приятельских отношениях. Дело в том, что она работает у нас только три месяца.
– Верно, – вспомнил Фархад, – она недавно перешла к нам из «Газпрома». Странно, что она решила оттуда уйти. Там и зарплата не хуже, и условия прекрасные. Ты не знаешь, почему она перешла к нам? Я смотрел ее трудовую, но там указано, что в порядке перевода, и никаких других объяснений.
– Из-за матери, – объяснила Нина, – об этом у нас в отделе все знают. Ее мама часто болела, а они живут здесь недалеко. И поэтому она иногда убегала к маме. Но только в перерыв или с разрешения Рината Ашрафовича. Он, по-моему, к ней неравнодушен. Все время оставлял ее после работы, чтобы распечатать какую-нибудь информацию или проверить новые данные. Но это были его обычные мужские хитрости. Он думал, что никто об этом не знает…
– И пользовался взаимностью? – почему-то спросил Сеидов, отводя глаза.
