портфель, а самого ударили по голове. Врачи пока к нему никого не пускают.
– Где же была твоя охрана? – устало спросил Мясников.
– В том-то все и дело. На него напали двое неизвестных рядом с домом, и мои ребята его подстраховали. Сумели нейтрализовать нападавших и дали ему возможность уйти. Но в подъезде его дома оказался кто-то еще, он и бабахнул Игната по голове. Надеюсь, в портфеле ничего ценного не было?
– Не было, – зло ответил Мясников, – мы думали послать все документы утром в аэропорт. А как Суркова? Может, ее тоже «бабахнули по голове»?
– С ней все в порядке, – успокоил Потапенко, – она дома и сейчас спит.
– Ну, слава богу, хоть ее не тронули. Вы узнали, кто были эти нападавшие?
Потапенко утвердительно кивнул:
– Мы свое дело знаем. Я дилетантов у себя не держу, у меня работают только «бывшие», хотя ты иногда и ворчишь, что мы много денег требуем.
– Кто? – прервал его словоизлияния Мясников.
– Одного из нападавших мы убрали. Второй сейчас внизу, в нашем подвале.
– В хранилище? – вскочил Мясников. – Совсем с ума сошел! Туда же нельзя пускать посторонних.
– Он никому ничего не расскажет, – успокоил его Потапенко, – ты не волнуйся, Кирилл Петрович.
– Как вы туда попали? А сигнализация?
– Не дури, – ласково сказал Потапенко, – мы ведь сами обеспечиваем службу безопасности, а значит, знаем, как отключить сигнализацию.
– Слишком много знаете, – не выдержал Мясников. – Пойдем посмотрим, кто это был.
Он уже поднялся, чтобы идти вниз, но вдруг резко обернулся к начальнику службы безопасности.
– А что значат твои слова – «одного убрали»?
– То и значат, – хладнокровно ответил Потапенко.
Мясников ахнул, как-то растерянно повертел головой и сел в кресло.
– Убили, что ли? – спросил он трагическим голосом.
– Нет, – спокойно сказал Потапенко, – конечно, нет. Просто какой-то хулиган полез на моих людей с ножом. Вот они и защищались. Это была типичная самооборона.
– Что с ним стало?
– Умер, – коротко сообщил Потапенко.
– Господи, – вздохнул Мясников, – только этого мне не хватало. Вся репутация банка к чертовой матери. Начнут писать, что мы связаны с мафией.
– Опять ты нас недооцениваешь, Кирилл Петрович, – Потапенко сделал попытку улыбнуться. – Мы ведь не хотим банк подводить. И тебя вместе с ним. А стрелявшие ребята работают совсем в другой охранной фирме, которая к нашему банку не имеет никакого отношения.
Мясников в очередной раз подумал, что у него слишком умный начальник службы безопасности, который в любой момент может взять его за горло. Но сейчас нужно было решать проблему с деньгами, оставшимися в швейцарском банке. Он молча поднялся и вышел из кабинета. Потапенко последовал за ним.
Спустившись в лифте на первый этаж, они прошли еще ниже, в хранилище. Дверь, туда ведущая, была открыта, повсюду горел свет. Мясников, опасливо озираясь, словно ожидая увидеть бандитов, вошел в помещение. Следом бесшумно двигался Потапенко.
К решетке, отделяющей их помещение от следующего, был прикован парень лет двадцати пяти. Лицо его представляло один сплошной синяк. На полу виднелись кровавые пятна. Очевидно, с ним уже серьезно поговорили, так как парень всхлипывал, пытаясь облизнуть распухшие губы. Рядом стояли два наблюдавших за ним охранника.
Мясников нахмурился: только этого не хватало. В его банке уже применяют пытки. Он брезгливо покосился на охранников и подошел ближе.
– Ну, что тут у вас?
Потапенко стоял позади.
– Он опять замолчал? – спросил начальник службы безопасности.
Один из парней лениво ткнул прикованного к решетке кулаком.
– Говори, гнида!
– Нас послал… нас послал… Ринат Хайфулин… – начал несчастный, давясь слезами, – он приказал… он приказал… чтобы мы проследили за… Пальчиковым… Мальчиковым… Чтобы проследили и отняли портфель, если… у него будет. Если будет. Вот и все.
Мясников нахмурился. Хайфулин – близкий друг Касимова. О том, кто должен полететь завтра в Швейцарию, знал только Рашид Касимов. Сомнений не оставалось: именно Касимов организовал нападение на Кондакова в Будапеште. Он же пытался теперь убрать Мальчикова. Значит, все ясно. Рашид решил сыграть в одиночку. Мясников подумал, что слишком большие деньги вскружили голову этому бизнесмену.
– Больше ничего? – спросил он строго.
– Ничего.
– Все ясно. – Мясников повернулся, чтобы уйти, но увидел лицо Потапенко. Тот покачал головой, словно требуя задержаться. Кажется, в этот вечер он ощущал себя хозяином положения.
– В чем дело? – строго спросил Мясников. Охранник должен почувствовать, кто здесь главный. И все должны чувствовать. – Что еще у тебя?
– Он не знает, кто напал на Мальчикова, – сообщил Потапенко.
– Как не знает? – Мясников ничего не понимал. – Они и напали.
– Они напали вдвоем. Но, кроме них, Хайфулин никого не посылал, – доброжелательно объяснил Потапенко, очевидно, заметивший нервозность банкира и начинавший сознавать, что несколько перегибает со своей независимостью.
– Как это не посылал? – удивился Мясников. – А кто тогда напал на нашего сотрудника?
Он спросил это вообще, обращаясь к Потапенко. Но один из стоявших рядом парней принял это за вопрос, обращенный к пленнику. И, ударив его короткой эластичной палкой по почкам, прикрикнул:
– Слышишь, тебя спрашивают!
– Перестаньте, – возмутился Мясников, уже не сдерживаясь, – устроили в банке пыточную камеру. Вон отсюда, вы оба! Слышите, вон отсюда!
Оба парня растерянно посмотрели друг на друга, на Потапенко. Очевидно, уловив в его лице согласие, они, ни слова не говоря, вышли из помещения.
– И чтобы я их никогда больше здесь не видел! – продолжал бушевать банкир.
Потапенко молчал, понимая его состояние.
– Сколько человек послал Хайфулин? – спросил Мясников, уже обращаясь к пленнику.
– Нас двоих, – всхлипнул тот, поняв, что этот нервный человек здесь главный и от него теперь зависит его собственная жизнь.
– Может, он послал еще кого-нибудь? – предположил Потапенко.
– Нет, – упрямо ответил пленник, – только нас. Он приказал отнять портфель, но не трогать самого Мальчикова. Говорил, что он должен быть целым и невредимым. Ему завтра куда-то лететь.
– Сука Рашид, – прошептал Мясников, – это все его рук дело.
Потапенко сжал его локоть, словно просил не проявлять раньше времени эмоции.
– Он не велел трогать нашего сотрудника? – уточнил Потапенко.
– Да, – выдохнул пленник.
– Все ясно, – кивнул Потапенко, – мы можем подняться наверх. – А что будет с этим? – показал Мясников на прикованного к решетке парня.
– Завтра мы его отпустим, – невозмутимо ответил Потапенко. – Ведь мы узнали все, что хотели.
Парень заплакал. Очевидно, понял так, что его не собираются убивать.
Мясников снова нахмурился, но, не сказав больше ни слова, вышел из помещения. Поднимаясь по лестнице, он увидел у входа обоих палачей и молча прошел мимо них. Потапенко, поднимавшийся следом, сказал своим подчиненным достаточно громко, чтобы услышал банкир:
– Завтра его отпустите…
