женщине. Такая глупая и простая истина. Но, чтобы ее понять, мне пришлось пройти через Афганистан, ранение, разрыв с женой и все остальное.
Утром я уезжаю в Париж, даже не разбудив Надю. И сразу с вокзала отправляюсь в посольство той самой «солнечной» республики, консул которой должен продлить мое разрешение на право проживания во Франции. Нужно видеть этого человечка. Типичная гнида – маленький, постоянно улыбающийся, с прилизанными волосами и лицом хорька. Спина его постоянно готова согнуться в поклоне. Очевидно, звонивший ему человек был для него слишком значительной фигурой, поэтому он готов был сделать для меня что угодно.
Отдав паспорт, я иду гулять по городу. Заодно надо снять номер где-нибудь в гостинице. Консул пообещал, что вернет паспорт уже завтра: видимо, он имеет свои собственные связи среди французских чиновников.
Гостиницу я нахожу быстро. Отель довольно приличный. Я просил в туристическом бюро, чтобы мне дали не очень дорогой. Не удивляйтесь, что я смог это сделать. У них там лежит табличка отелей со звездами. Нужно подойти и показать пальцем, какую категорию отеля вы хотите, а потом показать цену. Можете показать еще и район, где хотите жить. Все остальное делает мужчина, сидящий за стойкой, или помогающая ему женщина. Они и дают вам направление. Я выбрал трехзвездочный отель «Империал», как мне показалось, за умеренную цену. Хотя все равно получилось где-то долларов сто сорок в день.
Отель расположен на авеню Малахов. Небольшой, всего тридцать семь номеров. По-моему, они помешались на Крымской войне. Я потом видел и бульвар Севастополь. Но все равно цены в Париже на порядок выше, чем в Лабуэре, я, признаться, не привык к подобной дороговизне. Даже в Америке, где мне довелось побывать несколько лет назад, все было гораздо дешевле, чем здесь.
Париж и в первый раз произвел на меня впечатление людской сутолокой, обилием магазинов, ароматами дорогих парфюмов. Настоящий киллер должен быть немного собакой, он обязан запоминать запахи, чтобы мгновенно реагировать на любую опасность. Вот и в этот раз я ходил по городу и впитывал все эти запахи, аромат города. А город действительно прекрасный.
Я как раз подъехал к Эйфелевой башне, когда зазвонил мой сотовый телефон. Звонил «главный мясник», о котором я все время думал.
– Есть какие-нибудь новости? – спросил он своим гнусным голосом.
– Пока нет. Я в Париже. Отдал паспорт вашему консулу, как мы и договаривались. Сейчас гуляю по городу.
– Вам не кажется, что выбрали слишком неподходящее время для прогулок?
– Я делаю так, как считаю нужным. Не надо меня торопить, – я начинаю злиться, – от этого я не стану работать лучше.
– Ладно, ладно. Я просто хотел напомнить, что прошло уже много дней. Все-таки нам нужны конкретные результаты.
– У вас есть фото бывшей сотрудницы Рашида Касимова – Элины Селичкиной?
– Той суки, что сбежала вместе с ним?
– Это мне пока неизвестно. Она убежала в Турцию. Вы можете прислать мне ее фотографию по факсу?
– Вы ее уже нашли?
– Пока нет. Но у меня есть некоторые подозрения. Вы можете прислать ее фотографию или нет?
Этот тип раздражает меня все больше и больше.
– Но ее фотография была в личном деле Касимова, – напоминает он мне, словно школьнику, забывшему о своем домашнем задании.
– Я помню. Но мне нужны ее разные фотографии. Разные, вы меня поняли? В разных позах и с разными людьми. Одна фотография еще ничего не говорит, тем более о молодой женщине, которая может изменяться.
– Получите их завтра вместе с паспортом, – отвечает мой главный заказчик, и я первым отключаюсь, чтоб не наговорить ему гадостей.
Мне совсем расхотелось подниматься на Эйфелеву башню. Этот мерзавец все-таки испортил настроение. Я возвращаюсь в отель и звоню Наде в Лабуэр. Телефон не отвечает, наверное, они гуляют по городу. Чертыхаюсь и снова отправляюсь на улицу. Здесь должно быть много борделей. Я уже выхожу на проезжую часть, чтобы остановить такси, как вдруг вспоминаю про Надежду. Немного подумав, возвращаюсь на тротуар.
По-настоящему мужики блудят либо от тоски, либо от неустроенности собственной жизни. Я не говорю о патологических развратниках. Если бы не было последней ночи, я бы наверняка поехал в какой-нибудь бордель, но после этой ночи… Мне туда не хочется.
В отель я возвращаюсь в одиннадцатом часу и снова звоню. На этот раз трубку снимает Надя.
– Добрый вечер, – я почему-то волнуюсь, словно не знаю, что сказать ей.
– Добрый вечер, – отвечает она, – а я жду твоего звонка.
– Я звонил в четыре часа дня, но вас не было дома.
– Мы были дома. Наверное, просто не слышали. Сидели на веранде. У нас сегодня потрясающая погода. Такое солнце, как будто весна.
– А здесь холодно, – бормочу я.
– Ты не оставил мне номера своего сотового телефона, – вдруг говорит она, – я могла бы позвонить тебе сама.
– Ты не спрашивала, – отвечаю я, поняв, что она права. Кажется, я начинаю совершать ошибки.
– Надеюсь, ты не очень там резвишься? – Неужели она ревнует такого инвалида, как я?
– Не очень. – У меня не получается диалог. Может, потому, что я впервые в жизни пытаюсь произнести нечто путное, просто сказать какие-то теплые слова.
– Когда ты приедешь? – спрашивает она, словно догадываясь о моем состоянии.
– Завтра, – отвечаю категорическим тоном, еще не зная, что случится завтра.
Ночью плохо сплю, будто предчувствуя, что потом несколько ночей мне почти не придется спать. А рано утром еду к посольству. Паспорт готов, вместе с ним консул протягивает мне запечатанный конверт, говорит, что это присланные по факсу фотографии.
Кивнув консулу на прощание, я выхожу из посольства. И еду на вокзал, чтобы взять билет в Лабуэр, успев по дороге забежать в магазин игрушек и купить новую «Барби» для Саши. На вокзале довольно многолюдно. Выбритые юнцы, размалеванные и наглые, что-то скандируют. Я так и не понимаю, о чем они орут: то ли о выигранном футбольном матче, то ли о начале забастовки, то ли нашелся еще какой-нибудь повод для этих молодых идиотов, чтобы проявить себя в полной мере.
С трудом протиснувшись к поезду, сажусь в вагон, к счастью, полупустой. Едва я разместился в вагоне, как раздается телефонный звонок. По-моему, заказчик скоро будет находить меня и в туалете. Или это Надя?
Да, она.
– Я уже в поезде, – сообщаю радостно, – сейчас выезжаю. Через шесть часов буду в Лабуэре.
– Надеюсь, ты не сойдешь по дороге, – она смеется.
Я отключаюсь и решаю немного поспать, но тут снова звонок. Наверное, опять Надя. Нет, на этот раз – мой главный заказчик.
– У вас есть какие-нибудь новости?
– Пока нет. Я еще не выехал из Парижа, – отвечаю я как раз в тот момент, когда трогается поезд.
– А фотографии Селичкиной?
– Я их получил. – Черт возьми, совсем забыл о них.
– Надеюсь, вы все-таки знаете, что делать.
На этот раз он отключается первым, а я отодвигаю коробку в сторону и достаю конверт с фотографиями. Мне в самом деле интересно, какая из себя эта Селичкина, если Касимов решил вызвать ее к себе в Европу. Вынимаю фотографии…
Вы, конечно, сразу догадываетесь. Так и есть, на них та самая женщина, которая приехала в Лабуэр. Только здесь она худощавая, подтянутая, а в Лабуэре – с огромным животом. Я просто дурак. Ведь ее фотография действительно была в личном деле Касимова. Правда, на ней она в больших темных очках и в
