Дронго опять прислушался. Где-то далеко завывали автомобильные сирены. Интересно, что случилось в пути? Почему во второй раз экспресс так резко затормозил? И вообще, что произошло с этим составом? И почему в этой комнате нет телевизора?
«Надо же, так глупо подставиться, – подумал Дронго. – Провести столько лет в розысках самых опасных преступников, общаться с самыми известными сыщиками, работать против лучших спецслужб мира или в контакте с ними, а потом вдруг попасть под скальпель убийцы». Наконец он услышал осторожные шаги в коридоре. Затем медленно открылась дверь. Дронго вздохнул. Все когда-нибудь кончается. Рано или поздно. Остается только умереть.
Перед ним стоял «стаффордский потрошитель». Он переоделся и теперь выглядел даже лучше, чем в поезде: серые брюки, синий клубный пиджак, на шее цветной платок, темно-синяя рубашка… Уставившись на Дронго, он усмехнулся и, пройдя к стулу, брезгливо поморщился. Затем прошел в ванную комнату, принес полотенце и постелил его на стул. Лишь после этого позволил себе усесться.
– Брезгуете? – поинтересовался Дронго.
– Да, – кивнул убийца, – этот отель не для меня. И не для вас.
– Спасибо, что оценили, – отозвался Дронго. – Между прочим, где моя обувь? У меня были хорошие ботинки. Куда вы их дели?
– Выбросил, – пояснил убийца. – Я решил, что вам будет удобнее лежать на кровати без обуви.
– Какая забота! – восхитился Дронго. – А что еще вы решили?
– Убить вас, – улыбнулся убийца. – Чтобы доказать, что я сильнее всех вас. Всех лучших сыщиков Европы, которые меня искали.
– Об этом я догадался, – сказал Дронго. – Правда, мне хотелось бы услышать ответы на некоторые вопросы перед тем, как вы приступите к своим «упражнениям».
– Вас что-то еще волнует? – удивился этот изысканный убийца. – Я же вам говорил, что дьявол сильнее. Мы созданы для того, чтобы убивать друг друга, жить в ненависти друг к другу, завидовать, совершать мелкие пакости, вредить, самоутверждаясь таким образом, и, в конце концов, умереть. Никакого смысла в нашем существовании нет и не может быть.
– Это ваш сообщник дернул ручку стоп-крана? – задал первый вопрос Дронго.
– А я-то возлагал на вас столько надежд! – ухмыльнулся убийца. – Конечно, нет. Никакого сообщника в поезде у меня не было. И не могло быть. Один Хопкинс был моим другом по несчастью. Я понял, что он типичный вуайерист, когда с ним познакомился. Ему было важно все подсмотреть, все увидеть, а меня еще сильнее возбуждало присутствие третьего. Я даже встречался одновременно с двумя женщинами, чтобы иметь рядом лишнюю пару глаз. Правда, с женщинами было сложно.
– Не получалось? – мстительно вставил Дронго. – Боюсь, это характерная особенность всех маньяков вашего типа.
– Не нужно мне хамить, – попросил убийца, нахмурившись. – Если у человека проблемы, то не стоит говорить о них таким тоном. Это неприлично.
– Боюсь, сейчас проблемы только у меня, – заметил Дронго, – и если бы не ваши наручники, мы разговаривали бы с вами в другом месте.
– Я был уверен, что до этого не дойдет, – напомнил убийца. – Даже если бы не произошло этого рокового для вас толчка поезда, вы все равно не смогли бы меня арестовать. У меня с собой была небольшая игла. Достаточно было вас уколоть, чтобы полностью парализовать ваше дыхание, а в тесном вагоне сделать это было бы совсем нетрудно. Так что можете считать, что этот неожиданный толчок спас вам жизнь. Ну или продлил ее на несколько часов.
– Я предвидел нечто подобное, – признался Дронго. – Рядом с вами нужно всего опасаться. Вы как неприятная змея, которая может укусить в любую секунду.
– Ах, сколько оскорблений! – вздохнул убийца. – Не хотите разговаривать как интеллигентный человек?
– Не хочу, – подтвердил Дронго. – Но должен вам сказать, что некоторые черты вашего характера меня все-таки волнуют. Не желаете удовлетворить мое любопытство?
– Я догадываюсь, что вас интересует. Вы хотите узнать, зачем я вам звонил? Почему посылал эти сообщения? С чего вообще затеял все эти игры? – Дронго молча смотрел на него. – А зачем вам все это знать? – спросил убийца. – Вы все равно уже никому ничего не расскажете, потому что через несколько минут умрете. И, насколько мне известно, вы такой же воинствующий атеист, как и я. В загробный мир вы не верите. Да его и не может быть. Ни с точки зрения бога, ни с точки зрения наших философов. Или вы считаете иначе?
Даже в таком положении Дронго не хотел врать. И не собирался отказываться от своих принципов.
– Не считаю, – ответил он. – Насчет бога вы правы. Он не стал бы создавать загробный мир, понимая, какими истерзанными, несчастными, разбитыми, потерявшими веру, старыми и измученными мы попадали бы в его рай или в ад. Поэтому, вероятно, решил не давать нам второго шанса, хотя бы из жалости. Но пока я мыслю, я существую, если вы помните эту сентенцию. Да, мне хочется знать – почему? Почему вам так нравится устраивать такие игры?
Его собеседник молчал. По его лицу пробежала тень, но он молчал.
– Ладно, – сказал Дронго, – если не хотите, можете не отвечать. Только не лгите. Я внимательно изучил вашу жизнь, и знаете, к какому выводу пришел? Вы сознательно делали все, чтобы мы вас нашли. Или нет? Вы несколько раз подставляли Хопкинса и даже позвонили ему в ту дождливую ночь, понимая, в каком состоянии он находится. Вы спровоцировали его на аварию. Вам уже не нужен был Хопкинс, который начал вас раздражать… – Он остановился и посмотрел на сидящего перед ним убийцу, но тот по-прежнему молчал, ожидая продолжения. – Вы хотели известности, вам нужна была популярность, – продолжил Дронго. – С одной стороны, вы не мыслили своего существования без этих встреч с несчастными жертвами, а с другой – вам уже стало недостаточно одних таких ощущений. Даже Хопкинса вам уже было мало. Вы начали охоту на заранее выбранных женщин, не стали убивать всех без разбора. Когда вы впервые пригласили Хопкинса, у вас что-то не получилось. Подозреваю, что Хопкинс сорвался, у него не выдержали нервы. И тогда вы убили вашу жертву, застрелив ее из антикварного пистолета, который купили в Бостоне…
– Вы и это смогли узнать, – ровным голосом констатировал убийца.
– И многое другое, – сообщил Дронго. – На самом деле ваша игра закончилась. Когда вы передали ваше сообщение из Севильи, вы воспользовались документами Баррета, который погиб в автомобильной катастрофе. Подозреваю, что он был очень похож на вас. Вы даже открыли на его имя кредитную карточку. Кстати, вы можете по-прежнему скрываться, но ваша подпись нам уже известна. И найти вас опять будет не так уж сложно…
Дронго понимал, что говорит несвязно, перескакивая с темы на тему, но сейчас это было неважно, потому что только такими разговорами он мог хоть немного продлить себе жизнь. В одной из соседних комнат раздались женские крики. Убийца поморщился, очевидно, они его раздражали.
– И наконец, самое важное, – заявил Дронго, – вы не назвали мне вашего настоящего имени. И боюсь, не захотите назвать. Поэтому лучше я спрошу вас о другом. Вы, конечно, помните ваше детство? Скажите откровенно, что у вас было с отцом?
На этот раз сидящий перед ним мужчина не просто дернулся – он прикрыл ладонью глаза и прошипел:
– Не нужно этого вспоминать. Не смейте устраивать здесь ваши психологические фокусы.
– Это не фокусы. – Дронго попытался чуть приподняться, и это ему удалось. Он вытянул ногу и прислонился спиной к подушке. – В детстве вы пережили потрясение, связанное с вашим отцом. Ведь так?
– Не ваше дело, – грубо буркнул убийца. – И вообще, по какому праву вы меня спрашиваете? Почему я должен вам отвечать? Кто вы такой?
– Что у вас было с отцом? – крикнул Дронго.
– Не кричите, – в свою очередь, закричал убийца. – Не смейте на меня кричать!
– Что у вас было с отцом? – шепотом повторил вопрос Дронго.
– Он умер, – неожиданно, также шепотом, сообщил убийца, – он умер, когда мне было четырнадцать
