его в потной руке.
– Стой, – негромко сказал я, – не подходи. У меня пистолет. Не подходи ближе, иначе буду стрелять…
Интерлюдия
Утром следующего дня руководитель одного из телеканалов получил кассету с указанием показать ее по телевидению в вечернее время, когда у экранов собирается самая большая аудитория. Руководитель канала считал себя человеком интеллигентным, даже высокоинтеллигентным. Очевидно, он и не подозревал, что интеллигентность подразумевает нечто большее, чем общая начитанность и просто руководство одним из гуманитарных учреждений. Кассета поступила от одного из самых видных чиновников страны с конкретным указанием показать ее по каналу, сделав содержавшийся в ней материал общедоступным. Интеллигентный человек в подобных случаях подает в отставку. Чиновник- приспособленец, считающий себя интеллигентом, показывает видеозапись, а потом долго и неубедительно объясняет, почему он это сделал.
Кассета лежала на столе руководителя канала. В течение дня он несколько раз просматривал ее, понимая, что, с одной стороны, ее придется показать, а с другой, его репутации будет нанесен невосполнимый урон. Поэтому руководитель мучился сомнениями, не зная, как поступить. Тем более что на кассете была зафиксирована встреча вице-премьера Лепина с тремя проститутками, и спутать Владислава Николаевича с кем-то было почти невозможно.
Руководитель канала знал, что между Тальковским, который был против Лепина, и Рашковским, который поддерживал вице-премьера, идет негласная война. И он понимал, что, показав кассету, он раз и навсегда становится в ряды сторонников Тальковского. Одновременно он приобретает и могущественного врага, который не простит ему этого выпада. И поэтому колебался еще больше.
Вечером, часам к шести, он позвал своего заместителя, по слухам, имевшего выход на сотрудников Рашковского, и поделился с ним своими сомнениями. Ровно через десять минут после разговора о возможном показе уже знал Кудлин. Еще через пятнадцать минут об этом узнал Рашковский, к которому приехал Кудлин.
– Свидетели есть? – поинтересовался Валентин Давидович.
– Кажется, нет, – тяжело дыша, ответил Кудлин.
Он спешил сюда с другого конца города, когда ему сообщили о кассете. Понимая, что разговор по мобильному телефону может быть зафиксирован, он примчался в офис банка «Армада», чтобы лично рассказать обо всем своему патрону.
– «Кажется» – это не ответ, – нахмурился Рашковский.
– Я проверю, – пообещал Кудлин, – но, насколько я знаю, они поработали чисто.
– Значит, свидетелей нет, – подвел итоги Рашковский, – тогда нужно придумать какой-нибудь отвлекающий ход и показать запись по нашему каналу телевидения.
– Мы уже придумали, – сбивая дыхание, сообщил Кудлин. Он кашлянул, чтобы отдышаться. – Постараемся сегодня снять несколько роликов, в которых будут представлены известные исторические лица. Два или три человека в сомнительных ситуациях. И перейдем к нашим. Снимем кого-нибудь из премьеров, уже ушедших в отставку. Гримеры добьются, чтобы сходство было абсолютным. Тогда можно будет говорить, что эта кассета – подтасовка, ложь. А изображенный на ней человек загримирован и снят в целях компрометации известного лица. Ведь свидетелей все равно в живых уже нет.
– Очень хорошо, – кивнул Рашковский, – а может, нам просто выкрасть эту кассету у телевизионщиков и, таким образом, не допустить ее показа?
– У них может быть копия. Вчера мы искали другую копию весь день. Это не выход. Гораздо лучше использовать наш вариант, чтобы превратить этот показ в анекдот.
– Успеете снять свою кассету?
– Мы работаем со вчерашнего дня, – сообщил Кудлин, – надеюсь, что вечером прокрутим нашу кассету даже раньше них. И тогда их показ превратится в посмешище.
– Если не будет живых свидетелей, – напомнил Рашковский, взглянув на собеседника.
– Конечно, – согласился Кудлин. Выйдя от Рашковского, он прошел в свой кабинет и, подняв трубку, набирал номер.
– Это я, у нас несколько поменялись планы. Копия нам уже не нужна. И все, кто там был, тоже не нужны.
– Понимаю, – сказал тщедушный человек на другом конце провода, – у нас осталось совсем немного работы. Думаю, к вечеру закончим.
– До свидания, – Кудлин положил трубку. Потом снова поднял ее и, набрав другой номер, спросил: – Как идут ваши съемки? Когда будет готов окончательный вариант записи?
Рассказ двенадцатый
У меня дрожала рука. Я очень боялся сорваться. Если это один из убийц Алексея, я не сдержусь, не смогу. Но неожиданно я разглядел знакомое лицо. Молодая женщина. Где я ее видел? Черт возьми, ну конечно. Это же Кира, та самая новенькая, с которой я даже не успел толком поговорить. Она ведь заменила Галину на встрече с Лепиным.
– Что ты здесь делаешь? – грубо спросил я. – Почему явилась ко мне? Что случилось?
– Они убили Луизу, – тихо сказала Кира.
Она не плакала, не кричала, только тихо сообщила об убийстве подруги. Я вообще не люблю истеричных женщин.
Я огляделся по сторонам. Все было спокойно. Открыл ключом дверь. Вошел в квартиру и позвал Киру. Она была среднего роста, с правильными чертами лица. Длинные волосы до плеч, чуть вздернутый носик. Когда она вошла, я закрыл дверь.
– Почему ты приехала сюда? – спросил я ее, едва мы оказались в квартире.
– Мне некуда идти, – пожала плечами Кира, – они ждут меня у дома.
– Пройди в комнату и сядь на диван, – приказал я ей, – только ничего не трогай.
Она прошла в комнату и покорно села на диван. Ее, кажется, не испугал бардак в квартире.
– Они были и у вас? – спокойно спросила Кира.
Почему она так спокойна? На нее несколько раз жаловались. Получается, что она слишком флегматична.
Я двигаю к себе кресло и усаживаюсь в него.
– Давай по порядку. Откуда ты знаешь про Луизу?
– Я сейчас у нее была. У меня есть ключи от ее квартиры. Они задушили Луизу. Она лежала на кровати. Я увидела ее и сразу ушла.
– Почему ты поехала к ней в пять утра? Вы вместе работали сегодня ночью?
– Нет. Я была у подруги. Мы не работаем без вашего разрешения. Луиза была послушной и никогда не работала без вашего направления. Она боялась случайных связей. Я вернулась домой поздно, к двум часам ночи. Во дворе встретила соседку, она сказала, что дома меня ждут трое мужчин. Я подумала, что они из милиции, и решила домой не ходить. Я живу на квартире, у хозяйки. Позвонила ей с улицы, она тоже сказала, что меня ждут. И в этот момент разговор прервался… Я потом несколько раз звонила, но телефон не отвечал. Тогда я решила поехать к Луизе. Поехала к ней и увидела, что она убита. Поняла, что лучше домой не возвращаться. И к подругам ехать побоялась. Поэтому решила приехать к вам и все рассказать. Какой-то мужчина утром вышел из вашего подъезда собаку выгуливать, и я воспользовалась этим и вошла в подъезд. Вот и все.
Я чуть не прикусил губу от бешенства. Я обязан был догадаться, обязан был предупредить своих девочек. Ведь убийцы искали не только копию кассеты. Они наверняка видели запись. Им нужно было уничтожить все следы. То есть не только стереть видеозапись, но и убрать всех, кто там участвовал. Я должен был догадаться! Вместо этого я занимался проблемами жены Дипломата. Меня подвела обыкновенная жадность. Погнался сразу за двумя зайцами. Я бросился к телефону и набрал номер Валентины. Она жила в хорошем доме, дверь в ее квартиру стальная, если она ее еще не открыла, значит, все в порядке. Но на мои звонки никто не отвечал. Только на четырнадцатый звонок, когда я потерял уже всякое терпение, раздался сонный голос Вали:
– Слушаю вас.
