– Нет, – ответил Доул, без тени улыбки. – Вы слишком высокого роста. Вас свидетели обязательно запомнили бы.
– Эксперты уверены, что это один и тот же человек, – повторил Брюлей. – Мы нашли его сперму в Каоре, Льеже и в Гавре. Во всех случаях это был один и тот же человек. Если его, конечно, можно считать человеком. Ты видишь, на старости лет я становлюсь излишне патетичным.
– Он из Англии? – спросил Дронго, обращаясь к Доулу.
– Не уверен, – мрачно отозвался тот. – Но судя по всему, да. В последние годы в нашей стране количество таких типов почему-то увеличилось.
– Я читал, – кивнул Дронго, – психологи считают, что существует некая аномалия в районе Ростова, это на Северном Кавказе, где появляются различные маньяки. Может, и в Англии появилась такая же «аномалия»?
– Мы проверяем все факты, – сообщил Доул, раскуривая трубку. – В конце прошлого года был приговорен к пожизненному заключению Энтони Харди – так называемый «камденский потрошитель». Мне пришлось заниматься его делом. Знаете, как мы на него вышли? В январе две тысячи второго года у него в доме был найден труп молодой женщины. Эксперты дали заключение, что женщина умерла от сердечной недостаточности. Дело закрыли, хотя было понятно, что Харди страдает психическими отклонениями. Его отправили на принудительное лечение и через несколько месяцев выпустили. А как только выпустили, он заманил к себе двух молодых женщин, задушил их, затем расчленил тела пилой и ножом. В мусорном контейнере обнаружили останки погибших, и тогда полиция пригласила меня. – Доул говорил бесстрастно, излагая факты. – Но моей помощи не потребовалось. Инспекторы почти сразу нашли фотографии сорока четырех жертв этого психопата. Выяснилось, что он был помешан на порнографии и таким необычным образом удовлетворял свою страсть. Тогда решили, что «стаффордский мясник» и «камденский потрошитель» – одно и то же лицо, но я был уверен, что это не так. Маньяк Харди не мучил своих жертв. Ему они были нужны лишь в виде объектов для его удовольствия. Поэтому все его жертвы погибали от удушья. Ему не требовалось кромсать их живыми.
Дронго поморщился:
– Вы знаете, я уже готов отсюда сбежать. Терпеть не могу слушать о таких психопатах. Это самое ужасное, что может быть в нашей профессии.
– Мы обязаны его остановить, – твердо заявил Брюлей. – Продолжайте, мистер Доул.
– В последние годы были разоблачены Джон Кристи из Ноттинг-Хилла и супруги Уэст из Глостера, – сообщил Доул. – Первого обвинили в убийстве шести человек, а супруги Фреди и Розмари Уэст убили девять человек, заманивая их в свой дом. Это все реальные факты, Дронго, и, похоже, вы правы, когда говорите о возможном существовании какой-то «аномалии». Но поиски конкретного преступника, о котором мы сейчас говорим, ни к чему не привели. «Стаффордский мясник» не просто преступник и не обычный психопат. Это какой-то новый тип маньяка, появившийся в двадцать первом веке. Умный, внимательный, наблюдательный, хитрый, мобильный, жаждущий, чтобы о его преступлениях узнал весь мир, использующий последние достижения Интернета. – Он помолчал и добавил: – И неприятный.
Опять наступило молчание. Даббс кивнул головой в знак согласия, но ничего не сказал. Брюлей сопел, посасывая погасшую трубку.
– Дайте мне вашу папку, – мрачно попросил Дронго.
Комиссар подвинул ему папку с документами и фотографиями.
– Как только появилось сообщение об Италии, мы решили увезти оттуда твою семью, – пояснил он. – А заодно убрали из Парижа и мою супругу. Этот тип может блефовать, а нам нельзя так рисковать. Ты не поверишь, если я скажу, что в Англии находится под наблюдением полиции семья брата мистера Доула.
– Я теперь во все поверю, – пробормотал Дронго, открывая папку. Было заметно, как он волнуется, рассматривая фотографии. Бесстрастный аналитик в этот момент куда-то исчез. – Перед тем как сюда приехать, – сказал он, – вы наверняка проанализировали все имеющиеся у вас факты и нашли какие-то общие черты, характерные для этого «мясника».
– Я занимаюсь этим делом уже второй год, – сообщил Доул, – и у меня, конечно, есть некоторые наблюдения.
– Какие? – Дронго продолжал разглядывать чудовищные снимки. Невозможно было представить, что перед ним люди, когда-то радовавшиеся жизни, строившие свои планы, имеющие друзей, родителей, детей… Но еще страшнее был разительный и невероятно эффективный по своему эмоциональному воздействию контраст между этими фотографиями и фотопортретами жертв, сделанными при жизни.
– Все убийства совершались вблизи железнодорожных станций, – сообщил между тем Доул. – Стаффорд находится к северу от Бирмингема, о чем уже говорил комиссар Брюлей. А шотландский город Фолкерк, это вообще небольшая железнодорожная станция между двумя основными городами Шотландии. Я провел там несколько дней. Убийца приехал из Глазго и уехал в Эдинбург, а убийство совершил в ста метрах от станции. Ровно в ста метрах. Очевидно даже, что он высмотрел молодую женщину на вокзале. А возможно, она приехала с ним в одном поезде из Глазго. И он вышел следом за ней…
Дронго смотрел на убитую в Фолкерке женщину. На первой фотографии, где она была снята с сестрой, она еще улыбалась. У нее была мягкая, доверчивая улыбка. Дронго почувствовал, как дергается левая щека.
– До Ангулема все действия убийцы проходят по одной схеме, – продолжил Доул, – но затем он несколько изменил свой стиль. Убийства в Ангулеме, и особенно в Каоре, не вписываются в его обычный «почерк». Похоже, он стал заранее готовиться к своим преступлениям, чего не делал до Ангулема. А последние несколько лет разыскивает молодых женщин, смерть которых принесет ему еще большую известность. И конечно, два подряд убийства мужчин – это вообще нехарактерно для такого рода маньяков. Им обычно не нужна слава. Им нужно совсем другое. Но убийства были. В Оденсе и в Гавре.
– В Оденсе есть музей Ганса Христиана Андерсена, – задумчиво произнес Дронго, отрываясь от фотографий.
– Что? – не понял Доул.
– Оденсе – это городок в Дании, где родился Андерсен, – невесело пояснил Дронго, – я там бывал. Вы знаете, какие замечательные сказки он писал?
Доул и Брюлей переглянулись. Они не понимали, о чем говорит их молодой коллега. Даббс улыбнулся. И только Антон Евстафьев поддержал разговор:
– Мне бабушка читала его книги: «Оловянный солдатик», «Снежная королева», «Русалочка»…
– Интересно, а этому мерзавцу кто-нибудь читал сказки Андерсена? – в сердцах спросил Дронго и захлопнул папку. – Все, – произнес он твердо, – мне вполне достаточно того, что я увидел. И так теперь эти фотографии будут у меня перед глазами всю жизнь. Если вы приехали сюда, чтобы рассказать мне об этом «мяснике», то этого мало. Мы должны его найти. Найти и передать в руки родственников погибших. Чтобы эту мразь… – Он замолчал, сжимая кулаки.
– Ты не так молод, чтобы поддаваться эмоциям, – неодобрительно заметил комиссар Брюлей. – Если мы его найдем, то передадим в руки английского правосудия. Или французского. Но ничего больше сделать с ним не сможем. И ты это прекрасно знаешь.
– Ваш европейский гуманизм вас погубит, – сердито пробормотал Дронго. – Вы уже получили психопатов, которые разгуливают по Европе без границ. Кстати, «мясник» появился в Дании сразу после того, как там открыли границы. Скандинавия и Дания вошли в Шенгенскую зону с две тысячи второго года? По-моему, вы сказали об этом.
– Верно, – кивнул Брюлей. – Нам абсолютно ясно, что этот тип передвигается только в пределах объединенной Европы и не собирается рисковать. Он достаточно умный, если можно так сказать, а его последние преступления – точное свидетельство его пристрастий. О следователе из Гавра написали сразу несколько европейских изданий, и эти сообщения появились в Интернете. О судье из Льежа тоже были сообщения в Интернете. И о полицейском из Оденсе также прошла информация в Интернете.
– Остается уточнить, кто читал эти сообщения, – предложил Дронго.
– Больше пяти миллионов человек, – заявил Даббс, – мы это знаем. Но проверить каждого из пяти миллионов невозможно.
– А сообщение из Кельна? Разве нельзя было снять отпечатки пальцев? Может, все-таки кто-нибудь его
