боком и вверх ногами) при каждом их движении причудливо переплетались со всех сторон, извиваясь в какой-то дикой пляске.
Второв старался не смотреть, но они отовсюду «лезли» в глаза.
— Надо уйти отсюда, — сказал он наконец, — у меня кружится голова.
Ничего, что хотя бы отдаленно указывало на механизм двери, они не нашли.
— Вероятно, он находится на центральном пульте управления, — сказал Мельников. — Здесь должен быть какой-то пульт. Да, — ответил он Второву, — надо уйти. У меня тоже кружится голова. Но я опасаюсь, что и эта дверь закроется, как только мы войдем в трубу. Логически должно быть так.
— Давайте я войду один, а вы останетесь здесь.
— А что из этого толку? Нет, лучше вместе.
Они стояли перед загадочной «дверью», не решаясь войти. Здесь, в центре, было, конечно, безопаснее. Белопольский спустя некоторое время поймет, что разведчики попали в какую-то ловушку, и пришлет помощь. Как открывается наружная дверь, на звездолете знают. Но если они окажутся запертыми внутри корабля, то рискуют остаться там навсегда, — было совершенно неизвестно, удастся ли найти способ выбраться.
«Что же делать? — думал Мельников. — Как поступить? Остаться здесь и ожидать товарищей? Но ведь все равно когда-нибудь придется пройти внутрь».
Будь он один, он не колебался бы ни минуты. Но Второв! Ответственность за него лежала на Мельникове.
Эх, была не была! В крайнем случае они сумеют прорезать стенку трубы или даже взорвать ее».
— На всякий случай оставим записку, — сказал он.
Кратко, но достаточно подробно описав все, что с ними произошло, Мельников положил записную книжку возле чаши, на невидимый постамент. Книжка казалась висящей в воздухе, и ее нельзя было не заметить сразу….
— Ну, теперь идем!
Пятиугольное отверстие было той же величины, что и наружная дверь. Неизвестные звездоплаватели, очевидно, были небольшого роста. Мельников, нагнувшись, перешагнул порог. Второв последовал за ним.
Они остановились сразу за дверью, тревожно наблюдая за ней.
Закроется или нет?..
Дверь закрылась.
Они увидели, как отверстие затянулось точно прозрачной газовой пленкой, сперва чуть заметной, но быстро густевшей. Потом как-то сразу, резким скачком только что бывшее перед ними отверстие исчезло. На его месте блестела гладкая, по-видимому металлическая, стена.
Это было так странно, так необъяснимо, что несколько минут оба звездоплавателя смотрели на чудесную стену, не будучи в состоянии сказать хоть одно слово. Они задыхались от волнения.
Только что на их глазах произошло явление совершенно неизвестное земной науке. Пустота, сквозь которую они свободно прошли, превратилась в металл! Высшей наукой — непонятной, загадочной — повеяло на них от этого феномена, который, несомненно, являлся только применением еще не известных им законов природы.
— С этой стороны почему-то нет граней, — сказал, наконец, Мельников.
— А вам не кажется странным, что мы ее видим? — спросил вдруг Второв.
— Кого?
— Стену. Здесь должно быть совсем темно.
«В самом деле, — подумал Мельников, — почему мы видим?»
Они потушили лампы на шлемах, когда вошли внутрь корабля. Голубой огонь чаши остался за стеной. Но стена была видна. Больше того! Они заметили свои тени, шевелившиеся на ней.
Значит, за спиной свет!
Мельников обернулся и вскрикнул. В его голосе были радость и удивление.
В трех шагах труба, которую они видели из-за двери, идущей в темную даль, оканчивалась. Смутно виднелись деревья леса. Свет был светом дня, — очевидно, не таким слабым, как им казалось в лесу. Этот свет был достаточным, чтобы видеть внутри короткого отрезка трубы, непонятным образом заменившего целую трубу. Этот свет создавал тени.
— Выход! — радостно вскричал Второв.
— Нет! — сказал Мельников. — Это не выход. Смотри внимательнее!
И Второв увидел.
Неясная масса деревьев была по сторонам и сверху, но прямо впереди ее не было. Темная пустота уходила в глубь леса. Видимая труба оканчивалась в трех шагах, а дальше продолжалась труба, о существовании которой можно было догадываться, но не видеть ее.
И все же это была та самая труба, по которой они пришли сюда. Только она стала, по неизвестной причине, абсолютно прозрачной, как пьедестал, на котором стояла чаша.
Мельников подошел к «краю». Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы шагнуть дальше. Внизу, под ногами, он различал траву; казалось, что еще шаг, — и падение неизбежно.
Но металлическая подошва его ботинка ступила на гладкий пол. Рука ощущала полукруглую стенку. Труба была тут, твердая, как и раньше. И невидимая!..
Они шли в полутора метрах над землей, как будто по воздуху. Ноги не слушались, хотя пол был ровным. Ходить, не видя по чему идешь, было не так просто.
— Если бы кто-нибудь мог на нас посмотреть! — сказал Второв. — Странное зрелище! Два человека идут по воздуху.
— Если труба прозрачна снаружи.
— А разве может быть иначе?
— Все возможно.
Мельников включил лампу на шлеме.
Луч света лег на металлическую стенку трубы. Они видели характерные блики, создаваемые светом на поверхности гладкого металла. Но одновременно они видели и то, что находилось за трубой.
Это противоречие производило ошеломляющее впечатление.
Как раз в этом месте вплотную к трубе росло дерево. До того, как зажегся свет, его было плохо видно, — черный контур ствола. Но и теперь дерево осталось таким же темным, хотя находилось в метре от их глаз, и на него должен был падать луч света.
— Вот доказательство! — сказал Мельников. — Металл трубы прозрачен односторонне. Внешний свет проходит свободно, но внутренний не может пройти. Снаружи нас никто не смог бы увидеть.
— Из этого материала мы будем строить стены домов, — сказал Второв, — когда узнаем, что это такое. Представляете себе, сколько света будет в таких домах, а снаружи ничего не видно.
— Ты начинаешь фантазировать, Геннадий!
— Раз мы попали в сказку из «Тысячи и одной ночи»…
— Где-то здесь, — сказал Мельников, — должно быть внутреннее кольцо.
— Да, оно недалеко. Половину трубы мы безусловно прошли.
Они знали, какую форму имел весь этот странный корабль. В центре находилось шестиметровое ядро. Его окружали три трубы-кольца; одно в пятидесяти метрах, а два других, близко расположенных друг к другу, в ста метрах. Центр и кольца соединялись прямой трубой. Первое внутреннее кольцо должно было вот-вот показаться.
«Если оно куда-нибудь не исчезло», — подумал Второв.
Но кольцо оказалось на своем месте. Через несколько шагов они увидели его сквозь стенку трубы.
И так же, как в начале — у ядра, так и теперь — в трех шагах от кольца, — труба перестала быть прозрачной. Но ничто не преградило путь. Там дальше опять виднелись прозрачные стенки.
Радиальная труба проходила через внутреннее кольцо насквозь.
— Тут должен быть вход.
Лучи прожекторов освещали гладкие стенки. Никакого намека на скрытую дверь, никаких выступов
