ключ.
— Почему такая качка, черт возьми! — начал он, но осекся, видя перед собой человека в затрепанной одежде. — Вы кто такой? Кто вам позволил войти сюда?
— А-а, полковник Луис! — узнал его Реаль. — Приятная встреча. На всякий случай поднимите-ка руки вверх!
Ошеломленный полковник, почувствовав дуло пистолета, уткнувшегося в живот, поднял обе руки и попятился.
Реаль прошел за ним в каюту. Несколько секунд противники молча рассматривали друг друга. Потом Хосе спокойно пощупал карманы пижамы полковника, но там, кроме портсигара, ничего не оказалось. Он шагнул к столу, отодвинул верхний ящик и, найдя в кем небольшой маузер, сунул его в карман.
— Теперь можете опустить руки и сесть, — сказал он.
Полковник уселся в кресло, на спинке которого висели его брюки. Глядя на вороненый ствол пистолета, он осторожно осведомился:
— Что все это значит?
— То, что наши роли переменились. Вы не помните меня? Мы ведь с вами виделись месяца четыре назад.
— Да, да, что-то припоминаю. Вы тот бедный сирота?
— Удивительная у вас память! Но не такой уж я бедный, как вам показалось, — насмешливо сказал Реаль. — Вы плохой психолог. Между прочим, вам повезло, что никто в спешке не заметил этой каюты в радиорубке. Но ничего, вы довольно ценный пленник!
— Вас интересует сейф? — спросил Луис, заметив мимолетный взгляд в сторону большого стального шкафа в углу каюты.
— Скорей его содержимое, — уточнил Реаль. — Я думаю, там найдется немало интересного. Например, списки шпиков, которых вы повсюду засылаете.
Полковник, не зная, что же ему предпринять, попросил:
— Разрешите, я закурю. Эти утренние беседы под дулом пистолета немножко действуют на нервы. Здоровье не то, постарел, видимо. Ох, время, время! Итак, вас интересует сейф? Дело в том, что он открывается условным набором букв. Несмотря на то, что ключ торчит в замке, быстро вам его не открыть. А там нашлось бы кое-что любопытное. Жаль, время работает не на вас. Через час или два самолеты разыщут похищенное судно и отправят его на дно. А я бы мог предотвратить катастрофу.
— Я считал вас сообразительнее, полковник, — усмехнувшись ответил Реаль. — Среди каторжников всегда отыщутся любые специалисты. В крайнем случае — пакет взрывчатки… Но я вижу, наш разговор бесполезен и не стоит его затягивать.
— Вы не так поняли меня! — поспешил заверить Луис. — Вам нужен сейф? Пожалуйста, я открою его. Списки разведчиков, говорите вы? Да, есть такие! Предположим, вы разоблачите их, но через несколько месяцев появятся новые. А вот если бы вы уговорили меня служить вам, это было бы ценнее списков, милейший! Мне достаточно честного слова, гарантирующего жизнь. Я джентльмен, и вы джентльмен; мы могли бы договориться конфиденциально…
Реаль внимательно следил за ним. Он знал, что прожженный организатор шпионажа хитер и верить ни одному его слову нельзя. А полковник вкрадчиво продолжал:
— Сейчас у меня единственный выход — служить вам. Сражаются идеи и принципы, а меня, признаться, больше интересует собственная жизнь. Вы видите, я откровенен с вами. На континенте уже второй день творится бог знает что! Вы только послушайте радио.,
Луис рассчитанно медленными шагами направился в угол. Понимая, что за ним наблюдают, он, остерегаясь излишне резких движений, включил радиоприемник и, шаркая спадающими ночными туфлями, вернулся на место.
Приемник едва слышно гудел, пока нагревались радиолампы. PI вдруг в каюту проник знакомый женский голос:
— Говорит радиостанция компартии Южной республики! Повторяем экстренный выпуск последних известий. Сегодня забастовка уже охватила всю страну. Вчера к вечеру стало известно, что к докерам присоединились железнодорожники, трамвайщики, служащие автотранспорта, шахтеры и рабочие консервных заводов…
Это Долорес! Он узнал ее голос сквозь треск разрядов и гудение. Откуда она говорит? Почему так трещит приемник?
Желая избавиться от помех, Реаль подошел к приемнику и, поворачивая ручки, стал ловить чистый звук. Это ему удалось: в каюту ворвался громкий голос Долорес. Девушка взволнованно призывала:
— Если не прекратятся бесчинства военной хунты, мы оставим наших угнетателей без воды, света, горючего и пищи. Довольно быть рабами Зеленого папы! Богатства, которые мы создаем, должны стать достоянием народа, а не североамериканских монополий…
Луис, нащупав висевшие на спинке кресла брюки, вытащил из потайного кармана небольшой пистолет, осторожно сдвинул предохранитель и, с кривой усмешкой нажав на гашетку, выпустил три пули.
Хосе вздрогнул, затем медленно опустился на колени и ткнулся лицом в коврик. Пули полковника попали в цель, — на таком расстоянии промахнуться было невозможно.
Луис наклонился над распростершимся противником и повернул его. Быстро расползавшиеся на груди пятна крови успокоили его. Он торжествовал:
— Я знал, что радио отвлечет… на это и рассчитывал. Не позволительно так доверяться противнику, даже если он и молит о пощаде! Впрочем, вас учить уже ни к чему. Маленькая ошибка иногда стоит жизни.
Подняв пистолет, полковник перешагнул через поверженного противника и, подойдя к радиопередатчику, сказал:
— А теперь мы вызовем миноносцы и торпедные катера.
Реаль с трудом поднял голову; он мгновенно понял все. Луис завладел его пистолетом, но в кармане был другой. Хосе, как бы корчась от боли, повернулся на бок, вытащил маузер и, стиснув зубы, дважды выстрелил…
Он увидел, как дернулась голова полковника, как тот хотел еще раз выстрелить, но не сумел и рухнул около загудевшего передатчика.
«Вызов не состоится», — облегченно подумал Хосе и бессильно опустил голову.
Заключенные, оставшиеся на Панданго, терпеливо ждали, когда судно с беглецами отойдет на такое расстояние, что им не страшна будет стрельба с его борта. Как только контуры судна поблекли в предутреннем тумане, многие из них бегом устремились к первому посту — освобождать арестованных надзирателей и стражников.
Отправив заключенных в бараки, Варош попытался по телефону связаться с начальством на Бородавке, но никто ему не ответил.
«Неужели там никого не осталось в живых? — недоумевал он. — Придется съездить и проверить на месте».
Лодок на острове не оказалось. Один из стражников вспомнил о большой деревянной лохани, стоявшей в прачечной. Ее вытащили на берег и спустили на воду. Лохань не протекала. Капрал, привязав к ней канат, приступил к испытаниям: посадил двух стражников с лопатами и оттолкнул лохань от берега.
«Мореплаватели», отойдя от пристани метров на десять, вдруг перевернулись и, чертыхаясь, забултыхались в воде.
— Вертлявая очень, — утверждали они.
Пришлось для остойчивости прибить к бортам лохани два шкафчика-тумбочки, а на корму приладить самодельный руль. Судно стало неуклюжим, но больше уже не опрокидывалось.
Сделав два длинных весла, капрал в одиночку отправился в рискованный рейс.
