— Вам показалось, — твердо проговорила женщина. — У меня все хорошо, слышите?
Встала с бревна, на котором сидела перед костром, и подошла к дочери, которая в ожидании шашлыков строила неподалеку маленький шалаш из сосновых веток. А Олег занялся шашлыками. В тот день он специально встал пораньше и съездил на рынок, чтобы выбрать самую лучшую свинину. Лисенок, как он с легкой руки милой Даши тоже стал называть Олесю, по полной программе оценила его кулинарные способности и за обе щеки уплетала жареное мясо, хотя дома обычно отличалась неважным аппетитом. Светлана же к шашлыку так и не притронулась. «Спасибо, я не голодна». Пришлось выбросить ее порцию, и было очень жаль потраченных денег — ведь свинина была куплена на последнее. Сбережения Олега растаяли мгновенно. И он уже не знал, что делать, но Снежная королева догадалась заплатить в первых числах мая за работу. Выдавая деньги на строительные материалы, она добавила тысячу евро сверх. «Я обязательно верну ей эти деньги, когда закончится срок пари», — подумал он, пряча купюры в карман.
Во время совместных поездок Светлана всегда доверяла вести машину ему. Олег предположил, что она не любит управлять автомобилем, и женщина подтвердила его догадку.
— Почему же вы тогда не наймете шофера? — спросил он.
— Не могу найти подходящей кандидатуры. А у меня очень высокие требования к прислу… К тем людям, которые окружают меня и Олесю.
Это Олег и сам успел заметить. И милая гувернантка Даша, и домработница Наталья, несмотря на ее разговорчивость, соответствовали самым высоким требованиям. И тем более непонятно становилось, как Светлана решилась нанять его, мнимого строителя, без всяких рекомендаций…
И еще более странно на этом фоне выглядела фигура тренера. Каждый раз, отправляясь куда-нибудь с Леськой и ее мамой, Олег с некоторым злорадством отмечал, что Индюк опять остался не у дел. Интересно, предложи они ему присоединиться, Валентин отказался бы? Или отправился вместе с ними и все время старательно тянул бы одеяло на себя? Проверить это не представлялось возможности. Светлана его не приглашала, а он не выражал никакого желания их сопровождать.
Отношения Индюка и Светланы так и оставались для Олега загадкой. Разумеется, он не верил в байку про какие-то специальные занятия по индивидуальной программе, о которых пару раз вскользь упомянула хозяйка дома. Конечно, Валентин был ее любовником, но в том, как они общались, не было и намека на влечение, нежность или романтику. Светлана держалась с тренером как с приятелем, не более того. А тот, в свою очередь, всячески демонстрировал перед Олегом свою прочную позицию в этом доме. То пытался приобнять Светлану у него на глазах (что она ему не всегда позволяла), то вдруг строгим голосом начинал отдавать приказания Наталье. Олега он просто игнорировал, так, точно тот был пустым местом. Как, впрочем, и Олесю. Но при этом — Олег уже несколько раз это замечал — тайком следил за ним. Иногда возвращался пораньше, а то и вовсе не уезжал, и наблюдал из окна дома за тем, как идет строительство.
Не было никаких сомнений, что это «вооруженное перемирие» не может продлиться долго. Так и случилось — утром в одну из суббот, в середине мая, когда чаша бассейна была уже почти готова.
За завтраком, более поздним, чем в будние дни, собрались все вместе. Погода испортилась, и от запланированной прогулки на берег реки пришлось отказаться, но это особенно никого не огорчило, потому что Олег заказал на этот день три билета в Старый цирк на Цветном бульваре. Олеська, никогда не бывавшая в цирке, сгорала от нетерпения, Олег перешучивался с ней, и даже у Светланы, наблюдавшей за ними, немного смягчилось выражение лица. И тут заговорил тренер.
— Светик, а ты уверена, что была права, наняв этого «джамшуда»? — Не поворачивая головы, он ткнул чайной ложечкой, которой ел свои отруби, в сторону Олега. — Он хоть какие-то рекомендации тебе предоставил?
Олег, не ожидавший этого выпада, чуть не поперхнулся омлетом и в первый момент растерялся. Леська насупилась, засопела и с ненавистью поглядела на Индюка. Одна лишь Светлана оставалась спокойной. Сделала глоток своего сока из моркови с цветной капустой и только после этого невозмутимо спросила:
— А в чем дело?
— В том, что он наверняка тебя обманывает! — тренер по-прежнему не смотрел на Олега. — Я уже который день за ним наблюдаю — он же сам ни черта не делает!
— Разве он не руководит строительством? — Она вновь поднесла стакан к губам.
— Строительством руководит их прораб, молдаванин, как его, Вячеслав, что ли… А этот… Этот вообще непонятно чем занят!
Леська толкнула под столом Олега ногой и сделала ему страшные глаза — мол, чего ты сидишь, ответь что-нибудь этому противному Индюку! Но он не считал нужным ввязываться в ссору и продолжал молчать.
— Ты вот счета за стройматериалы хорошо проверяла? — не унимался тренер. — Не иначе он половину твоих денег в карман положил!
— Что ж ты так переживаешь за мои деньги, Валентин? — усмехнулась Светлана.
— Ты мне не безразлична и хорошо это знаешь. Кажется, я уже неоднократно тебе это доказывал. — Очевидно, Индюк хотел, чтобы его последняя фраза прозвучала с намеком на интимность. Но получилось плохо. В такого рода вещах до Дэна Вербовского ему явно было далеко.
— Олег, у вас все в порядке со строительством? — спросила хозяйка дома, допив свой сок и отставив стакан.
— Да, вполне, — сдержанно ответил тот, хотя внутри все клокотало. — Но если вы недовольны моей работой, я могу в любую минуту вернуть вам аванс и уехать. А строительство может продолжаться под руководством вашего персонального тренера. Он, очевидно, крупный специалист по сооружению бассейнов и отлично разбирается во всех технологических тонкостях.
Олег бил противника его же оружием — тоже говорил об Индюке в третьем лице, так, точно его не было рядом. И тренера это задело.
— Светлана, по какому праву меня оскорбляют в твоем доме?
Она поморщилась:
— Перестань, Валентин, ты как маленький, честное слово! Никто тебя не оскорбляет. И давайте прекратим этот разговор. Пора собираться, нам скоро ехать в Москву, в цирк.
Индюк оттолкнул от себя пиалу, встал, швырнул на стол салфетку и удалился.
Когда и как они со Светланой помирились, Олег не знал. В отличие от тренера, он не имел привычки подглядывать и подслушивать. Олег стремился делать свою работу как можно быстрее (Светлана почему-то очень на этом настаивала), но без потерь в качестве. Это было нелегко, он сильно уставал, тем более что вопреки словам Индюка Олег нередко и сам помогал рабочим, когда требовался физический, но не слишком квалифицированный труд. Поэтому вечером он отправлялся спать немногим позже Олеси, часов в одиннадцать, а иногда и раньше. Плотно закрывал свою дверь, и что дальше происходило в доме, его уже не интересовало. Кто там из них когда ходит в чью спальню — это уже не его дело. Чувство ревности Олегу Игнатенко было незнакомо. Он и Оленьку-то, свою жену, ни разу не приревновал за все двадцать с лишком лет их союза. Всегда знал: Оля не из тех женщин, которые будут изменять ради разнообразия и острых ощущений. Пока она его любит — она с ним. А если вдруг разлюбит, полюбит кого-то другого, то тут уже никакой ревностью не поможешь…
Чем дольше Олег жил в доме на Николиной горе, тем меньше отдавал себе отчет — а что его, собственно, тут держит? Во всяком случае, уж точно не пари с Дениской. Азарт давно пропал, и затея, выглядевшая в барселонском аэропорту такой забавной и остроумной, теперь казалась почти бредом. Возможный проигрыш не страшил. Олег почему-то был уверен, что у Дэна тоже ничего не выйдет. Конечно, когда они изредка созванивались, Денис гнул пальцы и утверждал, что у него все складывается идеально, но Олег, знавший его много лет, не верил.
Может, причина в Лисенке? Да, безусловно. С каждым днем Олег все сильнее привязывался к девочке и постоянно ловил себя на том, что думает о ней. Что-то она капризничала с утра, не заболела ли? Надо позвонить Даше, узнать, как там дела… Понравится ли в гимназии пластилиновая фигурка, которую Леська вчера лепила с таким старанием? Успеют ли они с Дашей в магазин до закрытия, чтобы купить девочке новую обувь, а то старая вдруг так резко стала мала? Если бы раньше Олегу кто-то сказал, что ребенок за один день может вырасти из обуви, он бы не поверил в это, счел бы преувеличением.
