жизни, чтобы добыть себе кусок хлеба. И я научился отстаивать себя. А теперь, сынок, выслушай меня. Ты сейчас вернешься тихо-мирно домой и никому не скажешь, что встречался со мной. Сообщишь только, что провел все это время у Чарли Малливера. Тем самым полиция больших хлопот мне не доставит. Итак, возвращаешься домой и малость приходишь в себя. Ни с кем ни о чем не болтай. Следи за собой и веди себя так, как если бы ты на всю оставшуюся жизнь останешься с матерью. Скажи ей: вернулся потому, что не видел ясно, куда тебя заведет этот путь — долго отсиживаться у Чарли. Хорошенько все понял, Сид?
— Да, — с жаром подтвердил подросток.
— Ну и ладушки! А теперь слушай меня внимательно. Ты мне сказал, что у матери все ещё случаются приступы головной боли и что она, как и раньше, прибегает при этом к аспирину?
— Да, это так.
— Расчудесно. Ладно, я тебе дам специальные аспириновые таблетки и будь внимателен с ними, как только вернешься домой. И как только мать захочет принять аспирир, ты ей дашь тот, что получишь от меня. Усек? Одну или две таблетки — значения не имеет.
— О'кей, я могу это сделать. Но зачем? Они что, лучше, чем те, что продаются в обычном порядке? — с несколько меньшим энтузиазмом поинтересовался Сид.
— Верь мне, сынок, — ответил Бенсон с сатанинским блеском в глазах и двусмысленной улыбочкой на устах. — Они в тысячу раз лучше обычных. Она после них сразу же заснет, а ты сможешь смотаться из дому и вернуться ко мне. Можешь быть уверен: она и не услышит, как ты покидаешь дом. И после этого мы вместе с тобой отправимся на судне… в Южную Африку! Смекаешь, а?
От сверхвозбуждения глаза парня буквально запылали, и он, не в силах вымолвить ни слова, только молча кивнул. Он все хорошо уразумел! Отец протянул ему небольшой флакон с двумя белыми таблетками и вновь крепкой рукой сжал ему плечо.
— Ну что, о'кей, сынок?
— Само собой разумеется!
— Ну и прекрасно! — откликнулся Бенсон, ослабляя хватку. — Но будь осторожен! Полиция тебя забросает вопросами. Ты ведь знаешь, какие они мерзавцы, эти фараоны, а? Главное — ни о чем им не рассказывай! Ты меня не видел, ты ничего обо мне не слышал, и ты отправился к Чарли сам, просто потому, что это взбрело тебе вголову, о чем весьма теперь сожалеешь. Все ясно?
Бенсон, сделав короткую паузу, сжал плечо ребенка с такой силой, что тот чуть задохнулся от боли, но даже не попытался как-то вырваться из этих могущих тисков.
— Ты все хорошенько усвоил, а? Скажешь хоть единое слово о нашей встрече — и тогда прощай наше совместное путешествие. Ждать не буду и отчалю один. Понял?
— Пусть меня скорей убьют, — воскликнул Сид, — чем я вымолвлю хоть что-нибудь на этот счет!
Глава 18 ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА
После того, как его сын ушел, Бенсон ещё с час оставался у Малливера, а затем выскользнул на улицу. Оттуда, выбравшись на крыши, он, перебираясь с одной на другую, добрался до склада, куда проник через окно, внешне выглядевшее как закрытое, но легко открывавшееся от несильного толчка. В руках он нес громадный пакет с продовольствием, четырьмя бутылками пива, сигаретами, спичками, шоколадом и набором игральных карт.
В их убежище стоял зловонный запах, ибо в здании хранилось несколько тысяч металлических бочек с бензином и другими видами горючего. Одним словом, такого количества воспламеняющихся веществ хватило бы на то, чтобы при малейшей неосторожности выгорел целый близлежащий квартал! Место, за исключением небольшого участка непосредственно перед окном, было зловещим, мрачным и затемненным, но Бенсон не стал доставать карманный фонарь. Он начал пробираться вглубь на ощупь, натыкаясь то и дело на бочки, пока не вышел к двери, открывавшейся на деревянную лестницу, ведущую рядом с грузовым подъемником на верхние этажи. Поднявшись по ступенькам до первой лестничной клетки, он три раза стукнул по перилам. Фредди тут же отозвался на условный сигнал и тихо спросил:
— Ну как, все в порядке?
— Все вокруг о'кей. Я принес жратву.
— Вот это кстати, — обрадовался Фредди, ожидавший его в темной комнатушке, где вдоль стен валялась куча всякого тряпья, служившая им матрасами. Кроме того, в их распоряжении были одеяла, укрывавшие беглецов от холода, небольшой стол, пара ящиков, служивших стульями, свеча, воткнутая в горлышко бутылки, а также потайной фонарь. Помещение освещалось мертвенным светом, проникавшим через слуховое окошко, затянутое матовым стеклом.
Бенсон водрузил свой пакет с провизией на стол. Фредди тут же набросился на него, поспешно развязал обтягивавшие его бечевки и, схватив бутылку пива, жадно, с дикой прожорливостью, осушил её. При этом он запрокинул голову, и Бенсон, глядя на его напрягшуюся шею, попытался представить себе, как бы эффектно вошло сейчас в эту плоть лезвие бритвы. Лопнуло бы, словно тетива чрезмерно натянутого лука! Бенсон получил настоящее наслаждение всего лишь при мысли об этом.
— Ну вот и полегчало, — тяжело выдохнул Фредди, ставя бутылку на стол.
Оба скрывавшихся заключенных затем плотно поели, покурили, потолковали о том о сем. Так тянулось время вплоть до того момента, когда Фредди поинтересовался, видел ли Бенсон сына.
— Само собой, — ответил тот и заговорил о нем в таком тоне, который глубоко поразил Тисдейла. — Это такой парень, скажу тебе! Настоящий сын своего отца. Вот увидешь, лет через десять он меня превзойдет по всем статьям. У этого малыша — большое будущее. Можешь смело поверить мне, Фредди. Я бы все же предпочел иметь его на своей стороне, чем в команде соперника…
Он неожиданно замолчал, скривив рот в мерзкой ухмылке.
— В любом случае счеты с ней теперь окончательно сведены.
Он закурил сигарету, казалось, не замечая странного взгляда Фредди.
— Ну что еще? Не надоело на меня пялиться?
— Сид, — наконец сумел выдавить из себя Фредди, проглотив застрявший в горле комок слюны, пока Бенсон пристально рассматривал его. — Неужели ты ходил туда ради того, чтобы покончить с ней?
Бенсон в свою очередь округлил глаза и расхохотался. И смеялся он впервые с тех пор, как они покинули тюрьму. Фредди это потрясло.
— Нет! Ну что ты себе вообразил, ума не приложу? Чтобы я отправился к старухе прямо в когти Гидеону и всего этого племени легавых, что кишет в округе? Ну-ну, да прояви же ты хоть чуточку здравого смысла, эй, парень!
— Но ты только что мне заявил, что…
— Что уже счеты с ней я свел, это, как пить дать. И сделал я это сам, вот! Но не так, как ты мог бы себе это вообразить… И тебе очень хотелось бы знать, каким образом, не так ли? — воскликнул Бенсон с отвратительным смешком… — Так вот: этим займется пацан.
— Молодой Сид? — задыхаясь, пролепетал Фредди.
— Это в чем-то мешает мистеру?
— Не можешь же ты в самом деле просить собственное дитя угробить мать. Он, возможно, и был рад тебя повидать, но…
— Хватить молоть языком. Да, он был в восторге от того, что повстречался со мной, и если бы я попросил его остудить свою матушку, он сделал бы это. Но дело в том, как ты правильно заметил, что он ещё ребенок. Неужели ты думаешь, что я хотел бы, чтобы он сознательно пошел на то, что ему предстоит сделать? Нет, я бы тогда дурно поступил. Он всего лишь даст ей немного аспирину, несколько таблеток. И все! Он даже не сообразит, что произошло. Врачи ему не скажут ни о чем. Возможно, они поинтересуются, где он раздобыл их… если это придет им в голову. И не более того. Поверь мне, Фредди, с нынешним поколением детей уж слишком нянчатся. Самое больше, что грозит мальчику, — это провести несколько лет в исправительном учреждении, а хуже ему от этого не станет! Напротив, Сид с честью выйдет из этого испытания. А мать, ну что же, она поймет все, как только ей начнет выворачивать кишки наизнанку после принятия аспирина. А вместе с обугленной мордой своего дружка получится просто замечательная
