решение может повлять и прямо противоположное показание. Представьте, например, что кто-нибудь видел вашего брата в другом месте, в то время, когда…
— Это невозможно, ведь он был со мной, — спокойно возразила Мэри.
И тут впервые Гидеон задал себе вопрос, не ошибается ли он и не слишком ли поторопился, как Леметр, с выводами.
— Итак, вы желаете сделать заявление и подписать его?
— Естественно.
— Хорошо, — живо отозвался Гидеон. — Сейчас вызову капрала. И все же хотелось бы уточнить одно обстоятельство: почему вы прикрылись именем моей дочери?
Гидеон принял суровый вид. Такой же, какой он напустил бы на себя перед Пруденс. Девушка покраснела, но только слегка.
— М… м… вы знаете, это не совсем неправда.
Взгляд Гидеона ещё больше посуровел. Молоденькая Мэри совсем зарделась, но продолжала мужественно стоять на своем.
— Я её немного знаю. Мы встречались с Пруд в консерватории Гилдхолл, когда я брала уроки фортепьяно. Она… ммм… мы все время приставали к ней с просьбами рассказать об отце потому, что вы интересовали нас. Настоящий детектив — это буквально завораживало, и мы постоянно толкали её на откровенность… В общем, если вы хотите, я вас как бы уже знала заочно.
Гидеон еле сдерживал улыбку перед таким простодушием:
— Да, теперь я понимаю. Все стало на свое место.
— И когда произошло это ужасное событие, — продолжала она торопливо, — а другие полицейские не захотели меня выслушать, я вспомнила о том, что мне говорила о вас Пруд. Вот почему я пришла именно к вам. При этом подумала, что если бы вы узнали, кто я, то не захотели бы встречаться со мной… но уж подругу Пруд примите обязательно.
— Знаете что, Мэри, — простецки произнес Гидеон, — любой человек может прийти в Ярд, чтобы встретиться со мной или с кем-нибудь из моих коллег. Совершенно незачем заручаться чьими-то рекомендациями. И виновен ваш брат или нет, у нас нет иного желания, как помочь вам, вам и вашей матери, и…
Гидеон внезапно замолчал, увидев, что на глаза Мэри навернулись слезы. Похоже, сейчас она ещё более пала духом, чем тогда, когда переступила порог этого салончика. Отвернувшись, она вцепилась в ручку кресла, безучастно устремив полный печали взгляд на зарешеченное окно. Когда, постучавшись, вошел полицейский с полным подносом, Гидеон облегченно вздохнул.
— Поставьте сюда, — распорядился он и шепотом добавил: — Пригласите сюда женщину- полицейского и скажите, чтобы захватила с собой аспирин.
Полисмен, показав кивком головы, что понял, вышел. Гидеон повернулся к девушке и предложил ей чашку чая:
— Выпейте, Мэри, пока ещё он горячий.
Она вскинула на него глаза, но никак не отреагировала на его предложение.
— Вы ведь мне не верите, — с грустью произнесла она. — Как и все остальные, хотя это — сущая правда. Мы и в самом деле были в кино. Уилли поссорился с Винифридой и был в отчаянии. У него не было денег и… я его пригласила. Но никто, абсолютно никто не хочет мне поверить.
Если бы она ещё добавила: 'И мне так страшно', то картина приобрела бы завершенность и искренность.
Да, сомнений не оставалось, наступило время пойти познакомиться с юным Уильямом Роузом.
Женщина-полицейский, пришедшая успокоить девушку, по возрасту была не так уж и старше её, но хорошо знала свое дело и сразу все поняла. Затем Гидеон приказал прислать стенографиста, который записал показания Мэри и удалился. После этой беседы Гидеон сделал неожиданное для себя открытие и теперь ясно представлял, как Пруденс, окруженная кучей студенток, хвастается тем, что она — дочь инспектора Скотленд-Ярда. И это Пруденс! Та самая из его дочерей, которую, казалось, пощадил демон тщеславия! Но было нечто другое, что беспокоило Гидеона куда сильнее, чем мелкое стремление его дочери поблистать отраженным светом: была девушка, дрожащая от ужаса Мэри, её сестра, мать и… убитая Винифрида. И ни в коем случае нельзя было забывать, что её ударили ножом Уильяма Роуза. Причем, одиннадцать раз. После того, как она с ним поссорилась.
Глава 4 БЕНСОН
Бенсон сбежал в компании с неким Фредди Тисдейлом, который был моложе его на двенадцать лет. Они решили держаться друг друга с того момента, как начал созревать план побега, но не в голове самого Бенсона, а хитреца Джинго, мозга той банды, которую Бенсон возглавлял многие годы.
В середине декабря прошли ранние снегопады, и Джинго подметил те выгоды, которые сулила зимняя пурга. Он хорошо запомнил, что ветер намел тогда во дворе тюрьмы огромные сугробы, создав что-то вроде насыпи, достигавшей верхнего края стены. Охранники, конечно же, тоже обратили на это внимание и быстренько убрали снежные завалы, когда буря разгулялась не на шутку. Джинго рассказал о своих наблюдениях Бенсону и Уолли Элдермену и все трое стали терпеливо разрабатывать операцию.
Для достижения успеха пришлось, конечно, посвятить в эти замыслы ещё нескольких заключенных из числа самых матерых и, естественно, заручиться поддержкой одного из охранников. Чего же в конечном итоге им нужно было дождаться? Совпадения трех факторов: обильного снегопада, сильного ветра и небольшого отвлекающего инцидента где-нибудь на территории тюрьмы. Сначала предполагался побег шести человек, затем восьми, а в последний момент к ним присоединился и девятый, узнавший о затеянном. Отказать ему было слишком опасно, поскольку тот мог настучать: Бенсон не питал особых иллюзий в отношении кодекса чести своих сотоварищей.
Настал, наконец, момент, когда все эти необходимые условия создались. Отвлекающим маневром послужил поджог прачечной, что заставило охранников сконцентрировать свое внимание на ликвидации возгорания. А в это время все кандидаты на побег проникли в библиотеку на втором этаже тюрьмы, где обезвредили и крепко связали библиотекаря и двух охранников. Затем перепилили решетки и разбили форсированные стекла окон. После этого оставалось только спуститься во двор тюрьмы, ступив на землю, покрытую пятнадцатисантиметровым слоем снега. С обезьяньей ловкостью они вскарабкались по спасительной снежной насыпи и быстро преодолели стену.
Все прошло без сучка и задоринки. Особая заслуга в этом принадлежала Бенсону, который все рассчитал до малейших деталей. Так что операция завершилась вполне успешно, и теперь Бенсон со своим новым дружком Фредди Тисдейлом скрывался в доме, расположенном менее, чем в двух километрах от тюрьмы.
Бенсон был голоден. Страшно голоден.
Бенсон не отличался высоким ростом. Самый что ни на есть середнячок в этом плане. Но за этой, отнюдь не внушительной внешностью скрывалась невероятная сила. Черты лица — резкие, жестокие; он был способен беспардонно и нагло врать, ни разу не моргнув при этом своими бледно-голубыми глазами. Ожидая долгожданного снегопада, он посоветовал всем членам сплоченной им группы сохранить длинные волосы, что они и сделали. И лишь один из них, тот, кто присоединился в последнюю минуту, имел классическую короткую стрижку заключенного. Именно это умение прорабатывать такого рода мелочи отличало Бенсона от других уголовников и помогало ему преуспевать в преступной карьере в течение пятнадцати лет.
Хотя в прошлом он не учел одной существенной детали, которая стоила ему тюрьмы — реакции жены, которая в конце концов настолько стала его не переносить, что передала полиции те улики, которых ей не хватало для ареста Бенсона.
Она, вероятно, была единственным человеком на свете, которого Бенсон по-настоящему ненавидел, так как для него проявление чувств в крайних формах не было характерным. Но этот случай стоял особняком.
