из правоохранительных органов, ни вас, ни себя самого. Единственная моя сомнительная ценность – рукопись, которая не интересна никому, ни издателям, ни читателям…
– А вот и неправда. – Таким бодрым тоном она обычно успокаивала детишек в детсадовской группе. – У меня как раз хорошая новость. Вашу рукопись приняли.
– В самом деле?! – Он подскочил, снял очки, повертел в руках, неловко водрузил обратно на переносицу. – Боже мой! Спасибо, огромное спасибо вам! – Он сжал ее пальцы мягкими, чуть влажноватыми ладонями и принялся трясти. – Вы даже не представляете, как я вам благодарен. Для меня это так много значит…
– Для меня тоже. – Она осторожно высвободила пальцы. – Вы сможете подъехать в издательство для переговоров?
– Конечно… Конечно, смогу. Попрошу папу, он отвезет.
– Будьте осторожны, – попросила она, отводя глаза.
– Пообедайте с нами, – предложила вошедшая хозяйка, но Вера качнула головой:
– Нет, спасибо. Мне еще за Мишкой надо успеть. Он сегодня на пррдленке остался.
– Как он?
– Ничего. Пятерки носит. – Она почувствовала, как соленый ком вновь подкатывает к горлу, и кашлянула. – Дерется иногда… Как все мальчишки.
– Вы ему так и не сказали? – почему-то полушепотом спросила женщина.
Вера опять покачала головой:
– Я пыталась… Не смогла. Для него папа в Америке. Мишка письма ему пишет, картинки рисует. Знаю, нужно все рассказать, расставить по местам. Вот только соберусь с силами… Я уже решила: потом отправлю его к отцу. Биологическому… – Она криво усмехнулась. – Там он будет в безопасности. Вырастет, выучится. А здесь я за него боюсь. Теперь боюсь…
А вы?
– Я? Нет. Мое место здесь. Здесь у меня мама, а теперь вот Слава похоронен… Да и его родителям кто поможет? Нет, здесь мое место. – Незваная слезинка прокатилась по щеке. Вера смахнула ее, на секунду зажмурилась. А потом, распахнув глаза, улыбнулась сквозь влажный туман. – Ну, что ж… Мне пора.
– Вера… – окликнул ее Александр, – я вас провожу.
– Я провожу, – заторопилась хозяйка.
Но он резко обронил:
– Я сам.
Женщина бросила на нее косой ревнивый взгляд матери:
– До свидания.
– У меня скоро день рождения, – проговорил он виновато, набрасывая куртку на Вери-ны плечи.
– Второй? – невесело пошутила она.
– Нет, первый. Биологический. – Он смущенно улыбнулся. – Может, приедете? Больше мне некого пригласить.
– Сколько же вам стукнет?
– Двадцать.
– Боже мой, – прошептала она тоскливо. Только двадцать… Ох, мальчики, мальчики… Что с вами делают. И с нами тоже.
– Придете? – В его голосе послышалась робкая надежда.
– Я не знаю. Правда. Не могу обещать…
– Извините. Вера… – Он робко удержал ее за рукав. – Я хочу еще раз сказать вам спасибо… Вы… необыкновенная женщина. Пожалуйста, не исчезайте…
– Простите, – мягко произнесла она, – мне действительно пора…
Спиной ощущая взгляд человека, оставшегося позади, она направилась к станции сперва бегом, потом, запыхавшись, перешла на быстрый шаг.
Электричка показала ей дымный зеленый хвост. До следующей оставался час. Вздохнув, она опустилась на скамейку и, обхватив руками колени, помимо воли, снова принялась прокручивать в памяти события полугодичной давности, не оставлявшие ее ни на минуту…
Она даже не подозревала, что может быть так больно. Эта боль отупляла, оглушала, вытесняя все чувства, разрастаясь, подобно дрожжам, заполняя собой каждую клеточку тела и мозга. Когда тот, первый, Славик предал ее, было тоже больно. Но не так. Наверное, она не вынесла, если б не сын. Она не сказала ему правды, потому что боялась, что ему будет так же больно, как ей. Просто папа уехал. Куда? В Америку? Да, верно. Так она создала чудовищную мистификацию, соединив двух абсолютно разных людей с одинаковыми именами. Живого и призрака…
Иногда она сама начинала верить в собственную ложь. И ей становилось легче. Правда, ненадолго. Тогда, чтобы как-то забыться, она начинала убираться в квартире, перебирать вещи… И ей попалась на глаза синяя картонная папка. На обложке стояло имя Александра Огурцова д телефон. Она позвонила и узнала, что он в больнице и только недавно пришел в сознание.
Она приехала позже. Вернуть папку. Он сразу спросил про друзей. Она хотела соврать ему так же, как сыну. Но он сказал, что это неправда. Она спросила, что ему известно. Он ответил, что видел сон. Странный сон, после которого очнулся и понял, что остался один.
Они долго разговаривали, и ей становилось легче оттого, что она могла разделить
Но сама она так и не смогла прочесть больше страницы.
Было слишком больно…
– Ну вот и все, – мысленно произнесла она, выронив дымящийся окурок.
В будке кассира бубнило радио: «Вчера вечером подверглась обстрелу колонна федеральных войск на территории Чечни. Трое военнослужащих получили ранения, один человек погиб. Немногочисленные остатки бандформирований упорно не желают признавать свое окончательное поражение. Но сегодня обстановка на Северном Кавказе, как никогда, находится под контролем. И уже никто не сомневается, что в следующем году…»
– А ведь и правда, – сказала Вера вслух, – скоро Новый год…
42
Она не сразу услышала шаги. Эти люди возникли из наступающего сумрачного тумана бесшумно, как призраки. Двое в милицейских формах и один в штатском.
– Ваши документы…
– Пожалуйста. – Пожав плечами, она протянула паспорт.
– Иванова Вера Михайловна.
– Да, верно.
– Пожалуйста, пройдемте с нами…
– Но почему? – воспротивилась она. – На каком основании? У меня уже билет на электричку куплен. Мне домой пора, у меня ребенок в школе…
– Не волнуйтесь, – мягко, почти ласково выговорил человек в штатском, развернув какое-то удостоверение. – Мы только зададим вам пару вопросиков, и вы будете абсолютно свободны. Как птичка. – И легонько подтолкнул молодую женщину в сторону от платформы, к строгому черному джипу с синей пилочкой на крыше.
В салоне было тепло, играла магнитола. Ее усадили на заднее сиденье, по бокам пристроились люди в форме. Человек в штатском сел вперед и обернулся. Вытащил вскрытую пачку «Мальборо».
– Будете?
– Нет, спасибо.
– Что ж… Наше дело – предложить, ваше – отказаться.
Он убрал сигареты, мягко улыбнулся, но в немигающих темных глазах клубился остывающий пепел.
– Вера Михайловна, не расскажете ли вы нам, что привело вас в столь холодный ноябрьский день в эту
