5. А промышленность вообще успеет эти 20 тыс. произвести до того, как они устареют? Или будем, как с И-16 и Т-35 клепать устаревшие конструкции «до последнего»?
Может хватит протирать заплесневелые кумачовые здравицы давно уже вынесенному из мавзолея вождю? Суворов, тридцатые кончились, культ личности уже отменили! Хорош за Сталина агитировать, надоело!
Глава 4.
Про «настоящего стратега»
Не всякая песня до конца допевается.
«Кроме Тухачевского и ему подобных у Сталина были настоящие стратеги. Первым и самым блистательным из них был Владимир Триандафиллов — отец оперативного искусства. Именно он в 1926 году дал первую приближенную формулировку теории “Глубокой операции” в книге “Размах операций современных армий”. Далее Триандафиллов в книге “Характер операций современных армий” развил свои идеи. Эти книги и сейчас остаются фундаментом советского военного искусства» («Ледокол», с. <56>).
Понятно, стоящим стратегом у Сталина был именно Владимир Кириакович Триандафиллов. Это он закладывал фундамент, пока другие воровали казенный кирпич на дачи. Но этот первый у Суворова пример «настоящего стратега» погиб еще в 1931 году, а его труды шельмовались «любимым наркомом» Ворошиловым вплоть до 1940 года.
Другой пример, Шапошников, хоть, слава Богу, не погиб, но далеко не всегда встречал понимание вождя, в 1942 был снят с поста начальника Генштаба, а в 1943 снят со всех оставшихся постов и до самой кончины упрятан на почетную должность начальника Академии Генштаба. Вам не кажется, что как-то невесело складываются судьбы сталинских стратегов, что «настоящих», что ненастоящих? Может «настоящий стратег» появился у Сталина после Шапошникова?
Вполне возможно, ибо его преемником на посту начальника Генштаба стал молодой, талантливый и крайне любимый Сталиным Александр Михайлович Василевский. Ну, чем не кандидат в «настоящие стратеги»?
Но почему из уст нашего всезнающего эксперта Суворова мы это имя слышали лишь в числе прочих? Почему, единожды назвав Василевского учеником настоящего стратега Триандафиллова, Суворов на этом осекается? Казалось бы вот он — неуловимый «настоящий стратег»! Вот он, альтернативный клятой тухачевщине сталинский супермозг! Но не кричит об этом Суворов. Правая рука Сталина, Василевский, у нашего правдоруба — бесплотная фамилия. Специально все пять книг просмотрел, везде Василевский — лишь фамилия в списке. Как же наш военный гуру Суворов берется писать историю стратегической мысли РККА, если ее венец, планировавший все ключевые операции войны, остается «за кадром»: вроде бы есть, а вроде бы и нету. Почему?
Слово — Василевскому.
«В разработке теории наступательных операций принимал участие заместитель наркома М.Н. Тухачевский, творчески развивавший проблемы ведения боя в своих трудах “Маневр и артиллерия”, “Бой пехоты”, “Наши учебно-тактические задачи”»[824].
«Вот почему теория глубокой операции становилась все более актуальной.
Большую роль в дальнейшей разработке этой теории сыграли Штаб РККА, командующие родами войск и военными округами, начальники их штабов, работники УБП, начальники военных академий, видные теоретики и практики военного дела. Неослабное внимание ей уделяли замнаркома М.Н. Тухачевский, командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич, командующий Украинским военным округом И.Э. Якир, командующий Военно-Воздушными Силами Я.И. Алкснис. Важные проблемы разрабатывались в трудах М.Н. Тухачевского “Характер пограничных операций” (1934), И.П. Уборевича “Оперативно- тактические и авиационные военные игры” (1929), Г.С. Иссерсона “Эволюция оперативного искусства” (1932), С.Н. Красильникова “Организация крупных общевойсковых соединений” (1933), В.Л. Меликова “Проблема стратегического развертывания” (1935), в трудах В.К. Триандафиллова. В результате теоретической и практической деятельности видные талантливые военачальники армии разработали в ходе командно-штабных учений, военных игр, полевых поездок и войсковых маневров новые и оригинальные формы и методы ведения вооруженной борьбы. Этот багаж был весьма полезен в годы Великой Отечественной войны»[825].
«Из значительных событий 1935 года упомяну об участии командования и штаба Приволжского военного округа в стратегической полевой поездке на территорию Белорусского округа. Руководил ею командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич. Наш округ представлял одну из армий, а мне приказано было возглавить в ней оперативный отдел. Польза от полевой поездки в Белоруссию для ее участников, как и вообще от всех учебных мероприятий, проводившихся такими специалистами военного дела, как И.П. Уборевич, была огромной. Что касается меня лично, то я фактически впервые сумел серьезно проверить свою оперативную подготовку. В рамках Приволжского округа такой возможности мне ранее не предоставлялось»[826].
Ну что, достаточно ясно выражается Василевский? Всякий, кто не будет брать с Суворова пример и почитает книгу Василевского «Дело всей жизни», найдет там еще много-много таких цитат.
Вот и получается, что Василевского Суворов «любит, не читая». Вернее читая, но только строго избранные предложения. И Новикова чтит, лишь пока тот молчит в тряпочку. Не то быстренько его «переоформит» как «партизанскую бездарь». Всего делов-то — два росчерка пера!
Так что? Поверим единственному названному Суворовым ученику «настоящего стратега» — Триандафиллова? Нет? А почему? Не потому ли, что бессменный глава сталинского генштаба с 1942 года Василевский диаметрально противоположного мнения о дарованиях столь навязчиво поносимых Суворовым «бездарей» — Тухачевского, Уборевича, Иссерсона, Алксниса и прочих?
Вот и идет Суворов «
Потому и не найдете вы у него имя, того самого, «НАСТОЯЩЕГО СТРАТЕГА».
Глава 5.
К чему это привело
Как человека можно распознать
по обществу, в котором он
вращается, так о нем
можно судить и по языку,
которым он выражается.
