это сделать.
— Но… — начал Грамматикус.
— Это то, чего хотел мой повелитель, и я это сделал для него. Он хотел узнать, что ты сделаешь, если получишь шанс, — ответил Сонека.
— И ты тоже, — прошептал Грамматикус, взглянув на Рахсану. — Это все было обманом.
Она расстегнула свой защитный костюм на шее и достала висевший там кулон.
— Из-за него мой разум казался поврежденным со стороны, — она указала на кулон.
— Но почему, Рахсана?
Она продолжила игриво расстегивать одежду и отодвинула шов, чтобы показать половину своей правой груди. Знак гидры прекрасно сочетался с ее бледной кожей.
Грамматикус отвернулся и упал на колени.
— Кто будет говорить от имени Кабалы? — спросил подошедший к ним Альфарий.
— Они все будут говорить через меня, — щелкнул Г'Латрро — Лорд Альфарий, а наш агент прав. Это не правильно. Кабала сожалеет о вашей агрессии.
— Но они хотят поговорить со мной, так что пусть воспользуются ситуацией и начнут, — ответил Альфарий. — Мое терпение ограничено. Что так важно, что вы приложили такие усилия только для того, чтобы привести меня сюда?
Переводчик Кабалы не ответил. Позади него участники Кабалы разговаривали друг с другом странным низкими голосами.
— Будь бдителен, — сказал Ширу нацеливший болтер на чужих Пек. — Любое проявление предательства…
Шир кивнул.
— Здесь есть психическая активность, но это просто разговоры. Никто из них ничего не замышляет.
— Сообщи мне о любых изменениях.
Жужжащий и бормочущий гул чужих голосов стих. Г'Латрро посмотрел на Альфария.
— Кабала будет говорить, хотя ее и возмутила занятая вами позиция, — сказал он. — Но для людей такая подозрительность и агрессивность типична.
— Начинай, — сказал Альфарий.
— Кабала будет вести дела только напрямую с Примархом Альфа Легиона, — заявил Г'Латрро.
— Я — Примарх.
— С целым Примархом, — сказал инсектоид.
Альфарий запнулся.
— Говори.
— Возможно, проявление доверия с вашей стороны будет полезно, учитывая что вы делаете из нас мишени? — спросил Г'Латрро. — Это будет залогом того, что между нами могут быть раскрыт по-настоящему важные секреты.
Альфарий сердито посмотрел на него и кивнул. Омегон, одетый в свою мерцающую темную броню разведотряда, медленно прошел вперед и встал рядом с Альфарием. Сонека и Рахсана обменялись непонимающим взглядами. Грамматикус заинтересованно смотрел.
— Отруби гидре голову, и две появляться на ее месте. — сказал Г'Латрро — Среди генетических сынов Императора Землян, вы — единственные близнецы. Вы оба — Примарх, одна душа в двух телах.
— Это факт, неизвестный вне нашего легиона, — сказал Омегон.
— Наш самый охраняемый секрет, — добавил Альфарий.
— Как вы это узнали? — спросил Омегон.
Ротовые части инсектоида дернулись.
— Путем осторожного изучения и сравнения известных Примархов, длившегося десятки лет. Нам стало ясно, что самые старшие и самые молодые из вас важнее всего. Из-за того, что сделает Хорус, и из-за того, что вы предотвратите.
— Что сделает Хорус? — спросил Альфарий.
— Он подожжет галактику и развяжет гражданскую войну, — ответил Г'Латрро.
— Ересь! — рявкнул Омегон.
— Именно так, — согласился переводчик.
Альфарий покачал головой.
— Это несерьезный бред. Как и ваш агент, вы говорите о грядущей войне и ужасной погибели… Но вы описывает невозможные события. Хорус Луперкаль — Мастер Войны и правая рука Императора. Он делает все во имя Его.
— Я думаю, что вы просто хотите посеять семена раздора своими диким историями — сказал Омегон. — Подорвать то, на чем основан Империум.
— Это не дикие истории, — сказал Г'Латрро.
— Они лишены оснований и оскорбительны, — отрезал Омегон. — Вы не приводите факты, оперируя туманными заявлениями.
— Это было предсказано, — сказал Г'Латрро.
— Опять! — захохотал Альфарий. — Видение, шаманский сон? Никчемное пророчество, мутное провидение? Это бессмысленно! Вы не можете знать будущее и не можете предъявить нам никаких доказательств.
— Нет, мы можем, — произнес Г'Латрро. — Если это нужно, мы можем разделить с вами наше Прозрение.
— И как это будет происходить? — осторожно спросил Омегон.
— Это не может быть совершено здесь. Сначала мы должны привести наш корабль в место привала и переместиться на него. В качестве жеста доверия, мы позволим вам вести нас под стражей. Но вы должны узнать это, Альфарий Омегон. Вы должны это увидеть.
— Действуйте, — одновременно сказал Примарх Альфа Легиона.
Глава девятая
Орбита, Эолиф, три часа спустя
Они бросили его в камеру тюремного блока Бламира и раздели. После этого они приковали его к железному стулу.
Они не разговаривали. Спустя некоторое время он понял, что они не собирались отвечать на его вопросы и перестал их задавать. С этого момента обработка проходила в тишине.
Люк открылся. Динас Чайн вошел в камеру в сопровождении начальника тюремного блока и двух тюремщиков, одетых в длинные пластиковые передники. Чайн тихо посовещался с тремя товарищами, пытавших Бронци, а затем повернулся к скованному гетману.
— Гуртадо Бронци.
Бронци не ответил.
— Вы задержаны по подозрению в шпионаже в пользу Альфа Легиона. Лорд-Командир не одобряет междоусобный шпионаж. Если вы будете уличены в работе на Астартес, это будет считаться грубейшим актом не лояльности, по отношению к вашему полку, Имперской Армии, экспедиции и Лорду-Командиру. Бронци, вам есть что сказать?
— Это ошибка. Это ложь. Вы взяли не того человека.
Чайн никак не отреагировал. Он подошел к железному столу на котором лежали сваленные куски одежды и оборудования Бронци и извлек из одной зеленую металлическую шкалу, предварительно удостоверившись, что Бронци мог увидеть ее.
— Вы принесли это к нам.
Чайн вернул шкалу в коробку и указал на клеймо на правом бедре Бронци.
— И это, гетман.
