ударив ее по лицу. На нем тоже виднелась запекшаяся кровь.
— Какая разница, где он ее бил, — все еще не понимал Машков, — главное, что она сбежала.
— Вы понимаете, в чем обычно состоят ошибки при расследовании? Вы не проводите связи между разными явлениями. Почему он ее избивал именно в спальне? И почему так спешно, непосредственно перед арестом? Я вошел в кабинет, где лежал этот «дипломат» с найденными деньгами. Там было всего двадцать пачек. Для Хорькова это явно не сумма. Но интересно другое. Зачем он держал «дипломат» с этими пачками денег, если их можно было поместить в небольшой сумке? Что именно они не поделили с Суровцевой, из-за чего он ее избил? «Дипломат» лежал на столе, причем его положили туда, в спешке уронив ручку, которая валялась на полу. Я поднял ее и вновь вернул на стол. Совершенно очевидно, что Хорьков не стал бы хранить «дипломат» на столе. И вряд ли он не мог купить подходящую сумку для двадцати пачек денег. Из этого я могу сделать вывод, что, во-первых, в «дипломате» было гораздо больше денег. Во-вторых, сам скандал произошел в спальне, а она специально прибежала в кабинет, легла на диван и успела бросить «дипломат» на стол. То есть она хотела, чтобы мы нашли ее именно в кабинете, а не в спальне. И наконец, в-третьих, ее не было в кабинете, когда ваши сотрудники стреляли. Весь диван был в осколках стекла. В мелких осколках. А на ней не было ни одного стеклышка. Значит, она вошла туда позже.
— Прекрасно, — Машков усмехнулся. — Простите меня, но это абсолютно невероятно. Как вы могли все запомнить и разглядеть за пять минут?
— Для этого не нужно много времени. В «дипломате» были деньги, много денег. Она успела их спрятать, и поэтому между ними произошел скандал. Когда он вышел из дома и отправился сдаваться, она успела спрятать часть денег и только потом вбежала в кабинет, упала на диван и бросила «дипломат» на стол. Вот, собственно, и все.
— Наши сотрудники обыскали всю дачу, — возразил Машков, — но ничего там не нашли.
— Значит, плохо искали. Деньги на даче, и она вернется за ними. Они ведь не могли поругаться до того, как она звонила своей соседке в поселок, иначе она просто не стала бы звонить с такими разбитыми губами. Кровоподтеки были совсем свежие.
— Вы уверены, что она приедет на дачу? — понял наконец Машков.
— Почти наверняка. Ей иначе незачем было убегать. Меня эта женщина просто потрясает. Я давно не встречал подобных ей. Абсолютная стерва. Я почти восхищен.
— Учитывая, что она организовала убийство собственного мужа, — напомнил Машков, — она действительно порядочная сволочь.
— Вот, вот. Почти шекспировская героиня. Поэтому она мне так интересна. Кстати, я уверен, что она в курсе всех дел Хорькова. Скорее он был под ее влиянием, чем она под его. Бывают такие сильные женщины, которые умеют быть постоянно правыми. И всегда побеждать в споре с мужчинами. Кстати, она еще и красивая. Я обратил внимание на ее фигуру, когда она поднялась с дивана. Она очень эффектная особа.
— Будем надеяться, что вы окажетесь правы, — вздохнул Машков.
— Вы имеете в виду ее красоту? — пошутил Дронго.
— Нет. Ее возможный приезд на дачу. Если она там не появится, нам снимут с плеч головы. Всем без исключения. Расследование взял под свой контроль лично Президент. Мы даже согласились полностью амнистировать подонка Хорькова, чтобы он рассказал нам о втором ящике.
— Глупо и опасно, — возразил Дронго. — Он рецидивист и вряд ли, оставшись на свободе, исправится. Гораздо интересней помиловать вот эту стерву. Судя по тому, как он ее избил, это может так его задеть, что он расскажет вам все и без помилования. Достаточно пообещать полное освобождение Суровцевой. Это будет гораздо более эффективным средством. И в плане разговора с Хорьковым тоже. А как другие?
— Мы сегодня упустили Полухина, — признался Машков.
— Плохо. Значит, будем ждать Суровцеву на даче. Я все-таки надеюсь, что она приедет. Зачем-то она все же сбежала? У этой женщины нет других мотивов, кроме главного — деньги и власть. И последнее место, где она была на свободе, это дача Хорькова. Значит, она вернется туда снова.
Всю оставшуюся дорогу Дронго молчал. Когда они приехали на дачу, которая была опечатана и пуста, он предложил отправить автомобиль с сотрудниками подальше от дома, а сам остался вместе с полковником. Машков и Дронго осторожно вошли внутрь дачи, стараясь не шуметь. Везде было темно, и хотя светила полная луна, тем не менее они несколько раз натыкались на мебель, пока поднимались наверх. В одной из комнат они сели вдвоем на кровать.
— Подождем, — произнес Дронго. — У нас много времени.
— Интересно, куда она могла сбежать? — шепотом спросил Машков. — Мы обыскали весь город.
— Она же знала о связях Хорькова с уголовниками. Значит, вполне могла позвонить одному из них, — задумчиво сказал Дронго. — Сейчас ей нужен очень надежный человек, который мог бы привезти ее на дачу и потом увезти с деньгами. Вы не знаете такого?
— В ее окружении не знаю. Даже не представляю, кто это мог бы быть. Хотя нужно отдать ей должное — она умеет разговаривать с мужчинами. Подполковник Волнов попал под ее полное влияние.
— Посмотрим, кто приедет утром, — задумчиво произнес Дронго. — А чем занимался этот Полухин?
— Ему лет шестьдесят. Он известен как посредник между киллерами и заказчиками преступлений. По оценкам МВД, на него работает порядка двадцати — двадцати пяти наемных убийц. Это довольно крупная фигура. Но мы, к сожалению, его упустили. Ума не приложу, как он мог уйти от нас.
— Она к нему не поедет, — размышлял вслух Дронго. — Точно не поедет. Большие деньги, слишком большие. Побоится. Но тогда должен быть кто-то другой. Ну, просто фурия зла. И как здорово все было придумано с тем оврагом в поселке! Это ведь явно могла придумать только женщина. Так изощренно все подстроить!
— Мне трудно бывает следить за ходом ваших рассуждений, — признался Машков, — но я каждый раз поражаюсь оригинальности вашего мышления.
— Никакой оригинальности здесь нет, я вам уже говорил об этом. Просто я умею находить связующие моменты, на которые остальные не обращают внимания. Вот и все.
— Скажите, — шепотом спросил полковник, — это правда, что у вас была женщина, которая спасла вас, заслонив своим телом? Извините, если вам неприятно об этом говорить.
— Правда, — кивнул Дронго, — и можете не извиняться, ничего страшного. Прошло уже много лет. Много…
Он замолчал. Полковник тоже замолчал. Так они сидели довольно долго, пока за окнами не забрезжил рассвет. В Москве в августе светает довольно рано, уже в четыре часа утра. И ровно через полчаса они услышали внизу легкий шорох. Машков вопросительно посмотрел на Дронго.
— Она, — уверенно кивнул тот.
Москва. 16 августа
В этот день в американском посольстве раздалось сразу несколько звонков. Требования звонивших были предельно четкими и жесткими. В течение последней недели в Хельсинки побывали министр обороны, несколько ведущих академиков, работающих по программам ядерного оружия, руководители ФСБ, прокуратуры, МВД. Все это не могло укрыться ни от финских журналистов, ни от американской резидентуры в Хельсинки. Нужна была конкретная информация по поводу того, что именно случилось в Финляндии и почему обе стороны так нервно реагируют на любые появившиеся в печати предположения о совершенствовании Россией своего ядерного вооружения.
В Вашингтоне даже получили сведения о том, что представители российской разведки и посольства довольно активно платят журналистам, чтобы те не поднимали эту тему или просто перебив, али возможные публикации другими сообщениями. Это был известный журналистский прием, когда одна
