триумфально победили.
— Я не знал, что мне кто-то помогал, — тихо ответил Манюков, — но в любом случае я победил честно.
— Тогда вспомните, что произошло полтора года назад, — продолжал мучить его Кларк. — Ваш шеф, занимавший очень жесткую позицию по отношению к нашей стране, был уличен в отношениях с опальными лидерами одной из противостоящих Президенту группировок. Были даже опубликованы фотографии, и в результате он был с позором изгнан.
— Ну и что?
— Ничего. За исключением того факта, что фотографии были присланы в газету из нашего посольства.
Кларк дал возможность Манюкову прочувствовать паузу, возникшую в их разговоре, и тольта потом сказал:
— А потом вы, став помощником Президента, нанесли первый свой визит в Вашингтон и подтвердили, что мы не ошиблись в выборе. Вы меня понимаете?
— Уходите, — тихо попросил Манюков. — Уходите немедленно.
— Но послушайте, Виктор Федорович, мы же не просим вас работать на нашу разведку или становиться нашим информатором. Я просто хочу, чтобы вы подтвердили или опровергли факт вашего пребывания в Финляндии.
— Уходите, — твердо повторил Манюков, сидевший в кресле и боявшийся пошевелиться. Он побледнел, но все еще держал себя в руках.
— Это не рационально, мистер Манюков, — сузил глаза Кларк. — Подумайте о Саше, о вашем зяте. У него такие перспективы. Мне от вас ничего ненужно.
— Уходите, — снова сказал Манюков, поднимаясь с кресла. — Уходите, иначе я могу сорваться.
— Вы не рациональный человек, Виктор Федорович, — посетовал Кларк, поднимаясь следом за ним. — Простите, что причинил вам беспокойство.
Он повернулся, чтобы выйти, и протянул на прощание руку. Манюков посмотрел на него и убрал свои руки за спину.
— Ну-ну, — усмехнулся Кларк. — По-моему, вы сейчас нравитесь самому себе.
Он с досадой подумал, что все сорвалось. С другой стороны, подобная реакция Манюкова свидетельствовала о том, что в Финляндии действительно произошло нечто очень серьезное. Он вышел из квартиры, уже прикидывая, как он будет писать отчет об этой встрече. Манюков сидел бледный и потрясенный. Затем он тяжело поднялся, подошел к телефону и начал набирать номер виллы в Майами. Через пару минут он услышал веселые голоса внуков и счастливый голос дочери, осведомившейся по- английски, кто говорит.
— Это я, — сказал Манюков непослушными губами. — Как у вас дела?
— Здорово, — призналась дочь, — здесь так здорово, папа. Ты даже не можешь себе представить.
— А дети как?
— Ты слышишь их крики? Они в бассейне, купаются. Что-нибудь случилось? У тебя такой голос?
— Нет-нет, ничего. Все в порядке. Я позвонил просто так. — Он устыдился собственной слабости.
Поначалу он хотел попросить дочь позвать к телефону мужа, но передумал. И, попрощавшись, положил трубку, прошел в кабинет и долго сидел в своем кресле. Затем вышел на кухню к жене.
— Ты знаешь, — сказал он, мучительно подбирая слова, — мне кажется, что я уже засиделся на своем месте. Все наши ребята из того первого состава давно ушли, а я все еще сижу в аппарате, занимаю место молодых. Президент, правда, пока ничего не говорит, но я думаю — мне нужно уходить.
— Ты хочешь уйти с работы? — изумилась жена.
— Да. Мне пора уже на пенсию, — криво улыбнулся он, — давно пора. И напрасно я полез в политику. Не мое там место. Пойду снова преподавать.
— Что на тебя нашло? — спросила она. — Ты сегодня какой-то странный.
— Вот поэтому и хочу уйти. — Он снова вернулся в кабинет.
Еще через полчаса, когда на часах было уже десять, он вернулся на кухню.
— Ты не помнишь, как позвонить в Тулу к Сергеевым? — спросил он жену.
— Зачем тебе Сергеевы? — спросила она. — Чего ты вдруг о них вспомнил? Ты ведь уже несколько лет туда не звонил.
— Мне нужен их телефон, — уклонился он от ответа. — Найди мне его.
Сергеев был ректором учебного заведения, где заведовал кафедрой сам Манюков. Во время перестройки Сергеева сняли с работы, но с Манюко-вым они еще несколько лет сохраняли дружеские, нормальные отношения. Их жены учились когда-то в одном классе, и они какое-то время даже дружили семьями.
— Сейчас принесу. — Жена вышла и вскоре вернулась со старой записной книжкой. — Вот телефон, — сказала она, с любопытством глядя на мужа. — И зачем он тебе сейчас, ночью, я не понимаю. Или ты думаешь, что он опять ректором стал? К нему вернуться хочешь?
Не обращая внимания на жену, он набрал номер телефона своего бывшего ректора. Довольно быстро трубку подняли. Он узнал голос. Это была супруга Сергеева.
— Варя, здравствуй, — сказал Манюков, — это Виктор говорит.
— Какой Виктор? — не поняла женщина. — Вы не туда попали.
— Это Виктор Манюков говорит из Москвы.
— Виктор Федорович, — испугалась женщина. Раньше она называла его Витей, но теперь, когда он стал помощником Президента, она не осмелилась назвать его так.
— Как дети, как Коля? Как вы поживаете?
— Все хорошо. Коля с сыном на рыбалку поехали. Сегодня же суббота. Вы же помните, как они рыбалку любят.
— Ты почему мне «вы» говоришь. Варя? Это же я, Виктор Манюков.
— Вы… ты…. вы меня простите, Виктор Федорович, я сама не знаю, что говорю.
— У меня к тебе просьба. Варя, — попросил он женщину. — Ты помнишь секретаря райкома Кузнецова? Ну, нашего бывшего секретаря райкома. Он еще со мной баллотировался в депутаты.
— Помню, конечно, — испуганно сказала женщина. — Только мы коммунистов не поддерживаем, — на всякий случай сказала она. — Мы за вас голосовали, за Президента.
— Да-да, понятно. Ты мне можешь его телефон дать?
— Откуда же мне его телефон знать?
— Послушай, Варя, я тебе серьезно говорю, мне его телефон нужен. Ты ведь должна знать. У тебя же брат его свояком был.
— Я и забыла совсем.
— Варя, мне очень нужен его телефон.
— Сейчас посмотрю… — Он ждал довольно долго, минуты три, пока наконец она снова не подошла к телефону.
— Спасибо, Варя. А Коля вернется, ты ему привет передай, скажи, пусть в Москву ко мне приезжает, я его ждать буду.
— Обязательно передам. Спасибо вам, Виктор Федорович.
— Ладно, ладно.
Он положил трубку. Посмотрел на записанные цифры и набрал номер. На этот раз не отвечали долго. Потом раздался глуховатый голос:
— Слушаю вас.
Это был Кузнецов. Тот самый второй кандидат, против которого появились заказные статьи. Тот самый секретарь райкома, который не должен был пройти в депутаты. Манюков чуть кашлянул.
— Борис Александрович, — сказал он смущенно, — я звоню, чтобы узнать, как ваши дела.
— Кто это? — удивился старик. С тех пор прошло уже столько лет.
— Это Виктор Манюков, помните такого? Наступило молчание.
