— О чем это?
— У меня есть к вам интересное предложение.
— Идем за мной, — согласился Михаил, показывая куда-то за спину портье.
Они прошли через холл, вышли в небольшой коридор, и Гогуладзе толкнул дверь, приглашая войти в маленькую комнату. Комната была пуста. Вдоль стены выстроились стулья. На журнальном столике стоял телефон.
— Какое у тебя дело ко мне?
— Мой друг просил передать вам триста долларов, — будничным голосом сообщил Дронго, доставая три стодолларовые бумажки.
— За что? — коротко спросил Михаил.
— Мне нужно узнать у вас некоторые подробности.
Он даже не посмотрел на деньги. Только в лицо незнакомцу. Потом недовольно буркнул:
— За три сотни «зеленых» купить хочешь? Дешевку нашел, да?
— Нет, нет, — поспешил успокоить его Дронго, — я не хотел вас обидеть. Может, мой друг обещал вам большую сумму? Вы скажите, я заплачу за него. Сколько? Пятьсот, тысячу?
— Хороший у тебя друг, — уже более спокойно сказал Гогуладзе, — ладно, посмотрим, что ты хочешь. Ты сам грузин?
— Нет. Но грузинский немного понимаю.
— Тогда скажи, что тебе нужно. А я назову цену.
— У меня очень простой вопрос. Это вы обнаружили убитую на третьем этаже?
— Какую еще убитую? — разозлился Гогуладзе.
— Женщину, которую нашли убитой на третьем этаже в своем номере. Ведь вы отвечали за их мини- бар. — Он намеренно говорил ему «вы», словно не замечая, что тот обращается к нему на «ты».
— До свидания, — Михаил повернулся к нему спиной, — уходи-ка отсюда, — посоветовал он, намереваясь уже выйти из комнаты.
— Подождите, — попытался остановить его Дронго, — может, мой друг предложил вам куда большие деньги?
— А мне твои деньги вообще не нужны, — обернулся к нему Гогуладзе, — мне моя голова дороже. И у тебя нет столько денег, чтобы мне за нее заплатить. Ничего я тебе не скажу. Лучше уходи отсюда. Ничего у тебя не выйдет.
— Мне нужно знать, что именно вы видели?
— Ничего не видел, — огрызнулся Гогуладзе, — говорю, уходи отсюда.
— Сейчас, — Дронго вдруг схватил руку Михаила, резко выворачивая ее в сторону. От нестерпимой боли тот застонал. Дронго толкнул его к стене и прижал локтем горло. Несчастный захрипел, но Дронго давил все сильнее.
— Ты свои дешевые трюки в другом месте показывай! — рявкнул Дронго. — Сейчас ты у меня на коленях ползать будешь.
— Отпусти, — хрипел Михаил, — отпусти же. Существует определенный тип людей, которые понимают только язык силы. Очевидно, Михаил был из той породы. Пока к нему обращались на «вы», предлагая деньги, он хамил, показывал характер. Но, когда увидел перед собой хама и бандита, под которого играл Дронго, испугался. Он понял, что своя голова дороже.
— Быстро колись! — Дронго понимал, что, войдя в роль, нужно играть ее до конца. — Говори, — надавил он сильнее на горло Гогуладзе.
— Ничего не знаю, — хрипел тот, — мне сказали, чтоб молчал. Чтоб ничего не говорил. Я вошел в комнату, там была она… Убитая… лежала на полу. И больше ничего не видел. Клянусь мамой, ничего не видел.
— Кто сказал, чтобы ты молчал?
— Следователь. И наша служба безопасности. Говорят, там бизнесмен жил, очень известный. Чтобы я нигде его имя не говорил. И вообще чтобы забыл про убитую.
— И все? — разочарованно спросил Дронго.
— Клянусь, — хрипел Михаил, — ничего больше не знаю. Как женщину увидел, сразу побежал в коридор людей звать. Я крови боюсь…
— Ладно, — Дронго ослабил хватку. Черт возьми! Получалось, что он идет по ложному следу. Повернувшись, он пошел к выходу.
— А мне что делать? — услышал Дронго за спиной робкий голос.
— Жить как раньше, — бросил он, не оборачиваясь.
В холле портье, увидев знакомое лицо, улыбнулся.
— Письмо еще не пришло, — приветливо сказал он.
— И не придет, — бросил Дронго, выходя из отеля.
День второй
В машине его терпеливо ожидал Андрей. Дронго тяжело опустился на сиденье. Вздохнул, взглянув на часы. Условленное время встречи с Викентием Алексеевичем еще не подошло, но добираться до прокуратуры через центр города пришлось бы не менее тридцати-сорока минут.
— Позвони Любомудрову, пусть ждет нас, — сказал Дронго.
Андрей кивнул, доставая телефон. Набрав номер, передал телефон Дронго.
— У вас есть новости? — спросил он.
— Нет. Следователь ничего не сказал. Вы ведь понимаете, что он не имеет права разглашать тайну следствия. За исключением некоторых общеизвестных фактов. Как звали девушку, где она была прописана, ну и тому подобная дребедень.
— Мы сейчас приедем, подождите нас, — попросил Дронго, отключаясь.
Он знал, как просто прослушать мобильный телефон. Когда автомобиль отъехал от гостиницы, Дронго спросил у сидевшего за рулем Андрея:
— Как ты думаешь, мы сумеем найти следы убитой по тому адресу, куда она якобы ездила?
— Не знаю, — честно ответил Андрей.
— Ты отвозил ее на Удальцова?
— Вообще-то я не водитель, — заметил Ильин, — у меня немного иные функции.
— Я не хотел тебя обидеть. Просто мне нужно понять, зачем она туда ездила. Если только для того, чтобы обмануть всех вас, то это слишком далеко: Она могла бы выбрать место поближе. Если там действительно жили ее знакомые, то их наверняка уже потрясли следователи. В таком случае, почему следователь не хочет сообщить нам адрес, который все равно ничего не даст? И все же съездим по адресу, который знали ваши водители. Кстати, кто их обычно туда отвозил?
— Наш водитель. Леня. Он работает с самим патроном. Поэтому и отвозил ее туда, на Удаль-цова. Два раза. И еще раз кто-то другой. Но я точно не помню, кто именно.
— Где можно найти вашего Леню?
— В офисе нашей компании. Он на работе.
— Заберем Викентия Алексеевича и поедем к вам. Нужно найти Леню. Кстати, заодно и выясним один адресок. Телефон Лени у меня есть, узнаем, по какому адресу он находится.
— Выясним, — кивнул Андрей, — это-то не проблема.
Автомобильные пробки в центре города были уже не просто обычным явлением, но проблемой, решить которую не могли городские власти. Даже широкие проспекты столицы не выдерживали напора автомобилей, хлынувших в город с начала девяностых. До прокуратуры они добирались довольно долго. У здания их терпеливо ожидал Викентий Александрович, не проявляя никаких признаков раздражения. Профессия приучила адвоката к терпению. Он сел в машину и тяжело вздохнул.
— Собственно, я так и думал, — сказал Любомудров, — ничего не получается. Следователь даже не хочет говорить на эту тему. Его можно понять. С одной стороны, на него давят, чтобы он быстрее закончил
