Вероятно, господин Вальтер и раньше догадывался об этом, но сомневался. Теперь у него не было лишнего беспокойства. Затем был побег Себастьяна. Мне кажется, Бауэр догадался, что Альфонс Габриэль мог что-то видеть или знать, ведь у него оказался спотжетон из кошелька Феликса, и то, что жандарм был ранен во дворе Герты, очевидно, спасло бродяге жизнь.
Бауэр не скрывал от нас, что пошел за ключом к фрау Герте. Даже просил его дождаться. Что там произошло? Скорее всего, она по какой-либо причине не захотела ему отдавать ключ. Возможно, что хотела прижучить прилюдно доктора — это было в ее характере, несмотря на возраст, она была авантюрная дама, любила разбойника в молодости и, возможно, решила, что раз доктор так странно себя ведет, то он убийца Феликса. Думаю, она хотела его изобличить самостоятельно. Увы, ничего из этого не получилось. Жандарм стал отнимать ключ, она не отпускала, он толкнул, и старуха упала, ударившись затылком о землю. От этого удара она и скончалась.
Неожиданно для себя Бауэр заметил, что за ним кто-то следит. Это был мадьяр. — отец Иеремия искоса глянул на чужака, который продолжал идти за ним и Иоганном след в след. — Я пока не до конца понимаю, чем Иштван занимался в среде чужаков. Но учитывая, что он тевтонец, то, наверняка его главная цель — это борьба с языческим культом. Вероятно, он давно уже наблюдал за господином Вальтером. Но его интересовал не сам Бауэр, а то, что он искал — клад. Увидев, что он убил Герту из-за ключа, мадьяр хотел скрыться. Но не тут-то было, жандарм попытался его схватить. Завязалась короткая потасовка, в результате ее мадьяр с силой ударил рукоятью ножа Бауэра по затылку, а тот, теряя сознание, успел выхватить револьвер и выстрелить в чужака. Господину Вальтеру не откажешь в самообладании, даже в такой момент он сообразил, что пользоваться чакрами, которыми он явно владеет лучше, чем огнестрельным оружием — не самое лучшее время.
Ну а все остальное — тебе известно, — добродушно заметил священник. — Те, о ком мы думали, что они могут быть замешаны в преступлении, просто скрывали свои собственные грехи. И мне очень горько сознавать, что о большинстве из этих грехов я узнал, расследуя эту историю. У Лауры должен был быть ребенок от Феликса, но ее родной отец помог ей от него избавиться. Доктор Филипп думал, что убийца или Франц, или его собственная дочь. Пытаясь их выгородить, он как мог смыл следы преступления. Кстати, учитель тоже сначала отрицал их связь, но он просто не хотел, чтобы стала известна история с позаимствованными чужими деньгами.
Бродяга успел выскочить из ящика с песком до прихода Себастьяна, молочников и учителя. Он сорвал с пояса Феликса кошелек. Мы все думали, что у него там огромное богатство, он им не раз хвастался, но оказалось, что это деньги, взятые у матери на то, чтобы откупиться от Лауры. Те деньги он уже передал учителю, а оставалось в кошельке всего несколько монет. В том числе спотжетон Альфонса Габриэля. Однорукий бродяга не мог ловко управиться с кошельком, но ему не терпелось узнать, на месте ли его монета. В результате, он выронил их все. И тут услышав, что кто-то идет, он быстро схватил спотжетон и перепрыгнул через изгородь.
Потом он видел, как во двор вошел Себастьян. Наверное, он собирался его окликнуть, может быть, даже и звал. Но Себастьян был так ошеломлен увиденным, что только стоял растерянный, с алебардой в руках, которую вытащил из горла Феликса. Затем во дворе кузницы появились молочники и учитель. Кто-то из них позвонил в колокол. Нина сначала испугалась, но увидев, что Себастьян и сам напуган, и нападать на нее не собирается, пошла спокойно к колодцу — по дороге она сильно ругалась с мужем, он ударил ее по лицу, у Нины пошла носом кровь. У колодца она смыла ее. В это время учитель заметил валяющийся кошелек, а рядом с ним монеты. Монеты он подобрал, а кошелек задвинул поглубже в кусты, потому что начал сбегаться народ. Когда появился господин Вальтер, учитель спросил разрешения остаться посторожить место преступления. Жандарм согласился. Как только все ушли вслед за Бауэром и Себастьяном, Рудольф выбросил кошелек за забор, туда, где до этого прятался бродяга, и подобрал оставшиеся монеты. Все, кроме одной. По всей видимости, она закатилась дальше остальных. Или выпала из кошелька раньше. Но ее нашел впоследствии Генрих и принес, чтобы помочь следствию.
Некоторое время мы думали, что убийцей может быть Франц. Но в самом деле, это — благородный молодой человек, который очень любит Лауру и хочет ее спасти от нее самой. К убийству он не имел ни малейшего отношения. Когда он перебрался с велосипедом через реку, то увидел пастушка. Дальше мы можем строить только предположения. Франц и пастушок противоречат друг другу, почему? Кто из них лжет? Я подумал, что пастушок, и причина у него веская — захромавшая лошадь. Может быть, ее кто-то взял? Но чужому пастушок не доверит, а Францу лошадь не нужна у него и так есть средство передвижения… А может быть, они устроили соревнование, мелькнула у меня мысль? Кто быстрее, лошадь или велосипед? Тогда, чтобы не выдавать мальчика, Франц ничего и не сказал об этой истории, хотя рисковал быть обвиненным в убийстве. Франц остался со стадом, а пастушок повел лошадь домой.
Теперь Генрих. Генрих тоже добрый человек. Но один из его заработков — не совсем честный: это изготовление оружия, наподобие старинного, которое ему заказывает граф Ерёмин. От кузнеца требуется не только мастерская работа, но и молчание о том, что коллекция графа не является подлинной. Хотя по мне так работа нашего кузнеца ничуть не хуже работы старинных мастеров. Стыдиться тут нечего.
К этому моменту рассказа священник прошел уже мимо и церкви, и своего дома, и вышел на берег реки, к деревянному мосту, через нее перекинутому. Мост был хлипкий, слабый, он совсем не смотрелся рядом со старинной мощной ровной дорогой, ведущей к селению Аасвальде на юге, в пятнадцати километрах от Рабеншлюхт. Около моста был вкопан в землю такой же старинный мильный камень. Это была местная достопримечательность. Вся деревня гордилась тем, что такой камень имеется лишь у них во всей округе. Ни в Аасвальде, ни в Дюстервалде ничего подобного не встречалось. На камне была выбита надпись, которая совсем уже стерлась, только снизу едва проступало «2 мили». Отец Иеремия присел на камень отдохнуть.
— Куда мы теперь пойдем? — спросил Иоганн, не представляя, какие планы в голове отца Иеремии.
— Нам надо пройти еще две мили по дороге, — ответил священник. — Как и написано на камне. А там — будет видно.
— Так две мили — это и будет Аасвальде! — воскликнул Иоганн. — Это целых пятнадцать километров. А потом еще столько же обратно. Дядя, вы не сможете столько пройти! Зачем нам туда? Проще взять лошадь.
— Да ведь на камне указаны не немецкие мили, — ответил священник. — а латинские. И получается не пятнадцать километров, а меньше трех. Римляне, проложившие здесь дорогу, поставили мильный камень, который как и положено, обозначал расстояние до ближайшего населенного пункта. И этим населенным пунктом был не Аасвальде, а Рабеншлюхт.
— Рабеншлюхт ведь здесь…
— А в прежние времена находился на той стороне реки. В двух римских милях отсюда. О том, что деревня переехала на другой берег в незапамятные времена, нам поведал сегодня учитель Рудольф. Как-то раньше я особо об этом и не задумывался. А теперь понял: и предки лесника, и Бауэр совершили при поисках клада одну и ту же ошибку. Они не учли, что местоположение деревни с того времени изменилось. И холм к северо-востоку от кладбища — это не от нашего деревенского кладбища, а от того, что на том берегу реки. Только от него ничего давным-давно не осталось. Я не очень надеюсь найти клад, но хочу посмотреть хотя бы на то место, которое все так долго ищут. Ну что пойдем помаленьку дальше, — предложил священник, встал с камня и, кивнув головой мадьяру, отправился дальше.
— Как я догадался, что убийца — господин Вальтер? — продолжил свой рассказ священник. — Это был нелегкий путь размышлений и рассуждений. Слишком много противоречий мне виделось во всём этом деле, слишком много лгали те, кто окружали Феликса — каждый скрывал какую-то свою правду и боялся, что она будет раскрыта. Но с Божией помощью мне удалось восстановить всю цепь событий.
Прежде всего мне попала в руки записка, написанная Феликсом Себастьяну от моего имени. До осмотра места преступления я думал только о ней. Кто ее написал? Зачем? Почему от моего имени? На последний вопрос ответить было легче всего — наверное, Себастьян поверил бы только мне — его все обижали, а священник не станет лгать. Для чего? Вероятно, чтобы выманить его из кузницы, чтобы совершить здесь убийство Феликса. Так мне в то время казалось. Но кто же мог это сделать? Только человек, который знал хорошо, что Себастьян сирота, что он страдает от того, что незаконнорожденный. И убийца был не просто жесток, но отчаянно циничен — он использовал горе невинного паренька себе на
