— Мне кажется, я вправе сама решать.
— Конечно, только я не хочу, чтобы ты потом пожалела. Ты убедила себя, что влюблена в меня, а разочаровываться всегда очень больно.
— Так вот чего ты боишься?
— Боюсь?..
— Да. Ты боишься меня.
Гаррет фыркнул и попытался изобразить удивление, но в глубине души чувствовал, что она права.
— С чего ты взяла?
Она медленно приблизилась и стала рядом.
— Ты боишься полюбить меня… Да нет, не меня, вообще кого-нибудь. На ошибках твоего отца ты выучился и раз навсегда сказал себе, что женщине доверять нельзя, если не хочешь, чтобы тебя облапошили… Так?
— Ну, более или менее… — Он слегка отодвинулся от нее. — Любовь — это иллюзия, мираж.
Сверкает вдали, манит, сулит все блаженство на свете — и всегда остается недосягаемой. Стоит ли всю жизнь гоняться за тем, чего не существует?
— Боишься повторить судьбу отца?
Гаррет замер.
— Тебе трудно это понять.
— Однако же так легко ты от меня не отделаешься.
Он глубоко вздохнул, стиснул зубы и произнес с убийственным спокойствием:
— Я не люблю тебя, Си Джей, ясно тебе?
Гаррет ожидал, что она вспыхнет, потом отвернется и бросится вон, закрывая ладонями залитое слезами лицо. Ничего похожего! К его удивлению, она только сдержанно улыбнулась, отчего у Гаррета мороз пробежал по коже.
— Да у меня этого и в мыслях не было, — беззаботно отозвалась она. Никакой любви, всего лишь контракт. За подписью и печатью. И ты зря рассчитываешь, что тебе удастся так легко его разорвать. С Берти это не пройдет.
Гаррет решил, что ослышался.
— Что? — хрипло переспросил он. — Ты о чем?
— Да ладно, брось, — нетерпеливо отмахнулась она. — Мы уже неделю играем в романтическую любовь, думаю, тебе не меньше моего надоело. Может, для разнообразия перестанем притворяться?
Как кусочки детской мозаики, все вдруг сложилось в голове и встало на свои места.
— Так ты все знаешь?..
— Ну конечно! Она же моя тетка, мне ли ее не знать! Слава богу, за столько лет я ее достаточно изучила, чтобы держать ухо востро.
— Но откуда?..
— Я сразу поняла, что тут дело нечисто. А уж когда узнала о ее болезни, все стало ясно как дважды два. Словом, мне понадобилось подтверждение, я перерыла ее бумаги и нашла договор.
Гаррет вспомнил некоторые формулировки того договора, и у него засосало под ложечкой.
А еще ему пришли на память долгие взгляды, многозначительные улыбки, прикосновения…
Так она все знала и подыгрывала ему! И небось еще посмеивалась про себя.
А он-то, дубина, поверил!
— Очень мило. А она знает, что ты позволяешь себе совать нос в ее бумаги?
Си Джей рассмеялась.
— Не правда ли, странно, что чужая непорядочность возмущает нас гораздо больше, чем наша собственная?.. Так вот, ради Берти я пойду на все, даже на брак с тобой.
Ловко она тебя отбрила, подумал Гаррет, невольно краснея.
— Итак, прошедшая неделя, можно сказать, прошла впустую.
Щеки Си Джей тоже слегка порозовели.
— Это зависит от точки зрения. Мне показалось, ты получил удовольствие.
Еще один удар ниже пояса!
— Я — да, — медленно выговорил он. — А ты?
На сей раз и он, кажется, попал не в бровь, а в глаз. Во всяком случае, румянец Си Джей стал гуще.
— Пожалуй, «удовольствие» — не совсем точное слово. Но в целом мне не было противно, благодарю! — Си Джей вызывающе глянула на него через плечо. Труднее всего оказалось создать видимость, что инициатива принадлежит исключительно тебе.
— Твоему хладнокровию можно позавидовать.
— У меня нет другого выхода, — ответила она с металлом в голосе.
Гаррет вдруг почувствовал усталость и страшную апатию. Запустив пальцы в волосы и не глядя на Си Джей, он спросил:
— И что же дальше?
— Ничего. Все согласно договору. Мы поженимся, но каждый будет жить своей жизнью, насколько это возможно. Если хочешь, можем даже составить еще один договор — на сей раз между нами двоими. Я обязуюсь спать с тобой, рожать детей и все такое прочее. Для окружающих мы будем счастливой семейной парой, и, кроме нас, никто не узнает правды.
— Нет, пожалуй, я все-таки не завидую твоему хладнокровию. Ты просто айсберг.
— Ну да, а ты заботливый, великодушный человек! Пожертвовал собой ради счастья бедной девушки, а миллионные барыши здесь совершенно ни при чем.
Слегка прищурясь, он смотрел на нее и пытался найти хоть что-нибудь от той Си Джей, которую знал раньше. Или ему только казалось, что знал?
— Я тебя явно недооценил.
— А меня здесь все недооценивают. Им и невдомек, что я давно выросла. Си Джей вскинула голову и холодно поглядела на него с другого конца комнаты. — Я далеко не в восторге от нашего брака, Гаррет Джеймисон. Но таково решение Берти, и поначалу оно вроде бы входило в твои планы. Из трех сторон договора я теряю больше всех, поэтому последнее слово должно остаться за мной. Все будет так, как задумано.
— А если я откажусь?
— Не откажешься. Ты дал слово. Насколько я понимаю, это что-нибудь да значит.
— Да, ты умеешь найти уязвимое место.
— Повторяю: у меня нет другого выхода, — почти грубо отозвалась она. Не знаю, что бы со мной было, если бы не Берти. Я обязана ей всем, а взамен от меня требуется такая малость — всего лишь выйти замуж по ее желанию.
Гаррет не мог опомниться.
— Теперь я вижу, с кем имею дело. Кристал девчонка по сравнению с тобой. А ты с первой минуты играла со мной как кошка с мышью.
— Но ты же сам на это напросился.
— Я думал, ты другая… Ты заставила меня поверить… — Он закусил губу. — А ты такая же, как все. Думаешь только о собственной выгоде.
— Гаррет, я… — Си Джей помедлила, подыскивая слова и стараясь перехватить его взгляд. — Я никогда не лгала тебе. И не думай, что прошлой ночью я хотела устроить тебе ловушку… Может быть, я несколько поторопила события, но лишь затем, чтобы облегчить твое положение… — Она смущенно отвернулась. — Я ведь не знала, как ты смотришь на то, чтобы заняться со мной любовью, и не могла понять, где правда, а где игра.
Я запуталась… И решила: если я сделаю первый шаг, нам обоим потом станет легче.
Гаррет устало прикрыл глаза. И впрямь — где правда, где игра?.. Пожалуй, игры-то и не было.
Прошлой ночью Си Джей стала для него по-настоящему желанной — чтобы не сказать «любимой».
