Опять снег пошел. Вот она, твоя свобода, цыган. Отупение, невежество, голод, холод и вечное рабство… Спокойной ночи.
Л ю д с к а я.
МАРИНА и ПИТЕР ДЖЕК.
ПИТЕР ДЖЕК. Ты правда не хотела читать письмо?
МАРИНА. Не хотела.
ПИТЕР ДЖЕК. Марина, ты уверена?..
МАРИНА. Да хватит же! С ним все кончено. Что же мне на настоящих мужиков-то не везет?!
ПИТЕР ДЖЕК. Прости…
МАРИНА. За что?..
ПИТЕР ДЖЕК. Так ты больше не хочешь с цыганом убежать?
МАРИНА. Я вообще больше ничего не хочу.
ПИТЕР ДЖЕК. Ты уверена?..
МАРИНА. Я стала дурная. Может, из-за старика все. Он такой был злой, а я… он ведь любил меня… из- за этого столько напастей на нас свалилось…
ПИТЕР ДЖЕК. Все здесь варились в одном котле. Вот поженимся и заживем тихо-тихо, все у нас будет как у людей, все хорошо… Верно, Марина? Хорошая моя…
МАРИНА. У меня никогда ничего не будет как у людей, и хорошо мне не будет. С тех пор как десять лет мне стукнуло, ни один мужик мимо не прошел, каждый облапать норовит.
ПИТЕР ДЖЕК. Марина…
МАРИНА. Слышишь, как ветер воет. Страшно мне что-то, и сердце будто дрожит. Питер, ты веришь, что я не подговаривала старика? Он сам убил. Я ничего не знала.
ПИТЕР ДЖЕК. Конечно, не знала.
МАРИНА. А некоторые думают… Одному Богу известно, что они думают. Ханс Джозеф иногда так страшно со мной говорит. И глядит страшно – точь-в-точь как старый хозяин.
ПИТЕР ДЖЕК. Да уж, хозяин тут много налепил – по образу и подобию.
МАРИНА. А ты на него ничуть не похож.
ПИТЕР ДЖЕК. Любимая моя…
МАРИНА. Снег прямо стеной валит. Никогда такого не видела. Весь мир этот снег похоронит.
ПИТЕР ДЖЕК. Мы ведь поженимся?
МАРИНА. Меня всегда будет тянуть на волю…
ПИТЕР ДЖЕК. Мы поженимся.
МАРИНА. Когда-нибудь я все-таки убегу. С тобой хорошо, покойно. Я всю жизнь тут прожила… И его милость я люблю, очень люблю. Но… Ох, Питер, я за него так боюсь.
ПИТЕР ДЖЕК. Я тоже.
МАРИНА. Ты уверен, что его не тронут?
ПИТЕР ДЖЕК. Не знаю.
МАРИНА. А ты не можешь его как-нибудь защитить?
ПИТЕР ДЖЕК. Да как защитить-то?
МАРИНА. Не повезло мне, не встретился мне в жизни настоящий мужчина!..
ПИТЕР ДЖЕК. Марина!
МАРИНА. Убегу! Все равно убегу!
Белая гостиная.
БАЗИЛЬ и ПИТЕР ДЖЕК. БАЗИЛЬ в костюме для верховой езды, в высоких сапогах, с хлыстом.
БАЗИЛЬ. Не понимаю.
ПИТЕР ДЖЕК. Давайте снова объясню.
БАЗИЛЬ. Но это бредовая идея.
ПИТЕР ДЖЕК. Это утверждение своей власти. Все так и поймут. А признают за вами власть – вы станете, как отец ваш был, неприкасаемым.
БАЗИЛЬ. Значит, стану отцом. Ну уж нет. И вообще, это смахивает на черную магию.
ПИТЕР ДЖЕК. Она тут и нужна. На колдовство никто не посягнет. Живем-то мы в колдовском мире…
БАЗИЛЬ. Но это аморально. Марина отвергнет твою идею с негодованием.
ПИТЕР ДЖЕК. Не думаю, ваша милость. На то и традиция, что все ее понимают и принимают. Здесь у нас по-настоящему реально только то, что из прежних времен пришло, а новое приживается плохо. Вы тут тоже человек новый, потому и оказались в опасности. А отец ваш хранил обычаи предков. Всех девушек в имении сам выдавал замуж, со всеми проводил первую ночь.
БАЗИЛЬ. Я слышал подобное про деда… Не знал, что и отец… позволял себе… В старину во многих частях света господа лишали невест невинности в первую брачную ночь. Но здесь! В наше время! Как же люди стерпели?
ПИТЕР ДЖЕК. Вам покажется странным, но вашего отца тут не только боялись и ненавидели. Им восхищались, любили его… Люди ценят все великое…
БАЗИЛЬ. Да уж. Спаси их Господь… Но, Питер, давай-ка проясним еще раз. Ты предлагаешь, что в день твоей свадьбы… когда ты женишься на Марине… она проведет ночь… со мной?..
ПИТЕР ДЖЕК. Да, ваша милость.
БАЗИЛЬ. И об этом все узнают?
ПИТЕР ДЖЕК. А в этом доме все все знают. И если вы выдадите ее замуж как подобает, как ваш батюшка выдавал, тогда все…
БАЗИЛЬ (с безумным смехом). Боже! А ты-то как вытерпишь? И зачем?
ПИТЕР ДЖЕК. Я же советовал вам уехать. Только знал, что не послушаетесь.
БАЗИЛЬ. Все равно, спасибо за совет.
ПИТЕР ДЖЕК. Здесь вы в опасности, и продлится это не день и не два. Обиды не уходят в песок, они в душе таятся, копятся. Вы признали за отцом вину и тем самым уронили себя, слабину свою слугам показали. А волки, как почуют кровь, сразу пускаются в погоню. Слабина – тот же запах крови. Вам тут опасно жить, добродетели погубят.
БАЗИЛЬ. Зато меня спасут пороки, так надо понимать? Да не могу я относиться к этому как к традиции. Это разврат. Если я проведу с Мариной ночь, я…
ПИТЕР ДЖЕК. Тут-то самое главное и кроется. Марина среди нас – человек особенный. Из-за отца вашего. За ней сила и власть. От нее часть власти к вам перейдет. Всяко, конечно, бывает, и недолюбливают ее за эти дела, но и уважают, даже боятся. Великая шлюха – великая сила. Она у нас тут вроде богини.
БАЗИЛЬ. А я, получается, стану богом, если выдам ее замуж как ты предлагаешь?
ПИТЕР ДЖЕК. Верно.
БАЗИЛЬ. Но люди-то как воспримут? Ханс Джозеф?
ПИТЕР ДЖЕК. Все воспримут одинаково. Ханс Джозеф поймет, что это знак, что трогать вас нельзя. Священным станете.
БАЗИЛЬ. Так ты полагаешь, опасность велика?
ПИТЕР ДЖЕК. Да. По крайней мере до весны. Когда снег сходит, в душе меньше безумия. А сейчас я боюсь за вас каждую минуту. У нас же тут полгода над вашим отцом суд вершился – со смерти его и до вашего приезда. Теперь жертва нужна – приговор исполнять.
БАЗИЛЬ. Я не хочу умирать за отца. Но то, что ты, именно ты, предлагаешь…
ПИТЕР ДЖЕК. Марина вас любит.
Базиль.. Лишь потому, что я… Но это же еще хуже! Верно? Признаюсь, и меня влечет к ней. Но тебе-то каково? Ведь это… настоящая ночь, не просто так?
ПИТЕР ДЖЕК. Конечно, настоящая. Что до меня… Я ведь Марину всю жизнь люблю. И всю жизнь она причиняла мне великую боль. И женой когда станет, все равно мне всегда будет через нее страдание. Люди-то не меняются. Я справлюсь, не привыкать. Я только смерти стерпеть не смогу.
