— Если бы существовал такой приказ, я бы не стал болтать с тобой. Это не приказ, но если сделаешь, как я тебе сказал, будешь обеспечен до конца своих дней… Надеюсь, ты понимаешь, кто в этом заинтересован?
— Да, полковник!
— Можно надеяться?
— Буду действовать точно по обстоятельствам.
— Отлично! — Рот Уолтера растянулся в улыбке. — Вылетай!
Серое море. Ветер рвет седые верхушки волн, подталкивает самолет под крылья. Рокуэлл производит поиск судна методом «параллельных галсов». Через каждые пять минут радист бросает в эфир:
— Не обнаружено!
Тринадцатый галс. Курс — восток. Заканчивая поисковую прямую, Рокуэлл увидел на горизонте дымок и развернулся к нему.
Постепенно вырисовывался силуэт большого корабля.
— Смотри, какой белый красавец!
— Однотрубный. На мачте флага нет, — сказал радист.
— Ищи связь!
Радист защелкал переключателями каналов.
— «Санта-Мария», прием? — монотонно повторял он. — Ответьте… Капитан, встаньте в круг.
Рокуэлл закружился над кораблем. На палубе стояли пассажиры и смотрели на самолет.
— Вон красотка в белом машет ручкой. И никакой охраны… «Санта-Мария», ответьте… ответьте… Есть связь, капитан!
— Переключи на меня.
— Я «Санта-Мария», отвечаю, — послышался в наушниках густой спокойный голос.
Рокуэлл назвал свои позывные и предложил:
— Измените курс и вернитесь в Пуэрто-Рико.
— Будем идти прежним курсом в Анголу, — кратко прозвучал ответ, а затем: — Конец связи с вами, перехожу на открытую международную волну.
Рокуэлл кивнул радисту, и тот переключил диапазон радиоволн. Через минуту тот же голос вышел в эфир.
— Всем! Всем! Я, капитан Энрике Гальвао, сообщаю, что в ночь с двадцатого на двадцать первое января группа противников португальского диктатора Салазара захватила лайнер «Санта-Мария»…
В эфир неслись слова, полные горечи и решимости.
— Салазар взял народ в железо, — пробормотал радист. — Несладкая жизнь!
— …Пассажиры и экипаж просят сообщить их семьям, что они здоровы, и я добавляю — здоровы и свободны! — продолжал Гальвао. — Мы сделали первый шаг в борьбе против пирата Салазара и просим политического признания этой освобожденной части нашей национальной территории, во главе которой стоит генерал Дельгаго… Повторяю… Всем! Всем!..
Рокуэлл снизился и пролетел у самого борта корабля, погасив скорость до минимальной. Пассажиры толпились у поручней. Маленькая девочка, сидя на плечах отца, махала платочком. Увидев на капитанском мостике человека, он невольно поднял руку в знак приветствия. Хорошая зависть шевельнулась в душе к людям, преследуемым эсминцами, воздушными торпедоносцами и злобой властителей, но смело, без колебаний идущих к своей цели.
Радист снова установил связь с судном.
— Я «Нептун-три», — передал Рокуэлл. — Если не вернетесь в порт, буду принимать крайние меры!
— Для нас пути назад нет! — ответили с корабля.
— Произвожу боевой заход! — предупредил Рокуэлл и вывел самолет на прямую для торпедного удара.
Рокуэлл хорошо помнил предложение Уолтера. Белый дым мирно курился из широкой трубы корабля и стлался по палубным надстройкам.
— Смотрите, капитан, они бросились в каюты! — закричал радист.
— Молчать! На прямой.
Рокуэлл торопливо положил руку на пульт управления.
Момент для сброса торпеды.
Рокуэлл нажал кнопку… кнопку включения передатчика. И вместо смертоносного снаряда на корабль полетело короткое:
— Желаю удачи!
Самолет с ревом пронесся над белым лайнером и повернул к берегам.
Рокуэлл вошел к начальнику штаба. В кабинете сидел Джо Кинг. Уолтер поднял круглые злые глаза и заорал:
— Почему не выполнил приказа? Почему действовал, как мягкотелая девица?
— Разве был приказ о потоплении судна? — с усмешкой спросил Рокуэлл.
— А, вот как ты заговорил, скотина! Вы слышите его, Кинг?
— Спокойно, полковник! — сказал Кинг. — Координаты вам известны. Сколько заплатите, если я утоплю португальскую галошу?
— Поздно! Весь мир уже знает о политических целях восстания! Смит не смог заткнуть им глотку. Но ты, Смит, ответишь за невыполнение приказания. Пойдешь под суд!
— Какое приказание вы имеете в виду, полковник?
— Топить судно я тебе не велел. Так ведь? Ну?
— К вашему счастью, свидетелей при этом не было.
— Но ты забыл об официальном приказе сообщить координаты корабля? Ты их не сообщил! Вот за это и предстанешь перед военно-полевым!
— Я забыл!
— Знаю, что только так ты и будешь мычать. Преступление не велико, но…
— Плевать я хотел! — взорвался Рокуэлл. — Сегодня двадцать пятое января. Через два часа кончается мой контракт с вами, и я свободный человек! Ясно, полковник?
— Два часа? — скривил губы Уолтер, и глаза его превратились в ехидные щелки. — Благодарю за предупреждение. Так вот на что ты рассчитывал! Ну и глуп же! Двух часов вполне хватит на то, чтобы судить тебя и заставить раскошелиться на штраф, причем на это вряд ли хватит твоих сбережений. А если не хватит, ты увидишь небо в крупную клетку… Кинг, уведите арестованного!
Это прозвучало так же, как несколько лет назад в Южной Корее: «Уведите военнопленного!» И с многолетним запозданием Уолтер прошипел:
— Пошел к черту, Смит! Через час встретимся.
На этом шофер закончил рассказ.
— Полковник сдержал слово? — спросил я.
— Если бы нет, я смог бы уплатить взнос авиакомпании.
Шофер молча вылез из машины и услужливо распахнул нашу дверку.
— Прошу, господа! До вылета вашего самолета еще целый час. Надеюсь, я не причинил вам беспокойства во время поездки?
Владимир Казаков
КАСКАДЁР
Я не был знаком с Кеном Тайлером, но видел один из его демонстрационных полетов. Это был пилот, летные рефлексы которого отработаны до птичьих инстинктов. Его истребитель бил франкистов в небе
