Мир приключений № 14, 1968

История с географией

Наибольший прижизненный успех выпал на долю Жюля Верна в 70-х годах.

С 6 ноября по 22 декабря 1872 года в фельетонах газеты «Ле Тан» печатался один из лучших его романов — «Вокруг света в восемьдесят дней».

Эксцентричный англичанин Филеас Фогг, взявшийся на пари совершить кругосветное путешествие за восемьдесят дней (в го время такой маршрут отнимал не менее полугода), не может потерять ни одного часа. Он использует все виды транспорта, вплоть до буера (сани под парусом). Интерес читателя увеличивается по мере того, как у путешественника иссякает запас времени. Темп действия нарастает с каждой главой. Для географических описаний и рассуждений на научные темы у автора почти не остается ни места, ни времени.

…Сенсационное путешествие приближается к концу. Преодолены все препятствия. Филеас Фогг надеется выиграть пари. Когда он уже близок к цели, сыщик Фикс сажает его за решетку. Пока удалось выяснить, что Фогг, принятый за вора, арестован по ошибке, истек последний — восьмидесятый — день путешествия. Но затем ложная развязка сменяется настоящей: обескураженный Филеас Фогг внезапно узнает, что он все-таки выиграл пари благодаря «найденному» в дороге лишнему дню. Он упустил из виду, что кругосветный путешественник при пересечении стовосьмидесятого меридиана теряет или выигрывает один день, в зависимости от направления, в котором движется (на запад или на восток).

В беседе с одним журналистом Жюль Верн так объяснил свою идею:

«Я обратил внимание на тот факт, что в настоящее время вполне возможно объехать вокруг света за восемьдесят дней, и мне тотчас же пришло в голову, что, воспользовавшись разницей меридианов, путешественник может либо выиграть, либо потерять один день в зависимости от того, поедет ли он против солнца или навстречу солнцу… Может быть, вы припомните, что мой герой Филеас Фогг благодаря этому обстоятельству прибыл домой, выиграв пари, вместо того чтобы потерять один день, как это ему показалось».

Научная сторона замысла раскрывается только на последних страницах, когда Филеасу Фоггу становится известно, что ему удалось «обогнать время».

Как только появился роман, Парижское географическое общество стало получать от разных лиц запросы: почему именно на стовосьмидесятом меридиане путешественники должны прибавлять или убавлять один день? Почему условная линия разграничений и перемены чисел не исключает недоразумений? Какие трудности возникают от несогласованности в международном счете времени?

И тому подобное.

Жюль Верн был не только романистом, но и автором известных трудов по истории географических открытий. По рекомендации профессора Вивьена де Сен-Мартена его избрали членом Парижского географического общества. Естественно, что письма читателей были переправлены в Амьен и президент Географического общества попросил писателя сделать сообщение по затронутым вопросам.

Об этом вскользь упоминают биографы Жюля Верна. Значит, подумал я, в трудах Парижского географического общества могут оказаться какие-нибудь неизвестные сведения о Жюле Верне.

И действительно, просмотр бюллетеней подтвердил догадку: нашлись не только подробные отзывы на географические труды писателя, но и текст его сообщения, не зарегистрированного ни в одном списке сочинений Жюля Верна.

4 апреля 1873 года он выступил на открытом заседании Парижского географического общества с докладом «Меридианы и Календарь».

— Дело идет, — сказал писатель, — о довольно странном положении, которым воспользовался Эдгар По в новелле под заглавием «Три воскресенья на одной неделе»: дело идет о положении, в котором оказываются люди, совершающие кругосветное путешествие, отправляясь на восток или на запад. В первом случае, вернувшись к пункту отправления, они выигрывают день, во втором случае — теряют.

«Действительно, — писал он, — продвигаясь на восток, Филеас Фогг шел навстречу солнцу, и, следовательно, дни для него столько раз уменьшались на четыре минуты, сколько градусов он преодолевал в этом направлении. Так как окружность земного шара делится на триста шестьдесят градусов, то эти градусы, помноженные на четыре минуты, дают ровно двадцать четыре часа, то есть сутки, которые и выиграл Филеас Фогг. Иначе говоря, в то время как он, продвигаясь на восток, видел восемьдесят раз прохождение солнца через меридиан, его коллеги, оставшиеся в Лондоне, видели только семьдесят девять таких прохождений».

Таким образом, вопрос поставлен, и мне достаточно будет резюмировать его в нескольких словах.

Каждый раз, когда совершают кругосветное путешествие, направляясь к востоку, выигрывают один день.

Каждый раз, когда совершают кругосветное путешествие, направляясь к западу, теряют один день, то есть двадцать четыре часа, которые солнце в своем видимом движении употребляет на то, чтобы обогнуть Земной шар, и это случается неизбежно, сколько бы времени ни было затрачено на переезд.

Результат этот до такой степени действен, что морская администрация выдает добавочный дневной рацион судам, которые, отправляясь из Европы, огибают мыс Доброй Надежды, и, напротив, удерживает дневной рацион у тех, которые огибают мыс Горн.

Отсюда можно сделать нелепое заключение, будто моряков, отправляющихся к востоку, кормят лучше, нежели тех, которые отправляются к западу. И действительно, когда все они, прожив одинаковое количество минут, возвратятся к пункту отправления, то окажется, что одни позавтракали, пообедали и поужинали лишний раз сравнительно с другими. На это дадут ответ, что они проработали лишний день. Бесспорно, но ведь они и прожили больше!

Итак, очевидно, что на каком-нибудь пункте земного шара должна совершаться перемена даты вследствие потери или выигрыша одного дня, в зависимости от взятого направления. Благодаря тому, что один день выигрывается к востоку и теряется к западу, возникло недоразумение, длившееся очень долго.

Первые мореплаватели навязали, конечно бессознательно, свой календарь новым странам. Вообще же дни исчислялись в зависимости от того, открывали ли земли с востока или с запада. Так, в течение многих столетий в Кантоне считали исходной датой прибытие Марко Поло, а на Филиппинских островах — прибытие Магеллана.

Следует добавить, что на практике давно уже принят уравнительный меридиан, а именно — стовосьмидесятый, считая от нулевого меридиана, по которому ставятся судовые хронометры, то есть Гринвичского — для Великобритании, Парижского — для Франции, Вашингтонского — для Соединенных Штатов…

Вот почему капитан корабля имеет обыкновение менять дату в судовом журнале при пересечении стовосьмидесятого меридиана, прибавляя или уменьшая один день, смотря по направлению, в котором он движется; но капитан, возвращающийся назад после пересечения этого меридиана, не меняет даты и потому от времени до времени могут и должны быть встречи капитанов, считающих разные числа.

Далее, отвлекаясь от практических возможностей своего времени, Жюль Верн высказывает фантастическое предположение, которое в наши дни стало уже очевидным фактом. Речь идет о такой скорости движения, когда солнце на маршруте будет сохранять для путешественника неизменное положение на небосклоне, и на всех остановках местные часы будут показывать одинаковое время. Нечто подобное наблюдают пилоты и пассажиры реактивных самолетов, покрывающих большие трассы.

Научная полемика, вызванная романом «Вокруг света в восемьдесят дней», еще больше оживилась после выступления Жюля Верна в Географическом обществе. Во французских газетах печатались статьи по поводу объяснений, представленных писателем, и сообщалось, какие меры собирается принять Бюро