– Погоди. Что-нибудь придумаем.
Позади послышался шорох, и я едва не обделался от страха, решив, что кошмарный немониец у меня за спиной. Но оказалось, это безобидный робот-уборщик выбрался из своей ниши и, жужжа, принялся за работу. Высокотехнологичный механизм не волновали житейские бури, ему не было дела до драк и убийств, до разворачивающегося в галактике театра военных действий, он просто делал свое дело, действуя согласно заданной программе.
– Как он работает? – я ткнул в него пальцем.
Красавчик поглядел на меня так, словно я сошел с ума.
– Я что-то слышал про электромагнитный принцип… Потому и спрашиваю.
– Я ничего об этом не знаю. Я не физик, не механик. Просто люблю женщин.
– Вот сейчас я жалею, что в живых остался ты, а не Робинзон. Проклятье, – я сжал голову руками, – учитель физики рассказывал, а я не слушал… Эти уборщики могут быть опасны. Если замкнуть их определенным образом – они начнут генерировать и выдавать электрический ток без проводов. И у всех, кто находится в непосредственной близости, мозги закипят. Поэтому у них есть специальный блок, подавляющий электрополе.
– Я и предположить не могу, где у Круглого мозги, – пожаловался креторианец. – Я, вообще, не уверен, что они у него есть в обычном человеческом смысле. И еще, я не уверен, что его можно убить…
– Поверь моему опыту, – сказал я и, хотя вовсе не был теперь уверен в этой простой истине, но посчитал нужным ее высказать: – Любого можно убить! Нужно только знать – как. Думай голова, думай…
Я распахнул нишу, осмотрел неработающего уборщика, и понял, что в сложном хитросплетении схем и проводов мне не разобраться. Единственное, чего я мог добиться – сломать робота, но в этом не было никакого смысла.
Значит, будем действовать по мере сил, решил я. Кое-какая идейка имелась. Правда, она была совершенно дикой, но другого выхода все равно не было.
В последующие десять минут мы торопились, как никогда в жизни. Сначала облачились в тяжелые скафандры для ремонта обшивки. Нам повезло – их как раз было два, есть работы, с которыми ремонтник в одиночку не справится. Затем я сделал то, что никогда и ни при каких обстоятельствах, не совершил бы – заклинил крышку мусоросброса разводным ключом. Этот инструмент столько раз помогал мне в самых разных ситуациях, что стал казаться мне чем-то вроде святого Грааля для индивидуальных нужд. Моих нужд. Затем схватил конец провода, оторванного от стены, и побежал по коридору. Расстояние составило не больше двадцати метров.
Робот-уборщик старательно трудился возле самого мусоросброса. А мы с Красавчиком терпеливо ждали, когда появится враг. Свет по-прежнему помаргивал – он заряжал свой организм, готовясь разорвать нас за содеянное с ним на куски.
– Страшно? – спросил я.
– Уже не очень, – отозвался креторианец. – На меня какое-то отупение нашло. Ничего не соображаю.
– Бывает. Ничего, мы справимся. И у тебя будет время привести мозги в порядок. А теперь – тишина. Будем ждать.
Оставалось надеяться, что мстительность возобладает над здравым смыслом. Немониец мог оставаться в машинном отделении хоть до самого взрыва. Мы погибли бы вместе с ним и с кораблем. Но мне почему-то казалось, что он захочет прикончить нас лично. Если бы я был настолько зловредным сапиенсом, я бы поступил именно так. И я не ошибся.
Со стороны машинного отделение послышалось шипение, появился яркий огонек, быстро побежал сверху вниз вниз. Вскоре враг очертил аккуратный прямоугольник дверного проема и одним сильным ударом вынес кусок стены. Отлетев, он упал посреди коридора. В неверном свете немониец выглядел зловеще. Он передвигался нарочито медленно, на двух длинных ногах, а вокруг серебристого туловища извивалось множество щупалец-рук. Несомненно, он видел нас, стоящих в другом конце коридора. Но сейчас враг никуда не спешил. Ему хотелось насладиться нашим страхом. Его даже не удивило, что мы одеты в скафандры. И очень напрасно.
Я нажал кнопку мусоросброса. Уборщик взлетел и, кувыркаясь, понесся к люку. Его тяжеленная металлическая башка ударила в крышку, а тело врезалось в стену и проделало в ней аккуратную дыру. Тут же с треском стал рваться гибкий пластик на полу, от стен оторвались и полетели к дыре куски обивки и утеплителя. Завыла сирена, и металлический голос известил: «Разгерметизация».
Немонийца растянуло по коридору, он стал походить на громадную каплю. Ее, как жидкость через трубочку, всасывала в себя межзвездная пустота. Нашего врага вышвырнуло из корабля за какие-то считанные секунды. Но мне показалось – прошла вечность. Я и не ожидал, что мой план осуществится так легко.
Как мы не цеплялись за стены, нас тоже тащило по коридору, вместе с покидающим космическое судно воздухом. В скафандре хватало дыхательной смеси. Единственное, чего я опасался, это то, что меня зацепит за края дыры. Но к тому моменту, как меня выбросило наружу, дыра была достаточно широкой, чтобы через нее мог свободно пролететь астронавт.
Нас выбросило из корабля, но мы продолжали вращаться вокруг него. Вместе с трупами, разнообразным мусором и самим немонийцем, который снова принял шарообразную форму. Только яркий серебристый цвет сменился матовым, да еще весь он покрылся изморозью.
Красавчик первым включил реактивный ранец, и принялся корректировать полет. Воздух покинул корабль, и теперь ничего не стоило проникнуть в него через пробоину. Несмотря на отсутствие условий для жизни биологических организмов, двигатели и остальные системы продолжали работать, так что мы могли продолжить нашу миссию…
Уже находясь на борту, я смог удостовериться в том, что генерал Поддубный выполнил первое обещание. Мы получили доступ к рубке управления и возможность корректировать курс.
Многие космические корсары не уделяют должного внимания науке пилотирования судов. И совершают большую ошибку, полностью доверяя своим пилотам. Я проводил долгие часы с профессиональными летчиками, требуя объяснить мне, как работает та или иная схема и как обращаться с автопилотом. Поэтому задать новый курс для меня не составило большого труда. А заодно – заставить корабль лететь с повышенной скоростью, необходимой для того, чтобы заряд тройного расщепления ядер сработал так, как нужно.
Корабль стремительно приближался к системе Медузы. Пузатые и круглые суда немонийцев проносились мимо, словно пущенные из гигантской пушки ядра. Ускорение все больше возрастало. Теперь его мог ощутить не только мозг рептилии, но и куда менее восприимчивая человеческая нервная система. Я видел, как слева вырастает Немония – четвертая планета звезды – желтого карлика, так похожая на наше солнце, только немного меньше в размерах. Вокруг Немонии вращались по эллипсоидной орбите целых три Луны. Мы держали курс прямо на звезду. Мы сгорим заживо, а затем сработает пусковой механизм, и реакция бомбы разнесет всю эту систему к чертовой матери. А вместе с ней – центральный штаб немонийских сил и большую часть их вооруженного до зубов флота. Я не испытывал страха и сожаления…
А все потому, что мы – не идиоты.
Мы катапультировались на спасательном шаттле, не долетев до звезды целую кучу парсеков. Доступ к шаттлу нам обеспечил генерал Поддубный – все пароли содержались в командном центре. И теперь мы имели возможность наблюдать на обзорном экране монитора картинку с камер внешнего наблюдения. Скорость корабля – бомбы была такой, что нас отбросило далеко в сторону, как из катапульты. Попадись нам на пути залетный астероид, и нас бы пробило насквозь. По счастью, пронесло. Я всегда знал, подлинным героям везет.
– Наш творец вовсе не так жесток, как мне представлялось, – заметил креторианец. – Он оставил нам жизнь. Значит, в его жестоком сердце есть место для сострадания. Что мы будем делать дальше?
– Посмотрим, как систему разнесет вдребезги, – ответил я. – Я сверился с картой. Топлива должно хватить до Ленокса шестнадцать. Та еще дыра, конечно, но оттуда мы непременно выберемся. Не знаю, как ты. А я собираюсь раздобыть какую-нибудь посудину и грабить торговые суда.
