— Работаю. Интересная личность, между прочим, этот лидер оппозиции. Смотрю его биографию.
— Ты лучше биографии погибших смотри, — посоветовал Славин. — Нам важно, кто из них мог знать, когда и на какой машине поедет их шеф. И кто принимал решение по этому поводу.
Вечером, сидя в своем кабинете, он включил телевизор. Выступал президент.
— Это преступление, совершенное накануне выборов, не просто вызов нашим правоохранительным органам, — читал он по бумаге, — это вызов всем нам, нашему обществу. Это проверка того, как мы можем справиться с бандитами. Взрыв еще раз подтвердил, что урегулирование в Чечне возможно только на условиях полного уничтожения бандитов. И мы обязательно найдем виновных в подобной варварской акции и строго накажем их. Процесс мирного урегулирования в Чечне все равно остановить невозможно, — с пафосом закончил глава государства.
Дослушав президента, Славин выключил телевизор. Зачем чеченцам устраивать такой взрыв на станции метро? Переговорный процесс там уже идет, а подобная тактика только вызывает к ним ненависть всего населения. И очень сильно ударит по международному имиджу самих чеченцев. Да и покушение на лидера оппозиции не укладывается в эти рамки. Ну президента они еще могут не любить, а при чем тут лидер оппозиции? Или потому, что он обещал быстро покончить с чеченской войной, его решили убрать? Нет, так не пойдет.
На следующий день он собрал свою группу. По их несколько скованным лицам он понял, что особых результатов ни у кого нет. Но он и не рассчитывал на быстрый результат. Первым докладывал майор Орловский.
Вчера весь день он провел в милиции. Сначала в районном управлении внутренних дел, потом ездил в городское управление. Остаться незамеченным ему не удалось. Колоритная фигура Орловского и его красивые усы быстро запоминались. Ребята узнавали майора и охотно делились с ним последними данными по этим двум взрывам.
Дело по первому взрыву должен был вести следователь прокуратуры Константин Букалов. Но затем решено было, что к нему подключится и следователь по особо важным делам прокуратуры республики Михаил Воробьев, который и возглавил всю следственную группу. В нее вошли представители ФСБ, милиции и прокуратуры. И хотя эксперты пока спорили о характере второго взрыва, тем не менее руководство прокуратуры и МВД уже решило объединить оба уголовных дела в одно.
Славин удовлетворенно кивнул. Он знал Михаила Никифоровича Воробьева, одного из лучших следователей ФСБ. Впрочем, у следователей своя работа, а у них — своя. Воробьев не должен догадываться, что они проводят параллельное расследование. Его задача — расследовать уголовное дело и, найдя виновных, передать их дело в суд. Задача группы Славина была несколько другой. Им предстояло ответить на главный вопрос — кому выгодны эти преступления? Кто мог решиться на подобное безумство?
Орловский подробно рассказывал о составе следственной группы, о принятых мерах по идентификации взрывных устройств. Больше никаких данных у него не было. Впрочем, ими не располагала и следственная группа.
Вторым докладывал Агаев. Он подробно рассказал о гараже, где успел побывать, о характере и типах машин. Отметил, что до него там уже побывали сотрудники Воробьева, проведя тщательный допрос каждого из работников. В конце сообщил, что решение о выезде обычно принимал начальник гаража, который в настоящее время арестован и дает показания группе Воробьева.
— Все козыри у Воробьева, — пошутил Славия. — Так мы останемся ни с чем.
Следующей докладывала капитан Светлова. Она побывала на пресс-конференции, которую давал лидер оппозиции. Традиционные обвинения в адрес власти, набор штампованных фраз, длинные рассуждения о неспособности властей справиться с преступностью и в конце — прямое обвинение нынешнего руководства страны в пособничестве бандитам. И ничего конкретного.
Последним рассказывал Виноградов. В банке заранее был приготовлен список гостей, куда был включен и лидер оппозиции. Об этом знали многие. Но никто конкретно не был уверен, что приедут именно те гости, которым отправляли приглашение. Презентации проходили часто, и на них, как правило, число приглашенных всегда бывало гораздо больше, чем количество реально участвующих людей. В соотношении один к двум.
— Итак, — подвел итог Славин, — за весь вчерашний день мы ничего не добились. Плохо. Никаких результатов. Может, мне позвонить Воробьеву и попроситься в его помощники? Так я буду быстрее узнавать некоторые новости. Вы не находите, что мы плохо работаем?
Сотрудники молчали.
— У нас трудная задача, — подал наконец голос Орловский. — Мы должны вести параллельное расследование, а заодно сделать так, чтобы о нас ничего не узнали. Это же достаточно сложно.
— Не обязательно кричать на весь мир о своем существовании, — строго заметил Славин. — У нас в корне неправильный подход. Мы копируем работу группы Воробьева, пытаемся идти по их следам… Давайте немного изменим условия игры, постараемся идти не за ними, а параллельным курсом. Они и без нас узнают, каким образом машина выехала из гаража и кто именно относил пригласительные билеты. Нам нужно попытаться выяснить все обстоятельства, сопутствующие этому преступлению. Мы ведь не следователи, а особая антитеррористическая группа. И наша задача искать не конкретных «шестерок», нажимающих на кнопки, а их заказчиков.
— Если не найдем «шестерок», то не найдем и заказчиков, — заметил Орловский.
— Правильно. Но способ решения проблемы может быть различный. Давайте начнем расследование не с момента первого взрыва, а гораздо раньше. Понимаете, что я имею в виду? Нужно проанализировать все более или менее значительные события, происшедшие за несколько предыдущих дней перед взрывом. Пресса, мнения, настроения, общая оценка.
— Получится хороший анализ недели. Можно будет выступать в «Итогах» по НТВ у Киселева, — засмеялся Виноградов.
— Вот ты и выступишь, — оборвал его Славин. — Садись за анализ прямо сегодня. Важно разработать концепцию расследования преступления. Не заниматься конкретным поиском виноватых, — снова повторил подполковник, — будем считать, что мы лишь проводим анализ данного преступления, пытаясь понять социальные мотивы случившегося.
Посмотрите, что у нас есть. Два разных взрыва. Один против лидера оппозиции, один в метро. Значит, убийство не конкретное. Понимаете, о чем я говорю? Не направлено именно на этого человека или на группу людей. Должен быть социальный заказ на подобные преступления.
Зачем чеченцам устраивать подобные взрывы? Какая цель? Запугать людей? Не получается. Тогда почему нужно убивать именно лидера оппозиции? Посеять панику. Для чего? Требование независимости Чечни? Тоже нет. Они бы заявили о своей причастности к этому террористическому акту.
— Взрывы одинаковы, а мотивация получается разная, — задумчиво сказал Агаев.
— Группа Воробьева, — продолжал Славин, — занимается чисто уголовным расследованием этого преступления. И мы все равно будем «вечно вторыми», наступая им на пятки, пытаясь узнать те крохи информации, которые они добывают. А вот если мы пойдем тем самым параллельным путем, о котором я вам сказал, у нас могут появиться шансы.
— И какой другой подход вы нам предлагаете? — спросила Светлова. — Мне кажется, мы всегда искали конкретных виновников того или иного преступления. А наши субъективные мнения можно смело не принимать в расчет.
— Давайте проверим. Орловский, как вы считаете, это могли сделать чеченцы?
— Нет! — решительно возразил майор. — Зачем им убивать невинных людей? Еще первый взрыв я бы понял. А второй…
— Гамза, а вы как считаете? — спросил капитана Славин.
— Женщин и детей? Нет. Может, и есть среди них какой-нибудь мерзавец, но такой взрыв устраивать! Нет, они бы не стали.
— Светлова…
— Не знаю, — пожала плечами женщина, — но и тоже считаю, что маловероятно.
— Виноградов…
— Возможно, какая-нибудь банда или уголовники, но, в принципе, зачем им это нужно? Они ведь
