Глава шестнадцатая
Разбивка людей по ротам даже в условиях регулярной армии, где пополнение поступает согласно заявкам, предусматривающим людей нужной квалификации и соответствующей подготовки, представляет собой весьма сложную задачу, а в партизанском отряде с его случайным контингентом является настоящей головоломкой. Нужны, например, разведчики, радисты, пулеметчики, а поступают в отряд музыканты, подводники, танкисты, которых нельзя использовать в партизанской войне по прямому назначению. Приходится их переквалифицировать, а для этого нужно время.
Подобные трудности возникли перед Турхановым в первый же день работы на посту командира отряда. Особенно сложно было укомплектовать первую роту, предназначенную для, разведывательной деятельности. К счастью, командир роты подсказал ему ценную мысль.
— Моим бойцам предстоит работа среди местного на селения. Для этого одного знания польского языка недостаточно. Надо еще во всем походить на поляков… — сказал он.
— Резонно, — согласился с ним полковник. — Хотя я, и не сторонник комплектования подразделений по национальному признаку, ничего не поделаешь, в данном случае придется пойти на это. Выберите себе русских, украинцев и белорусов.
Лейтенант Волжанин так и сделал.
Во вторую роту вошли в основном чуваши. В третью попали чуваши, марийцы, татары и другие.
После командиров рот к Турханову явились начальники служб. Первым он принял Зильбермана, который просил выделить для хозяйственной команды пятнадцать человек. Полковник согласился дать десять, предложив укомплектовать команду из нестроевиков. Затем он принял Алину Вольскую и назначил ее начальником санитарной службы.
— Под лазарет я облюбовала небольшую землянку. Солдаты ее вычистили, подремонтировали. Теперь могу принимать больных и раненых, — доложила она.
— А много их? — спросил Турханов.
— Пока за помощью обратились трое. У двух опухли ноги, у третьего цирроз печени. Первых двух обещаю вернуть в строй, а последнего надо госпитализировать. Иначе пропадет человек.
— Жаль, конечно, но это не в наших силах. Ведь в местную больницу его не устроишь.
— Да… А нельзя, чтобы летчики вместо шести взяли на борт самолета семь человек?
— Это не положено. И все же мы его отправим на Большую землю.
— Как? — удивилась Алина.
— Вместо радистки. Она ни за что не хочет покинуть отряд. Скажите, можем мы ее вылечить здесь?
— Можем. Опасность уже миновала. Дней через десять она поднимется на ноги.
— Тогда подготовьте к отправке вчерашнего раненого и этого больного.
— Они уже готовы. Ждут прибытия самолета. Будут еще указания? — как заправский военный встав по стойке «смирно», спросила Вольская.
— Да. Надо выяснить, нет ли среди наших людей больных заразными болезнями. Придется подвергнуть всех медицинскому осмотру. Если обнаружатся такие больные, изолируйте их немедленно. Дело это важное и весьма срочное. Выясните также, нет ли среди вновь прибывших медиков. Начальник штаба выделит вам двух санитаров. Он является вашим непосредственным начальником. Поэтому не стесняйтесь, требуйте от него помощи и внимания…
Командир саперного подразделения майор Громов еще при первом знакомстве произвел на Турханова хорошее впечатление. До войны он работал подрывником на строительстве горных дорог. Инженер по образованию, он внес много нового во взрывное дело. О наиболее крупных работах по взрыву скальных пород, которыми он руководил, не раз сообщалось не только в специальных журналах, но и в газетах. Когда немецкие фашисты напали на Советский Союз, он добровольно ушел на фронт. Его знания и опыт пригодились и здесь. В сорок первом году, когда Красная Армия вынуждена была отступать, ему было поручено уничтожение военных объектов. Вместе со своей группой Громов минировал и взрывал мосты, посадочные площадки аэродромов, узлы связи, железнодорожное полотно, крупные склады боеприпасов и прочие сооружения. Все это надо было делать, как правило, после ухода наших войск, часто приходилось вступать в бой с немцами, пробиваться к своим. Летом сорок второго года, когда наши войска отходили к Сталинграду, подрывники Громова после уничтожения одного из аэродромов попали в окружение и почти все полегли в неравном бою, а тяжело контуженный командир попал в плен.
Теперь Турханов поручил ему создать команду подрывников.
— Людей я подобрал, — доложил он полковнику, — дело за малым — надо раздобыть взрывчатку.
— Взрывчатка будет. Если придет самолет, я напишу в Штаб партизанского движения. Будем надеяться, в ближайшие два-три дня наши знакомые летчики прилетят и сбросят на парашютах оружие и боеприпасы.
— Нам бы топографическую карту, — подсказал Громов. — По ней мы заранее наметили бы, какие объекты разрушать.
— Хорошо. Попрошу прислать и карты, — заверил полковник.
В это время Алим принес обед, и первая половина рабочего дня, до предела насыщенного событиями, закончилась.
За последние двое суток Турханов ни на минуту не сомкнул глаз. Сон и усталость одолевали его, поэтому он решил после обеда немного вздремнуть. Но не тут-то было! Прибежал начальник штаба.
— Бред какой-то, — выпалил он. — На втором посту задержаны словаки.
— Какие? — не понял полковник.
— Наши бывшие конвоиры. Требуют Яничека. Я послал его с тремя автоматчиками.
— Как они нашли нас?
— Говорят, пришли по следу.
— Вот те на! — развел руками командир отряда. — Значит, с таким же успехом нас могут разыскать и немецкие каратели, как только узнают о пропаже целого эшелона военнопленных.
— Это еще не все. В штаб пришли неизвестная женщина. Она беспрепятственно миновала все наши посты, в том числе и первый, у входа в штабной блиндаж. Я хотел ее допросить, но она по-русски не знает ни слова. Плачет, без конца крестится, поминает Христа.
— Где она?
— За дверью, под охраной Мурзаева.
— Пропустите сюда, я поговорю с ней сам, а вы рас порядитесь усилить охрану.
Савандеев ушел, и в сопровождении Мурзаева появилась немолодая женщина, одетая как крестьянка. Она низко поклонилась полковнику, потом, путаясь и сбиваясь, поведала следующую историю. Живет она в деревне за лесом. Рядом, через болото, — хутор пана Карпинского. Собрал этот пан разбойников и вот уже который год терроризирует всех жителей небольшой деревушки: грабит, насилует женщин, устраивает незаконные поборы, а кто сопротивляется или грозится пожаловаться властям, того убивает. Только за последние два года преступники вырезали три семьи. Люди обращались за помощью в полицию и в немецкую комендатуру, но там только насмехаются.
— Теперь вот увели нашу Эсфирь и грозятся выдать ее немцам, если село не уплатит за нее выкуп в сто тысяч злотых. А у нас таких денег не было даже до войны, — заплакала женщина.
— Кто такая Эсфирь? — спросил Турханов.
— Еврейка. Дочь нашего аптекаря. Родителей немцы увели еще в тридцать девятом году, а дочку мы спрятали и всем селом поклялись спасти. Ради благодарности отцу: был он очень добрым, внимательным, помогал чем мог. Если у кого не было денег, отпускал лекарства в кредит или совсем бесплатно. Погубили его немцы, а теперь может пострадать и дочка. Вот ксендз и послал меня за вами. Найди, говорит, партизан, приведи сюда. Если власти не помогают, должны помочь партизаны.
— Откуда вы узнали, где партизаны?
— Как откуда? — удивилась женщина. — В лесу они, конечно. Это все знают. Вот я пришла в лес. А тут чужие люди ходят. Спросила, где ихний начальник. Они и показали.
