пошел ни к тебе, ни ко мне, он начал копать против нас, вариантов-то не было.
– Идиоты. Просто идиоты. Кто-то еще остался?
– Да. Один человек. – Кто?
– Я говорил тебе… журналист. Он пропал.
– Что значит – «пропал»?
– Ну, его нет, понимаешь. Мы с ног сбились уже, не можем его найти. У меня такое ощущение, что за ним кто-то стоит…
– Прекрасно. А говоришь – он один. Он что– агент 007? Как он может скрыться от тебя, Ирода моего персонального? Значит, ему кто-то помогает. Кто эти помощники, где они?
– Прости, но я правда не знаю.
– Так узнай! – Президент уже почти орал. – Узнай, найди и устрани, в конце концов, приди ко мне и скажи, что это был ночной кошмар, которого больше нет! Ты хоть понимаешь, вообще, чем все это может закончиться? Если он обнародует хотя бы часть того, что знает, все полетит к черту, ты хоть это понимаешь?!
– Понимаю. Прости, я все исправлю…
– «Прости» ты будешь своей жене говорить, когда она тебя с любовницей поймает. А мне нужен – результат-Президент уже успокоился и теперь полностью контролировал себя. – Сроку на все – неделя. Свободен.
Президент рывком встал, чуть не отбросив назад кресло, и вышел из кабинета через заднюю дверь. Директор ФСБ сидел без движения еще несколько минут. Потом он вытянул вперед правую руку и растопырил пальцы. Пальцы мелко подрагивали. Спину заливал липкий холодный пот, и ему казалось, что даже пиджак уже промок насквозь. С большим трудом генерал смог встать и на негнущихся ногах направиться к двери. Неделя. Всего неделя. Надо что-то сделать, надо, чтобы случилось чудо.
Спустя пятнадцать минут, на заднем сиденье своего автомобиля, он смог, наконец, прийти в себя. Короткий телефонный разговор с помощником немного успокоил. Вечером он собирался провести самое важное в своей жизни оперативное совещание, на которое были вызваны весьма странные люди. Никто из них официально не работал на государство, не имел чинов и званий. На Лубянке не было даже их личных дел. Эти люди – профессионалы высочайшего класса – были персонально завербованы и разработаны директором много лет назад, когда он, еще простой оперативник, уже был вынужден решать довольно странные и щекотливые вопросы. «Жалко, что пришлось ликвидировать Носорога, – подумал директор. – Носорог бы справился точно».
#59
Турецкая Республика, курорт Алания
1 мая 2002 года
Ранним утром Носорог отвез Куратора в аэропорт. Казалось, что фээсбэпшик совершенно счастлив – он был похож на классического русского туриста, вырвавшегося наконец из холодной и серой страны на настоящий морской курорт. Он часами бродил по лавочкам, накупая дешевый трикотаж, тоннами поглощал жиденькое местное пиво, имитировал бурный оргазм на рынках и в рыбных ресторанчиках, до полного и окончательного посинения сидел в море. Он прожил у Носорога две недели и лишь в ночь перед отъездом, как будто вспомнив о цели своего визита, изложил план. Точнее, это был не план, а очередной приказ.
Костя был несказанно рад, хотя распоряжения Куратора поставили его в тупик. Он пока не знал, как наладить схему, придуманную подполковником. Иногда ему казалось, что это вообще невозможно, что все это – пьяный бред. Впрочем, именно поэтому задание и становилось невероятно интересным и важным. Раньше никто ничего подобного не делал, и если Носорог справится, то, безусловно, войдет в историю.
– Ну, гражданин Филин, – куратор прервал его размышления, – не поминайте лихом!
– Мягкой посадки, – буркнул Носорог, протягивая мужчине руку. – Мне кое-что будет надо. В большом количестве. Вы должны понимать, делать это дистанционно довольно сложно. Нужны очень серьезные ресурсы.
– Не вопрос, гражданин Филин. – Комитетчик озорно улыбнулся. – Ты ж знаешь, любой каприз за наши (он отдельно выделил слово «наши») деньги. Или так – «бензин наш, идеи – ваши». – Казалось, он остался крайне доволен своими глупыми и несмешными шуточками. Махнув еще раз рукой, Куратор упругим шагом направился в аэропорт.
Тем же вечером Филин приступил к работе. Ему пришлось изрядно напугать нескольких товарищей – короткими звонками с того света. Потом он почти пять часов что-то писал, склонившись над столом. Иногда, замирая в задумчивости, бандит начинал кусать ручку. Закончив, он с хрустом потянулся и сходил на кухню. Достал из холодильника бутылку водки и кусок брынзы, выпил одним глотком стакан, шумно выдохнул, закусил и поморщился. Завтра тоже будет сложный день. Надо выспаться.
В нескольких тысячах километрах к северу уже кипела работа. Звонок мертвеца сдвинул с места огромную машину – очень мощную, очень старую, давно стоявшую без дела, но совершенно безупречную, готовую к запуску в любую минуту.
Носорог-Филин мог бы гордиться собой.
#60
Москва, Житная площадь, здание МВД России
17 июня 2009 года, 11.00
Министр внутренних дел сделал первый ход. Он знал толк в оперативной работе и не забьш еще, как надо работать с
Сразу по нескольким адресам были выставлены экипажи оперативно-поискового управления. Министр лично инструктировал старших групп – не объяснив ничего толком, он дал довольно странное, хоть и понятное задание. Фиксировать все, умеренно светиться. Даже дураку должно было стать понятно – адресом интересуется «наружка». В контакт ни с кем не вступать, в случае чего – немедленно уезжать. Ежевечерне докладывать лично ему.
После этого министр вызвал своего пресс-секретаря. Он дал указание – назначить брифинг на послезавтра, пригласить максимально возможное количество журналистов, пообещать, что будет сенсация. Пресс-секретарь, работавший с министром уже много лет, невероятно удивился, однако лишних вопросов задавать не стал: он прекрасно знал, что босс никогда не скажет того, о чем говорить не хочет. «Значит, узнаю вместе со всеми остальными», – рассудил он и отправился выполнять приказ.
По дороге домой Худойбердыев неожиданно попросил остановить служебную машину и вышел на улицу. Купив телефонную карточку, министр зашел в будку и куда-то позвонил. Его личная охрана – в полном недоумении и ужасе – окружила телефон-автомат, что делать в такой ситуации, спецназовцы не знали, но перечить не стали – бесполезно.
Министр остался доволен разговором и всю оставшуюся дорогу до дома сыпал шутками и анекдотами. Охранники окончательно перестали что-либо понимать, и в салоне представительского «БМВ» уже отчетливо запахло паникой.
На следующее утро министр сказался больным и приказал отвезти его на дачу. Закрывшись в кабинете, он работал с какими-то бумагами целый день, покидая комнату лишь для того, чтобы заварить себе очередную чашку крепкого чая. Он рано лег спать, рано проснулся и, побрившись с особой тщательностью, поехал на Житную.
В служебном кабинете министр впервые за долгое время примерил мундир и остался доволен увиденным в зеркале. Золотые погоны, короткая планка орденских колодок и звезда Героя России. Худойбердыев впервые подумал, что, наверное, должен нравиться женщинам. Эта мысль настолько развеселила министра, у которого никогда не было ни семьи, ни даже постоянной любовницы, что он начал что-то напевать себе под нос. Пресс-секретарь, пришедший, чтобы сообщить шефу о начале брифинга, отметил, что уже давно не видел его в таком настроении. «Черт знает, что такое происходит», – подумал пресс-секретарь и был недалек от истины.
Министр вошел в зал упругой походкой, защелкали затворы фотоаппаратов, загрохотали
