– Что это такое? – спрашивает Далила шепотом.
– Ночная песня русалки! Самодеятельная психотерапия, да не смотри ты на меня так, я как минимум шести мужикам спасла жизнь. Где вы взяли эту мужененавистницу?
– Ты напоила вахтера в рабочее время и на рабочем месте! Ее же уволят. Что ты вообще здесь делаешь?
– Я тебя жду. Я пришла на сеанс.
– На какой сеанс? – Далила останавливается и начинает быстро скручивать свободной рукой прядку волос в жгут.
– Не нервничай, психолог. Я пришла к тебе на сеанс. Можно? У меня проблемы. Нужна помощь.
– Я тебе не верю. Давай решим твои проблемы в домашней обстановке.
– Э нет, не пойдет. Я читала твою статью в «Психологии». Там написано о большом значении группотерапии.
– То есть ты пришла за помощью и у тебя проблемы, которые ты хочешь решить в группе проблемных женщин?
– Именно так.
– Сколько ты меня ждешь? – Далила подозрительно прищурилась.
– Ой, слушай, очень давно. Я успела сходить за водкой, напоить вахтершу, притупить ее бдительность настолько, что она не заметила нескольких мужичков, выучить три песни. Хочешь, спою. Эту знаешь? «Напилася я пьяной, не дойду я до дому, увела меня тропка дальняя до вишневого сада». Не знаешь? Ну песню русалки ты слышала, а вот еще…
– Хватит. Ты действительно не в себе. Ты пила?
– Я не пила, это песня такая. «Напилася-а-а я пьяной! Не дойду я до дома-а…» Это песня, понимаешь, а я не пила. Сколько у тебя человек в группе?
– Шесть. – Подозрительность Далилы не прошла.
– Возьми меня седьмой, психолог, мне очень надо.
В холле на втором этаже им навстречу поднялись четыре женщины.
– Это вы, я так и знала! – Соня Талисманова от возбуждения и радости зажала ладошки между коленками. – Карпелов мне поверил! Я на такое и не надеялась! – Она подошла к Еве и вцепилась в нее. – Вы будете меня охранять?
– В каком смысле? – оторопела Ева.
– Меня сегодня хотели убить! Два выстрела!
– Дамы, извините за опоздание, прошу всех в кабинет. Соня, не приставайте к новенькой. – Далила скорчила Еве рожицу: хотела группового кайфа – получай!
– Как это – к новенькой? – пробормотала Соня.
Высокая длинноволосая женщина улыбнулась и кивнула, а проходя мимо Евы в кабинет, поправила узкой ладонью в прозрачной черной перчатке медальон на шее. Продолговатую золотую каплю на тонкой цепочке.
Женщины рассаживаются в комнате с затемненными окнами. Далила зажигает несколько свечей в пузатых бокалах, сама садится за маленький столик с завешенной платком настольной лампой, достает папки, магнитофон и предлагает желающим закурить. Одна из женщин тут же судорожно роется в сумочке, достает сигареты. Оглядев присутствующих, она вздыхает.
– Как всегда. Нет огня! Почему нет огня? Это мучительно в конце концов!
– Анна Павловна, вы навязчиво привлекаете внимание.
– Простите…
– Я прошу вашего разрешения принять в нашу уже устоявшуюся группу новенькую. – Далила задумалась, потом решилась: – Не буду скрывать, что это моя близкая подруга, но мне в голову не приходило приглашать ее на групповые занятия. Она захотела сама. Ее зовут Ева. Прошу коротко рассказать Еве о себе, чтобы она представила, какого рода информацию должна будет рассказать нам. Анна Павловна, вы, конечно, будете первой.
– Благодарю. Я пришла в группу сама после неудачного лечения. Я занимаюсь наукой. Моя работа – это государственная тайна. Я очень важный человек, меня охраняют.
– Простите, Анна Павловна, – перебила Далила, – вы обещали говорить более конкретно про лечение.
– Да. Конечно. Я лечилась от алкоголизма. От условного алкоголизма. Я не была алкоголиком, но все на работе считали меня пьющей. Моя профессия очень редкая и ответственная. И вот я должна была обратиться к врачу, который лечит от пьянства, а я не пила, понимаете, мне сказали на работе обратиться. Я обратилась, меня лечили в клинике. Теперь я считаюсь вылеченной, но как не пила, так и не пью. У меня редкая специальность в физике. Меня охраняют.
– Спасибо, Анна Павловна. У вас в сумочке есть зажигалка.
– О, конечно!.. Только я не курю.
– Кто следующий? – Далила делала быстрые записи в блокноте.
– Можно я? – Изможденная женщина подняла руку, как школьница. – Мне пятьдесят два, последние два года я постоянно смеюсь. Наблюдалась у психиатра, вот теперь Далила Марковна взяла меня в группу. Она говорит, что я здорова. Только у меня проблемы с контактностью. Я санитарка.
– Леночка смеялась все время, как только кто-нибудь рядом с ней начинал что-то говорить. Однажды зашла в нашу группу со своим врачом и перестала смеяться, – Далила грустно улыбнулась, – она у нас здесь не смеется, даже когда бывает очень смешно. Кто следующий? Соня?
– Мы знакомы. – Соня напряжена и смотрит в пол.
Далила, стараясь скрыть удивление, быстро смотрит на Еву и на Полину.
– Можно высказать предположение? – Она прикусывает ручку. – Ева, ты пришла в группу, будучи уже знакомой с Соней и с Полиной?
– Да, – Ева кивает, – это так. Привет, Полина. Привет, Соня.
– Ты знаешь их истории?
– Нет, – Ева трясет головой, – мы не успели поговорить о наших проблемах, в момент знакомства мы были заняты другими делами.
– Далила, будьте добры, обозначьте мою проблему в двух словах. – Полина прикрывает длинными ладонями свой бокал со свечкой.
– Нет, Полина. Вы сами.
– Ну хорошо. У меня одна проблема. Я летаю.
– Как? – глупо спрашивает Ева в полной тишине.
– На меня иногда находит. Я тогда плохо себя понимаю и летаю. – Полина неуверенно улыбается и пожимает плечами.
– А меня, – громко и возбужденно произносит Соня, – вся милиция моего района зовет чумой, я покалечила столько мужиков, что даже вспомнить точно не могу.
Наступает тишина. Далила ободряюще улыбается Еве. Ева внимательно разглядывает комнату и обнаруживает под потолком два глазка видеокамер.
– А, извините, я задумалась. Теперь моя очередь? Ну, я с Далилой знакома давно, ее пригласили меня тестировать, когда я работала следователем и застрелила на допросе осужденного. Я накручивала мужиков до состояния сексуального возбуждения, а потом стреляла им в лоб. Я хорошо стреляю. Одного бандита, правда, пришлось зарезать. Огнестрельного оружия под рукой не оказалось. Ну, еще одного я довела до самоубийства, это грустная история. Что касается личной жизни, то и тут у меня не все ладно. Я забрала себе новорожденных детей умершей подруги. До этого увезла уже взрослого мальчика из публичного дома. Усыновила. А мамаша из меня плохая, Далила знает. Вроде все. Я не могу конкретно определить несколькими словами все, что во мне неправильно, у Далилы на этот счет есть заключение и конкретные разработки. Она считает меня социально опасной.
– Мы здесь доверяем друг другу, – медленно проговорила Далила. – Ты забыла про изнасилование.
– А, да, было. Я пришла убить киллера, приковала его наручниками к кровати, а пока мы боролись, впала в состояние возбуждения и…
– Это что, все серьезно?! – Полина посмотрела на Далилу с недоумением.
