– Не надо. Не стоит, – и приоткрыла полу легкого льняного пиджака.
Полина разглядела кобуру, кожаный ремень, уходящий к плечу, и кивнула, соглашаясь.
– Что случилось? – спросила Ева, посмотрев сначала на Далилу, потом в узкие, умело подкрашенные глаза.
– Мы тут лежали, – неопределенно обвела комнату рукой Далила, – беседовали…
– Я искала аппаратуру, – заявила Полина. – Прослушки, источники инфразвука.
– Как интересно! – Ева подняла кресло и села. – И с чего бы это?
– Этот психолог! Эта твоя любимая подруга напичкала свой кабинет аппаратурой!
– А чем это тебе аппаратура не понравилась? – Ева нашла глазами сорванные видеокамеры. Они валялись разбитые на полу. – И что ты сказала про инфразвук?
– Она использовала приборы с инфразвуком для воздействия на мой мозг!
– Ерунда, – заявила Далила, – зарубежная фантастика. Это делают в фильмах про шпионов и ЦРУ.
– А почему ты решила, что она таким образом воздействует на твой мозг? – поинтересовалась Ева, задумчиво уставясь на Далилу.
– Мы были в комнате одни, – медленно проговорила Полина, успокаиваясь, – Далила Марковна не специалист в гипнозе. А у меня случился нервный выброс, полная отчетливая галлюцинация. Мне было страшно, больно и… – она запнулась, – были эмоции на грани ощущения, которые организмом давно забыты. Этого можно достичь и психотронным оружием. И последствия, – повысила она голос, – как после сильного наркотика! Это случается при превышении допустимого уровня звука, это иногда делают на допросах!
– Полина, – решила прояснить обстановку Соня, – вы их нашли? Эти приборы со звуком?
– Насколько я понимаю, – осмотрелась Ева, – это должна быть вполне приличного размера установка. Намного больше спичечного коробка. Правильно я понимаю, Полина Сергеевна?
– Правильно, Ева Николаевна!
Женщины напряглись и смотрели друга на друга не отрываясь – глаза в глаза.
– Я бы запрятала такую вещь в корпусе от видеокамеры, ведь их две, мне сразу показалось это странным, – предложила Ева, не отводя взгляда.
– Мне тоже пришло это в голову, – кивнула Полина, – поэтому я сорвала и распотрошила их первыми.
В наступившей тишине Далила собирала книги, Соня присела у осколков разбитого пузатого бокала и достала свечу в фигурных наплывах парафина.
– Что ты сделала Далиле? – спросила Ева, все еще не отводя взгляд.
– Ничего. Я не успела, ты меня остановила.
– А почему она мокрая?
Все посмотрели на Далилу. Вошла Анна Павловна.
– А меня укачало, – развела Далила руками, – я летать не приспособлена, укачивает. Блевала, извините, и обливалась водой в туалете. Как выяснилось, я плохо переношу высоту.
– Далила Марковна, вы ложитесь, а мы все уберем, – предложила Анна Павловна, – у вас, наверное, это от переутомления.
– Нет, меня укачало! – настаивала Далила. – Уже все прошло, все в порядке. Можно поставить тахты и продолжить.
– А я так испугалась! – радостно сообщила Соня. – Я когда вас увидела в коридоре, как вы по стеночке идете… Испугалась. Хорошо, вас паренек поддержал, а я думала – упадете.
– Укачало! – перебила ее Далила.
– Паренек, значит, – задумчиво сказала Ева, вставая.
– Да. Высокий такой и худой, – Соня зажгла свечу и капала парафин на ладонь.
– А на кого конкретно вы работаете, Далила Марковна? – спросила Полина, и голос выдал с трудом сдерживаемую злобу.
– На вас я в данный момент работаю, Полина, на вас, родная моя. И как специалист в своей области, я могу вам помочь, понимаете? Помочь. Теперь – могу!
– А это – чье?! – Полина раскрывает узкую ладонь, и с длинных пальцев на пол соскальзывают пять странных предметов. Два из них напоминают крупные продолговатые пуговицы, один – пластинка со впаянными проводками, один – пластиковая божья коровка с длинными подвижными усиками, еще один – крошечная металлическая прищепка с микрофоном.
– Это моя букашка! – обрадовалась Соня и бросилась к Полине, но была остановлена выставленной вперед ногой. – Это моя божья коровка, это брошка, у нее, наверное, булавка отлетела. А булавку вы не нашли?
Полина медленно убирает ногу и поднимает на Соню глаза. Соня пугается и отступает.
– Пожалуй, букашка – действительно брошка, – присаживается на корточки Ева, – а вот остальное богатство – это прослушки. Интересное дело! – Она находит Далилу глазами.
– Ерунда, – заявляет Далила, – на кой черт мне нужны эти прослушки, когда я все ваши разговоры записываю на магнитофон. При вас включаю и выключаю!
– Ты, гадина, ты скажешь, как ты это сделала сегодня, или нет?! – Полина встала, наступив босой ногой на электронные прослушки.
– Я скажу, как это было, – встала Ева. – При личной беседе. Обмен информацией. Согласна?
– Уйди с моей дороги, – прошипела Полина.
– А что это у вас тут? – в комнату заглянула удивленная усатая физиономия Карпелова. – Я пришел с психологом полежать, у меня проблемы, а тут полный разгром! Ева Николаевна, вам помочь?
– Я, Карпелов, сегодня больше лежать не буду. – Далила развела руками. – Не везет вам.
– Полина Сергеевна, ты ведешь себя сейчас нелогично. Угрожаешь при свидетелях. – Ева не двинулась с места, только спина напряглась.
– Да, Полиночка, – подошла к ним Анна Павловна. – Вы очень нервничаете, это вам несвойственно.
Полина нахмурилась и посмотрела в лицо пожилой женщины. Анна Павловна ласково улыбалась.
– Извините, – Полина отступила и провела рукой по лицу.
– Какие у тебя духи резкие! – Ева сморщилась. – А интересно, что означает латинская «Ф» на таблетке?
Полина застыла. Замерли черные зрачки. Потом она резко развернулась, словно ожидая нападения. Женщины в комнате смотрели на нее удивленно. Карпелов стоял у дверей и ничего не понимал.
– Роковая женщина, – тихо сказала Полина, прикидывая расстояние до окна. – La femme fatale. – В два прыжка она оказалась у окна и перемахнула через подоконник.
– Мамочка! – взвизгнула Соня, закрыв лицо ладонями. Анна Павловна подбежала и перегнулась вниз. Далила побледнела. Только Ева улыбалась, словно добилась своего.
– Нет, – сказал Карпелов и шумно вздохнул, – нет, конечно, я еще не до такой степени имею проблемы, я еще не совсем. Вы тут продолжайте свои занятия, я в другой раз зайду, когда совсем припечет.
– Напакостил и уходишь? – Ева собирала с пола вещественные доказательства в прозрачный пакет. – Это же ты ей не дал отступить через дверь. Она решила, что ее берут.
– Господи, Полиночка была такая спокойная, такая добрая, – бормотала Анна Павловна, – я и не знала, что у нее проблемы. Всегда выслушает, расспросит. Второй этаж, но высоко. Я ничего не вижу внизу. Она ушла?
– Ушла, ушла, – успокоила ее Ева.
– Босиком? – в ужасе зашептала Анна Павловна, показав пальцем на черные, с высокими каблуками туфли. – Сколько несчастных людей на свете, господи, сколько проблем…
Девятнадцатилетний паренек второй час сидел на остановке. Соня Талисманова приехала на одиннадцатом по счету автобусе. Он пошел за ней, почти не веря, что эта пигалица может быть так похожа лицом на женщину с картины с надменным взглядом грустной королевы. Соня несла сумку с продуктами и плелась, понуро опустив голову. У подъезда Соня остановилась возле лавочки, вытряхнула туфлю, посмотрела на свои окна и вздохнула. Окна на втором этаже были открыты, сквозь тонкую штору звуки симфонического оркестра удивляли полным несоответствием суматошным летним сумеркам, шуму
