Мифы славянского язычества

бога небес со временем утратилось и заменилось в народных песнях именем водяного бога Купалы, который, в свою очередь, перешел во времена христианства в Ивана; Морена же, напротив, не только удержала свое имя, как видели выше, но, по-видимому, завладела и значением Купальницы; почему и явилось возле имени Купалы имя Марии, смешанное с Мореною, богинею осени.

Водянки и воднянки переходят со временем в лица водяного мужа и водяной жены. Эти два лица своим тождеством с Купалой и Купальницей ясно намекают на существование двух отдельных божеств воды мужского и женского пола и, вероятно, имели с ним одно значение; от простых же смертных они отличаются только тем, что с их платья вечно льет вода. Они, подобно другим водяным духам, привлекают своими криками прохожих к берегам рек и озер и, схватив их, насильно увлекают за собою.

Имя водяных мужей и водяных дедушек весьма важно здесь потому, что из них родилось понятие славянского Нептуна, Водина или Вода, которое, перейдя от нас к скандинавам, быть может, заменило в их мифологии имя главного бога небес, подобно как у нас оно заменилось именем Купалы, или, основываясь на сходстве звуков имени нашего Бодана с скандинавским Водином или Одином, могло передать отчасти ему свое значение. Этим объясняется в германской мифологии явление Водина как духа или бога воды, давшее повод некоторым старинным хроникам назвать его Нептуном; ибо он часто представляется лодочником, плавающим по морю и усмиряющим волны и бури. В этом случае Один носит еще другое прозвание Никара и Никасса, которое, по-видимому, его собственно германское имя; славянское же его название Вода; ибо немецкие русалки именовались Никсами, финские же и эстляндские Некками и множество шведских и датских названий, намекающих на корень нек, ник.

В одних только этих иноплеменных сагах мы находим верное объяснение нашего Вода, которого одно название сохранилось между славянами и которого изображению изобретатель прильвитских кумиров придал воинственный вид германского Одина. Наши мифографы, не понимая прямого смысла его имени, стали искать в нем бога войны, производя его от слова воевода, война, или совершенно его откинули, как бога вовсе не славянского. Главная причина, почему имя его исчезло из народной памяти, по нашему мнению, та, что оно заменилось ему принадлежащим прозванием Морского Царя, которое вполне выражает понятие Нептуна и совершенно соответствует описанию скандинавского Водина — Никара. Под властью этого Морского Царя находилось еще мифическое существо чуда морского, представленное так уродливо во всех наших сказках и песнях.

О Мокоше или Мокошле известно только, что кумир его находился в Киеве; но какое это божество, определить трудно. Вацерад называет его богом дождя; Колар же описывает его получеловеком, полурыбою, что дает ему некоторое сходство с чудом морским; в позднейшее же время обоготворяли его в значении бога дождя и сырости и к нему прибегали с молитвами и жертвоприношениями во время большой засухи. В христианстве это перенесено на святого пророка Илию, которого называли мокрым.

Теперь остается нам решить, одно ли и то же понятие у разных племен выражали Царь Морской, Вода, Купала и Мокошла? На этот вопрос нельзя отвечать положительно; но, вероятно, между ними были некоторые легкие оттенки, для нас неуловимые, и посему они только могут служить нам доказательством великого значения воды в религиозном быту нашего язычества.

Глава VIII Боги неба вообще

Мы уже выше заметили, что боги неба, олицетворяя собою мужеский элемент, силы плодородия, у нас долго были лишены почти всякого значения. Но в конце второй эпохи нашего мифа они не только возвратили себе свое первоначальное значение, но, покорив своей власти всех божеств женского земного плодородия, дали всей религии совершенно новое направление, изменили все коренные начала нашего язычества; сознательная религия поэтических олицетворений сил природы уступила место поклонению бессмысленным кумирам язычества и касте их жрецов.

Положительно можно сказать, что эта мгновенная перемена всех народных верований не могла произойти мирным внутренним путем логического мышления, но была результатом внешней борьбы двух разнородных начал — религии земли и религии неба, которые случайно встретились в нашем мифе, получив внезапный толчок извне по влиянию на нас иностранных мифов Литвы и Скандинавии. Самая эпоха чистого идолопоклонства наших предков носит на себе несомненные признаки влияния на нас скандинавского и литовского мифов, без чего эта победа богов неба не могла бы быть так поразительна и так отлична от прежней религии славян. Хотя определить точно и положительно эпоху перехода религии от поклонения качественным свойствам и явлениям природы к обоготворению кумиров небесных богов теперь, конечно, невозможно.

Тем не менее находим мы в словах Нестора касательно России ясный намек на то, что поклонение Перуну в Киеве было иностранное нововведение Владимира: «И нача княжити Володимир в Киеве один, и постави кумиры на холме вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат и Хърса, Дажь Бога и Стрибога и Симарьгла и Макошь. Жряху им, наричающе я богы, привожаху сыны своя и дъщери жряху бесом, оскверняху землю теребами своими, осквернися кровьми земля русска и холм-от».[82]

Хотя мы не имеем столь ясного свидетельства относительно Световита и Радегаста, но если нам удастся показать взаимную тождественность этих богов с Перуном, то легко слова Нестора о нем перенести и на кумиров Ретры[83] и Арконы.[84]

Небесные и атмосферические явления как принадлежавшие к понятиям жизненных явлений природы необходимо должны были иметь в славянской религии своих представителей. Поэтому к понятию солнца должны быть отнесены сюда все те божества, которых имена по общему закону развития всех наших мифических названий выражают собою главное свойство бога солнца, как, например: белый, красный, ярый, ясный, отсюда Белбог, Белен, Яр, Ярыло, Яссен, Ессен. Подобным образом в сложном имени арконского Световита весьма вероятно принять первое слово свет за коренное славянское название бога солнца. Что же касается до второго слова в имени Световита, то мнения и толки о нем различны. Прежде всего скажем, что это слово встречается единственно у западных славян Балтийского моря, но зато оно соединяется со всеми главными корнями славянских богов, как то: Корый или Хорый вит (Хоревит), Морый вит (Моровит), Борый вит (Боревит), пыльный вит (Пильвит), рюгенский вит (Ругевит), ярый вит (Яровит) и, наконец, светлый вит (Световит).

Мы не станем здесь распространяться насчет уже давно опровергнутого мнения, что Световит происходит от святого Вита, тогда как, напротив, народная почтительность к языческому кумиру перешла по созвучию этих слов на имя христианского мученика. Другое мнение читать Святовид вместо Световит, т. е. святой вид глаз, Божий глаз, не менее нелепо, в особенности если мы это мнение применим к прочим именам богов со словом вит или вид. Наконец, третье, более справедливое предположение, что вит — древний корень, означающий воинственность и сохранившийся в русском слове витязь. Но самое слово витязь не есть славянское; оно происходит, по Рейфу,[85] от скандинавского, хотя и ошибается он в самом корне, производя витязь от слова viking. Вит — wicht есть чисто германский корень от глагола vihan; поэтому вит в первом своем значении означало существо, лицо. Но позднее в особенности в уменьшительном слове употреблялось оно только как название духов Wichtlein, Wichtelmann, и до сих пор на шведском языке гениев называют Watt. Ясным доказательством, что вит или вихт означает лицо, служат многие немецкие слова, до сих пор существующие, как, например: Bosewicht (boserwicht) — злодей, злой человек и пр. В настоящее время wicht употребляется как ругательное слово, совершенно сходно с kerl,[86] но по-русски непереводимое.