произнесенного: редко встретишь ценителя «ста со льдом». Тот факт, что меня задели за плечо, значения не имеет.
Я обернулся и, как принято говорить в таких случаях, обомлел. Юное создание блистало такой улыбкой, что невольно начал улыбаться и я сам. Ровные зубы, пышные губы и подкупающие ямочки на румяных щечках (хотя откуда я знаю, что они румяные, в темноте-то бара?) – это все приковывало взгляд сильнее самого дорогого алмаза. А вот в глаза я боялся смотреть больше всего. Вы когда-нибудь видели глаза, в которых отражается море, хотя вы не на море, а в них и солнце, и легкий ветерок? Банально… Глаза небесного штиля! В такие глаза можно окунуться, упасть и пропасть на веки вечные, там и скончаться в оргазмических судорогах. Вот такие были глаза у Создания.
А еще крылья… или нет, крылья мне приснились уже потом.
Скорее всего, Создание понимало всю силу своего очарования. Так что приходилось убеждать себя переходить в контратаку. Но язык онемел. Создание отошло к компании Сергеев Зверевых. «Это хорошо, – подумал я, – значит, повод для знакомства имеется». Бармен наполнил мой бокал. Создание эпизодически смотрело мне прямо в глаза, в мои завидущие, загребущие, алчные, окровавленные недосыпом глаза.
– Привет. Почему один? – Создание подошло и заговорило первым, заткнув все мои ужасные мысли своим танцующим голосом.
– Не совсем один. Где-то внизу изображают лесбийскую любовь мои подруги, а еще я пришел с четой Зверевых… – Мои слова вызвали улыбку. Эту прекрасную, ослепляющую улыбку. – Виски?
– Да, конечно.
У вас бывало такое, что при общении с человеком вы совсем ничего не замечаете вокруг? Вы смотрите прямо в глаза или изучаете самые красивые черты совершенного лица.
– Я так-то не из Питера, здесь на несколько дней.
– А жаль…
– Повторим?
– Конечно ж…
В истерике ваш взгляд бьется о гладкую кожу, надеясь отыскать хотя бы один изъян. Но нет! Недостатков у Создания обнаружить не удастся.
– Ты очень красивый.
– Очень неожиданно слышать подобное от такого прекрасного Создания, как ты.
– Я редко кому говорю такие слова, так что тебе лучше поверить.
– Еще виски?
– Только за мой счет.
Не подходите близко к таким вот Созданиям! Не изучайте их! Не смотрите им в глаза! И ни в коем случае не дотрагивайтесь! Даже «как бы» случайно! Знаем мы все эти «абы кабы»! Вы будете крепко схвачены за самое нутро и порабощены, вас распнут на кресте самолюбования. Или, еще хуже, сделают из вас чучело и выставят в тронном зале какого-нибудь далекого замка. Вы станете новым экспонатом в экзотической коллекции, по которой можно изучать, например, этнографию мира.
– У тебя есть бойфренд?
– Да.
– Но ты его не любишь?
– …..
– Борис, повтори нам…
Не прячь свои сказочные глазки, не отводи взгляда. А помолчать иногда ведь можно. Даже нужно. Будет сразу понятно – умеете ли вы молчать вместе, или вам придется всю дальнейшую жизнь провести в придумывании тем для разговоров.
– У меня тоже есть половинка.
– …..
– И я думаю, что я люблю…
– Молчи, лучше выпьем текилы.
Запивать виски текилой – это любимое развлечение панкующих миллиардеров. Они ходят по готическим залам своих готических замков, заглядывая в жадные глазки британцев, гаитянцев, бразильцев, немцев, индусов и прочих народностей. У каких-то экземпляров они останавливаются и выпивают рюмку текилы, а у других – делают глоток виски из золотого «олд фэшна».
– Хорошо пошла.
– Люблю текилу.
– Не останавливаемся?
– Давай!
В минуты, когда смотришь таким Созданиям в глаза, прокручиваешь в голове все свои любови и малые влюбленности, увлечения и объекты страсти. И думаешь: «А где же ты было, мое Очарование?» Моя чарующая и ослепительная Прелесть! Да-да, моя Прелесть!
– А живу я в Таганроге.
– Это где-то на Аляске?
– Нет, это там, где делают паленую текилу.
– Значит, стоит попробовать из другой бутылки.
– Как его? Боря? Боря, ищо.
И что такое Создание делает в таком клубе?
– …..
– …..
Мы просто смотрим друг на друга, проникая своим молчанием, своим взаимопониманием все глубже и глубже друг в друга. Зачем слова? Ведь даже хорошему бармену не надо говорить слов. Надо просто показать какой-нибудь знак. Его надо придумать и показывать сразу, как только хочется выпить. Еще. И еще. И Создание будет тихо пьянеть, и мы не будем отдавать отчет в своих действиях, а слова будут литься потоком. Тупым, ничего не означающим потоком слов. Или в тишине мы будем смотреть друг на друга и улыбаться, перемигиваться и громко смеяться. Так, будто бы кто-то из нас рассказал самый смешной анекдот на свете.
Случайные прикосновения отзывались дрожью в голове. Ночь кружилась вокруг фальшивыми танцами. Воспаленному мозгу все меньше и меньше хотелось запоминать детали. Бармен пил с нами. Значит, скорее всего, мы уже захотели третьего. Грохотала танцплощадка. Билась посуда в соседнем баре. Завистливые глаза скользили мимо нас. Борис уже намекал, что скоро закрытие… На этом месте мозг чихнул, поскользнулся, упал и отказался приходить в себя, включив автопилот.
– Привет!
– Хто это? – Это мой голос? Ужасно! Он хрипел, как ржавый бурбулятор… Хм, а ведь бурбуляторы не хрипят… значит, пусть будет трансформатор. Да, хрипел, как трансформатор. Что бы это ни означало в итоге. Голова раскалывалась и придумывала всякие глупости.
– Это я, мы вчера…
– Превед, помню-помню…
– Ты не поверишь, мои глаза только что открылись. И не где-то, а на Чернышевской, на улице!
– Прекрасно…
– Нет, ты не понимаешь, прямо на улице! На тротуаре! Подушкой мне служил поребрик!
Из Таганрога, а туда же…
– Не звони мне больше.
– Что?
– Не звони, говорю, мне больше. И забудь. Удали мой номер и не звони.
И я бросил трубку. Удалил номер телефона Создания из журнала принятых звонков. Надо идти на работу. Выпил аспирина, активированного угля, заварил зеленого чая с жасмином, включил «Worried Mind» Джонни Дауда и на словах «Джам-балайка» пустился в пляс по уютной квартире у станции метро «Чернышевская»…
Владимир Одинец
«Мышь – рейв времени»
