узнать, зачем здесь Лжеклинов. На свое несчастье, тот рассказал правду, и органист пустил в ход подсвечник.
Ваша ложь, Буйницкий, о некоем человеке в сапогах следствию не помешала, а вот ложь вашей племянницы о времени прихода в костел путала карты основательно. Стоило бы ей поверить, и нам пришлось бы подозревать в убийстве ксендза Вериго. Кто ее подучил: отец или вы?
— Я не учил, — говорит Буйницкий. — Вообще, когда я увидел брата у ксендза пьяным, поющим песни после совершенного убийства, мне стало жутко на него смотреть…
— Тем не менее, вы молчали. И даже сегодня не решились заговорить, хоть вас назвали убийцей.
— Я думал о Вале.
— Вообще-то ее следовало наказать, — говорю я. — Единственное, что ее извиняет, это фамильное сходство с вами. Это был ключ. Дарственные подписи «дядя Стась» подтвердили ваше прямое родство. Все остальное вытекало из этого факта. Ваши чувства к племяннице понятны, но какою бедой они могли обернуться для других. Представьте, что было бы, если бы пистолет был заряжен. Мы все, и вы тоже, лежали бы сейчас штабелем в подвале.
— Я виноват, — бормочет Буйницкий. — Мне поделом…
ЭПИЛОГ
Всех людей этого дела мы встретили вновь через восемь месяцев, когда проходил суд над органистом и нас вызвали свидетелями. Восемь месяцев распутывали клубок прошлых преступлений старшего Буйницкого, и оказалось, что это такой мерзавец, что даже в списке разыскиваемых мерзавцев стоял среди первых. Стась Буйницкий обвинялся в сокрытии военного преступника и известного ему факта убийства. Учитывая смягчающие обстоятельства, суд определил ему как меру наказания три года лишения свободы условно.
За это время произошли в жизни Буйницкого и ксендза важные перемены, которые, впрочем, и должны были произойти. Буйницкий и его жена удочерили племянницу; обретение желанных родительских обязанностей открыло несчастным супругам светлую перспективу, они уже не столь тоскливы, как прежде, да и внешне помолодели.
Ксендз Вериго сложил с себя сан священника — сейчас он сотрудник Белова и помогает своему бывшему антагонисту в краеведческих изысканиях.
Костел закрыт на замок, но Белов добивается разрешения на его переустройство и уже составляет план экспозиции.
На открытие нового музея мы с Локтевым приглашены как почетные гости.
Вспоминая эту историю, я думаю, что зло всегда связано с бездушием, зло — прямое его следствие; где нет добрых чувств, где убита совесть — там с обязательностью действует злое начало. Для бездушного человека жизнь — самоцель, и он бережет ее по звериному инстинкту; во всем мире нет для него ни одного человека, перед которым он застыдился бы, ради которого смог бы пожертвовать своим существованием. Эти люди не судят себя, и потому они равнодушны к чужим жизням.
