придется нам все-таки спуститься ниже, иначе, - Олд Дор снова посмотрел на гулявшую по лугу девушку, - я оставлю своих читателей ни с чем. ГЛ-37, спустите аппарат ниже еще на пятьсот метров. Спускайтесь не спеша и держитесь прямо над кромкой леса - на фоне его нас вряд ли заметят.
– Я не могу нарушать приказ.
– Опускайся, иначе я отключаю тебя и беру управление машиной в свои руки. Считаю до трех. Раз… Два…
Робот все еще пытался что-то возразить. Олд Дор резко повернул тумблер. Аппарат камнем пошел вниз.
– Что вы делаете? Мы разобьемся. Немедленно включите автоматику управления! - испуганно закричал оператор.
Олд Дор вернул тумблер в прежнее положение. Гравитолет сильно тряхнуло, на несколько секунд он повис в воздухе, но затем снова начал опускаться, почему-то вращаясь вокруг своей оси.
– Повреждена система стабилизации, - доложил робот. - Устранение неисправности требует немедленной посадки минимум на два часа. Какие будут указания?
ГЛ-37 обращался сейчас к писателю: согласно инструкции, в аварийных ситуациях командиром становился старший по положению и званию.
– Садитесь прямо в лес, на ближайшую пригодную для этого площадку, - приказал он роботу. И тут в голову ему пришла одна чрезвычайно смелая мысль. «Эх, семь бед - один ответ», - подумал он. - Ак Энор, дайте мне вашу коробочку и скажите, как я должен одеться, чтобы выглядеть интеллигентным по понятиям землян.
– Что вы хотите делать, Олд Дор? - в голосе оператора звучал настоящий ужас.
– Хочу выйти и на деле проверить возможности этого прибора, - Олд Дор рассмеялся и одел на шею автопереводчик. - Только не пытайтесь уверить меня, что у нас ничего нет для такого выхода: я тоже в свое время изучал инструкции.
Тонкие губы оператора стали еще тоньше:
– Я немедленно доложу обо всем на корабль.
– Это ваше право, Ак Энор, и даже долг, а сейчас помогите мне одеться.
…И лес, и луг сразу же пленили его своей самобытной красотой, опьянили непривычными запахами. Под стать им была и девушка, одетая в легкое цветастое платье. Впрочем, по понятиям таутян ее вряд ли можно было назвать красивой: круглое, чуть тронутое загаром лицо, бесспорно, отличалось от их удлиненных физиономий, пышные каштановые волосы, а не яркий парик, непривычно широкие брови, маленький нос. А губы очень большие и неестественно яркие, накрашенные, очевидно, какой-то краской. Все это не вызывало в нем никаких чувств. А вот глаза, огромные, не то голубые, не то светло-серые и какие-то загадочные, поразили его. Он подошел ближе, здороваясь, молча наклонил голову.
– Вам что-нибудь нужно, мистер? - как-то внутренне собравшись под его взглядом, спросила девушка.
– Да… Да… То есть нет… Я просто хотел узнать, как называется вон тот населенный пункт? - с трудом овладевая чужим языком, Олд Дор повел рукой в сторону синевшего на горизонте озера и нескольких десятков домиков на берегу.
– А вы что, заблудились?
– Нет… Я здесь с экспедицией, а сейчас просто гуляю. Отдыхаю, так сказать.
– Да, у нас красиво, - смягчилась она. - А вы не из Торонто?
– Да, в некотором роде так. Я изучаю этот край, чтобы со временем описать его как можно правдивее и поэтичнее, - Олд Дор обвел взглядом луг, радуясь, что так просто и естественно удалось завязать разговор.
– Как интересно! - воскликнула она. - Так вы, значит, писатель, а может, сценарист?
– Да, вроде бы и сценарист тоже, - кивнул он, снова улыбаясь и незаметно включая миниатюрную съемочную кинокамеру, укрепленную в виде часов на правом запястье. - А вы кто по профессии?
– Да ничего интересного, - она пренебрежительно махнула рукой. - Я телефонистка.
«А что это такое?» - чуть было не спросил он, но, вовремя спохватившись, тотчас же выяснил с помощью карманного компьютера и автопереводчика значение этого слова.
– Так вы осуществляете связь? О, это очень важное дело.
– Конечно, важное, - согласилась она, - только уж очень однообразна и неинтересна эта работа. Не то что у вас… - Она поглядела на его спортивного типа куртку, темный берет на голове и нацеленный прямо на нее наручный киноаппарат: - А это что у вас на руке? Транзистор?
– Да, - снова справившись с компьютером, подтвердил он. - А что у вас на груди? Тоже транзистор?
– Ну что вы, - засмеялась она. - Это брошка. А у вашей жены разве нет брошек?
– Жены? У меня нет жены. Я, так сказать, еще молод.
– Вот как, - удивленно вырвалось у нее. - Я бы этого не сказала.
Она снова внимательно посмотрела на него, и он, как ему показалось, понял ход ее мыслей. Для обитателей Земли шести континентов он, конечно, далеко не красавец, а его смуглое и подвижное лицо с неглубокими складками на лбу и щеках, столь естественными для жителей Тау, также, возможно, не соответствует местным идеалам юности и свежести. Огорченный и озадаченный, он грустно вздохнул. Как ей об этом сказать, как объяснить, что для них, таутян, живущих по двести земных лет, он в свои сорок два года далеко еще не перешагнул даже рубежа зрелости?
Заметив набежавшую на его лицо тень, смутилась уже девушка и деликатно пришла ему на выручку:
– Ах да, вы ведь все время в разъездах, так что и жениться некогда, - она улыбнулась, но теперь уже тепло и доброжелательно.
Скрепя сердце он принял это ее объяснение, хотя оно не вязалось с его ролью - таутянина - героя и покорителя.
– Да, конечно, - внимательно разглядывая брошку, Олд Дор гадал, где он мог видеть это странно- знакомое приспособление, которое держит изображенный на ней ребенок?
– А что изображено на брошке? Что это означает?
– Как, вы разве этого не знаете? Плохо же вы учили историю…
Это Амур, а в руках у него лук и стрела - оружие древних. А означает это любовь, - она пристально и лукаво взглянула на него. - Кому Амур пустит свою стрелу в сердце, тот и влюбится. Так что берегитесь, - она засмеялась, прищурив свои завораживающие глаза.
Ах, вон оно что. И как это он сразу не догадался: ведь видел же лук и стрелы в руках воинов в свой первый прилет на планету. И, трудно сказать, то ли открывшаяся ему вдруг красота девушки, то ли воспоминания о прошлом вновь вселили в него уверенность.
– Вы поздно предупредили, - сказал он. - Стрела уже попала в мое сердце.
– Вот как! - с иронией воскликнула она. - Не слишком ли это быстро?
Лицо ее стало серьезным, а глаза насмешливыми и холодными. Он с горечью понял, что ошибся, что капитан прав и перед ним действительно не наивная дикарка, а гордая дочь Земли шести континентов.
Он снова взглянул на нее и закусил губу. Она это заметила:
– Вы что-то хотите сказать?
– Нет, вы все равно ничего не поймете.
– Почему же не пойму?
– Да потому, что у вас здесь (он чуть было не сказал: «на Голубой планете»), по-видимому, и не бывает любви с первого взгляда.
– Как сказать… Говорят, что бывает, но я в это не верю. И потом… Ведь вы меня и разглядели только во время этого разговора.
– Нет, я увидел вас значительно раньше, - Олд Дор вспомнил экран наблюдения в гравитолете. Сейчас ему казалось, что уже тогда он испытывал к ней симпатию.
